Девяносто дней тьмы

Глава 3

Гермиона не ожидала увидеть Малфоя за ужином. Лично она чувствовала, что им нужно провести некоторое время вдали друг от друга. Но это был его дом, и Малфой уже оказался в столовой, когда она вошла туда. Она сменила джинсы, высмеивая себя за тщеславие. Гермиона еще больше высмеивала себя, когда просияла от одобрительного взгляда, который бросил на нее хозяин дома. Она снова отказалась от предложенного вина, и ужин прошел в тишине.

Наконец, когда еда была почти съедена, девушка заговорила.

— Мистер Малфой?

— Да.

— Я бы хотела побегать.

— Разве мы все не будем скучать по мисс Грейнджер?

Она уставилась на Люциуса и решила отложить его слова в памяти для дальнейшего изучения.

— Я не имею в виду "прочь", я имею в виду бег на свежем воздухе, чтобы размяться.

— Ах.

В течение нескольких секунд ответа не последовало, и Гермиона задумалась о том, что, возможно, дискуссия закончена.

— Я составлю вам компанию.

Она снова уставилась на Малфоя.

— Думаете, вы сможете не отставать?

Он не ответил, но щелкнул пальцами, призывая эльфа. Люциус отдал домовику несколько приказов, говоря вполголоса, при этом оба смотрели на Гермиону, после чего существо исчезло из столовой.

Они молча покончили с едой, и Гермиона встала из-за стола. Она хотела попрактиковаться в беспалочковой магии перед сном.

— Вы извините меня, мистер Малфой?

— Конечно. Я начинаю бег в шесть утра, мисс Грейнджер, и буду ждать вас у главной двери. Если вы опоздаете, я побегу без вас.

— Я не опоздаю. Спокойной ночи, мистер Малфой.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

В конце концов, Гермиона изо всех сил постаралась не отставать. Оказалось, что девяносто дней звездных прыжков не могли сравниться с годами регулярного бега по пересеченной местности. Она очень удивилась, когда, вернувшись после ужина в свою комнату, обнаружила на кровати коробку из-под обуви. В ней лежали кроссовки ее размера, а рядом шорты, спортивный топ и жилет. Она покраснела, надевая утром новую одежду. Не было абсолютно никакого варианта, благодаря которому домашний эльф разбирался бы в женских предпочтениях спортивных лифчиках.

Вид Люциуса Малфоя в черных спортивных брюках и обтягивающей серой футболке также заставил ее покраснеть. Его волосы были собраны в конский хвост, и, как и она, он был обут в маггловские кроссовки. Гермионе казалось, что она вторгается в глубоко личный аспект его жизни. Это было все равно что видеть его голым, возможно, даже хуже. Казалось, Малфой не разделял ее смущения. На самом деле, если Гермиона не ошибалась, он наслаждался видом ее ног, который открывали шорты для бега. Размышляя о двуличии мужчин, она следовала за ним по дорожке. Как странно, что Малфой мог так яростно ненавидеть таких, как она, даже поддерживать злого деспота, пытающегося уничтожить их, но в то же время позволять себе удовольствие видеть в ней сексуальный объект.

После пробежки Гермиона вернулась в свою комнату и завершила упражнения, хотя ее приседания и выпады были серьезно ограничены предыдущими упражнениями. Малфой не присутствовал на завтраке, и она была рада отдохнуть от его компании. Не потому, что ей это было неприятно, а наоборот, опасаясь, что именно его обаяние и ее реакция на него представляют наибольшую угрозу ее планам.

Гермиона уединилась в библиотеке, где ей очень хотелось составить свой список. Списки были ей жизненно необходимы, как воздух, в Хогвартсе и в течение того года, когда она с друзьями была в бегах. Ничто не приносило такой ясности, как видение своих мыслей, записанных на бумаге под тем или иным заголовком. На одном из столов в библиотеке лежало много пергамента, но она не осмеливалась писать на нем. Она не верила, что Малфой не будет шпионить за ней или что один из его портретов не будет смотреть через ее плечо. Ей придется довольствоваться мысленным составлением списков.

Скрестив ноги, Гермиона уселась на одном из столов и задумалась. Ее план убить Волдеморта казался простой детской мечтой. Она была без палочки, одна и заперта в Малфой-мэноре. Гермиона быстро отнесла эти факторы в категорию явных препятствий. В категорию своих активов она отнесла отличную физическую подготовку и окклюменцию. По крайней мере, она могла спокойно строить планы, не опасаясь разоблачения Волдеморта. По факту она могла скорее опасаться, что Малфой поймает ее на воровстве меда, чем Темный Лорд вторгнется в ее разум. Она почти добавила к своему списку беспалочковую магию, хотя не была уверенна в своих способностях, но очень нуждалась в поощрении. И почти отнесла Люциуса Малфоя, своего тюремщика, в список препятствий, но в конце засомневалась.

Люциус Малфой был наказан. Темный Лорд заставлял его жениться на грязнокровке, что было худшим позором в глазах Люциуса. Гермиона задумалась, в чем состоял его проступок. Его верность должна быть безоговорочной, иначе Волдеморт давно убил бы его, но, конечно, Люциуса не наказали за то, что произошло в Отделе тайн несколько лет назад? Гермиона вспомнила его лицо, когда он сказал ей, что Драко мертв, и когда она сказала, что хотела бы бежать. "Разве мы все не будем скучать по мисс Грейнджер?" Что он имел в виду?

Размышляя над этим, Гермиона кусала губу. Люциус Малфой был человеком, который за короткий отрезок времени потерял всех дорогих ему людей. Этим они были похожи. Пожиратель Смерти или нет, он должен быть уязвимым. Сможет ли она использовать эту уязвимость в своих целях? Она все же не решалась внести его имя между колонками в своем списке.

Составив список, она начала думать о предстоящем деле. Остался всего один крестраж, змея Нагайна. Если Гермиона желает убить Волдеморта, первым делом ей нужно уничтожить змею и при этом не быть пойманной, иначе устранить Волдеморта будет некому. Гермиона составила еще один список, на этот раз он состоял из предметов, которыми можно было убить Темного Лорда.

Яд василиска. Она предположила, что в тайной комнате должны были остаться клыки, но для этого нужно проникнуть в Хогвартс… А для начала нужно сбежать из поместья Малфоев.

Меч Гриффиндора. В последний раз Гермиона видела меч, когда Невилл размахивал им, сражаясь против Нагайны, незадолго до того, как змея сразила его. Было неизвестно, подобрал ли его Пожиратель Смерти или гоблины забрали меч обратно? Ей нужно будет это выяснить.

В конце концов, она отметила последний способ — Адский огонь. Что ж, это исключено. У Гермионы не было палочки, а даже если бы и была, она не считала себя способной контролировать нестабильное вещество.

Она безнадежно прокручивала проблему в уме, и ни одно решение не казалось более осуществимым, чем предыдущее. Возможно, ей лучше поддаться обаянию Люциуса Малфоя и стать марионеткой Волдеморта, в качестве альтернативного плана. Гермиона была так погружена в свои мысли, что снова не услышала, как открылась дверь библиотеки и кто-то вошел, пока не подняла глаза на шелест одежды, скользящей по деревянному полу. Она ожидала увидеть Люциуса и чуть не упала со стола, на котором сидела, когда в комнату вошел Волдеморт.

Гермиона вскочила на ноги, отодвинулась от него, мысленно убегая в свою безопасную комнату и плотно запирая двери.

— Мисс Грейнджер, я помешал вашему чтению, — он указал на книги, разбросанные вокруг нее. — Прошу прощения.

Она промолчала, настороженно глядя на палочку в его руке. Темный Лорд проследил за ее взглядом.

— Ах, да, вы, конечно, боитесь меня. Даже Гермиона Грейнджер, ярчайшая ведьма своего возраста, боится.

— Это то, чего вы хотите, не так ли?

— Конечно.

Красные глаза впились в нее, и Темный Лорд оказался в ее уме, прежде чем она смогла подумать и попытаться остановить его. На этот раз он не был аккуратен, пробираясь сквозь ее мысли и воспоминания. Некоторое время Гермиона наблюдала за ним из своей безопасной комнаты, прежде чем поняла, что он ищет. Потом она дала ему желаемое: Малфой склонился над столом, называя ее грязнокровкой; тот момент, когда он тряс ее, пока не застучали зубы; его рука на ее горле; воспоминания о том, как она в столовой предлагала ему применить Круцио, быстро сменилось пыткой от Беллатрикс. Волдеморт с большим удовольствием наблюдал за каждым воспоминанием. В этот момент Гермионе пришло в голову, что она может причинить Люциусу Малфою больше боли, чем он когда-либо мог причинить ей. Все, что ей нужно было сделать, это показать Волдеморту еще несколько изображений: Люциус нес ее вверх по лестнице, застегивал ее плащ, выражение отчаяния в его глазах, когда он сказал ей, что Драко мертв. Волдеморт посчитал бы каждое из этих действий слабостью и предательством, но, прежде чем Гермиона по-настоящему задумалась, зачем это делает, она взяла эти изображения и спрятала их в своей безопасной комнате. Каждый клочок человечности, который Люциус Малфой когда-либо показывал ей, был взят глубоко из ее сердца, куда Волдеморт никогда бы не смог проникнуть.

Он покинул ее разум так же быстро, как проник в него.

— Приятно видеть, что Люциус так хорошо с тобой обращается.

— О, да, — Гермиона чувствовала в словах усмешку. — Вы, должно быть, очень рады видеть, что ваш ручной Пожиратель мучает девятнадцатилетнюю девушку; если бы вся ваша армия вела себя так же храбро, вы бы не проиграли войну ребенку.

Красные глаза Волдеморта вспыхнули, и она поняла, что зашла слишком далеко. Он взмахнул палочкой, даже не потрудившись произнести заклинание вслух. Его версия Круцио была мощнее, чем от Беллатрикс.

Гермиона пролежала на полу библиотеки несколько часов после того, как Темный Лорд оставил ее. Сначала потому, что было тяжело пошевелиться, а потом потому, что легче было не двигаться. Несмотря на свое предупреждение Малфою, она не обмочилась во время пыток и была довольна этой маленькой победой. И это была лишь незначительная победа, ведь все ее тело лежало в лохмотьях. Мышцы слабо подергивались, а голова разрывалась от боли. Влажная струйка стекала по шее, Гермиона поняла, что из уха идет кровь. Но она выжила.

Конечно, она выжила. В данный момент она была полезна Волдеморту. В тот момент, когда она перестанет быть полезной или позволит своей грубости превзойти ее полезность... Не стоит питать иллюзий относительно последствий. Гермиона обнаружила, что ее это волнует ее меньше всего. Трудно было чувствовать большую привязанность к своему существованию, когда регулярные приступы пыток, казалось, имели большое значение в будущем. Интересно, возненавидит ли она теперь библиотеку так же, как гостиную? Гермиона думала, что нет. На этот раз ее разум был полностью отделен от тела, и за всем происходящим она наблюдала со стороны, как беспристрастный наблюдатель, а не заинтересованный человек. Круцио от Волдеморта было более мощным, чем у Беллатрикс. Та выбрасывала заклинание с раскаленной яростью, которая сметала все на своем пути. Сила Волдеморта была холодной. За его проклятием не было ненависти, даже гнева, боль просто существовала, и каким-то образом она была в десять раз сильнее, чем когда Лестрейндж выплеснула на нее всю свою ненависть и гнев. Гермиона обдумывала произошедшее довольно долго, прикидывая, сможет ли она контролировать проклятие с такой же степенью точности, как Волдеморт. Она отбросила эту мысль. Пытки не были ее целью. Она желала убить.