Девяносто дней тьмы

Глава 7

Гермиона не была уверена, что совместные пробежки все еще в силе. Занятия были пропущены больше раз, чем состоялись. Тем не менее, на следующее утро она оделась соответствующим образом и спустилась вниз, отметив, что утро было немного темнее, чем в первый раз, когда они с Малфоем выходили на пробежку. Зима приближалась.

Она шагнула на последнюю ступеньку лестницы, когда почувствовала его присутствие. Малфой действительно ждал ее в коридоре. Должно быть, как и Гермиона, он почувствовал приближение зимы, поэтому оделся в черную толстовку с капюшоном поверх обычной футболки. Волосы Малфоя были убраны с лица, и когда он повернулся, чтобы поприветствовать ее, она на мгновение была поражена всей силой его высокомерной красоты. Уже не в первый раз она оценивала его с эстетической точки зрения. Гермиона делила с ним дом и постель, она знала, что он "был легок на глаз", но сейчас был первый раз, когда ее желудок сделал странное движение, которое она испытала, остановившись в ужасе на нижней ступеньке лестницы.

Это чувство было ей знакомо. Она испытывала его и раньше, когда Виктор Крам проводил ее на Святочный бал, и несколько раз Рон смотрел на нее именно так. Гермиона никогда не ожидала, что ее тело будет так реагировать на этого мужчину, на ее врага. Она проигнорировала его приветствие и, схватившись за живот, побежала мимо, как только дверь распахнулась. Гермиона ускорила шаг, следуя своим обычным путем, не дожидаясь, последует ли Малфой за ней. Конечно, он так и сделал, потому что вряд ли мог оставить ее одну бродить по саду, но он держался позади, как будто уважая ее уединение.

В конце концов, конечно, Гермиона заплатила цену за свой головокружительный темп. Когда они достигли озера, где Малфой выпускал Адское пламя, она запыхалась и задохнулась, в боку жгло. Она замедлила шаг и наклонилась, чтобы облегчить боль.

— С вами все в порядке, мисс Грейнджер?

На мгновение ей показалось, что он прикоснется к ней, и она отпрянула, все еще держа руку прижатой к животу.

— Я в порядке, это всего лишь одышка.

— Если хотите, мы вернемся обратно в дом.

— Нет!

Она продолжила идти, обхватив себя рукой, игнорируя его. Малфой пристроился рядом с ней, но больше не задавал вопросов. Гермиона не смотрела на него. Не могла смотреть на него. Линии их отношений внезапно безнадежно размылись. Каким-то образом он перестал быть ее врагом. Она больше не ненавидела его. Человек, которого она ненавидела, был выдумкой, не более реальной, чем его восприятие Гермионы, как некоего низшего существа. Интересно, думал ли он о ней так же? Или после всего, что они пережили вместе, он все еще ненавидел ее. Ведь она не дала ему достаточно оснований думать иначе.

— Мистер Малфой.

Ее голос испугал их обоих, когда Гермиона остановилась и посмотрела на Люциуса, в эти холодные серые глаза, на невыразительное лицо. Он лгал так хорошо, не удивительно, что ему никогда не нужно было закрывать свой разум. Она сомневалась, что кто-то когда-либо посмел усомниться в его словах. — Пожалуйста, расскажите мне, что случилось с вашей женой?

Гермиона должна была знать, сейчас она это поняла. Она должна знать этого человека, который, если они выживут, станет ее мужем, отцом ее детей. Теперь, когда они спали вместе, это была уже не абстрактная идея, а вполне реальная возможность. Ей просто нужно было знать. Тем не менее, она вздрогнула, когда задала вопрос, вспомнив гнев Люциуса, когда раньше говорила о Нарциссе.

На этот раз все было по-другому. Малфой резко втянул в себя воздух, будто Гермиона ударила его, и посмотрел на озеро, как будто оно могло стереть ответ из его головы.

— Почему вы хотите знать? — холодность голоса была пропитана болью, мелькнувшей в его глазах.

— Можем ли мы приписать это к моей жгучей жажде знаний?

На его лице проскользнула слабая улыбка.

— Ах да, ваша ненасытная жажда.

Малфой ласкал слово "ненасытный" языком, заставляя Гермиону краснеть.

— Я понимаю, вы вправе преодолеть любые трудности, чтобы успокоить жажду знаний, мисс Грейнджер. Скажите мне, что вы дадите мне в обмен на это знание?

Та покраснела сильнее; воспоминание о его теле, прижавшемуся к ней, непроизвольно всплыло в сознании.

— Чего вы хотите? — слова прозвучали хриплым шепотом.

Малфой придвинулся ближе, его взгляд скользнул к ее губам, и на мгновение, только на мгновение ей показалось, что он собирается заключить ее в объятия. Он резко отвернулся.

— Я хочу знать, как вы переносите проклятие Круцио, не издавая ни единого звука.

— Ах, это, — она приняла его просьбу. — Я могу показать вам, но для этого нужно время, и я не уверена, что это поможет вам.

Он коротко кивнул.

— Я использую свой шанс. Очень хорошо. Вам нужна история, мисс Грейнджер. Я поведаю вам одну.

Люциус возобновил ходьбу, и Гермиона поспешила, чтобы догнать его.

— У нас с Нарциссой был брак по договоренности. Большинство союзов в моей семье — результат договоренностей, заключенных, когда мы были детьми. Драко был помолвлен с четырех лет с Асторией Гринграсс, — Малфой замолчал, и Гермиона тактично отвела взгляд, когда боль промелькнула на его лице. — На самом деле, было очень мало ведьм моего поколения, которые соответствовали суровым критериям моего отца. Моя семья строго относилась к браку между близкими родственниками, и поэтому сестры Блэк были почти единственными чистокровными ведьмами, которые не были с нами в кровном родстве, поэтому считались подходящими. Я почувствовал облегчение, когда для меня была выбрана Нарцисса. Я всегда находил Беллу... непостоянной.

Губы Гермионы слегка приподнялись в ответ на его преуменьшение.

— Я любил Нарциссу, она подарила мне сына, которого я очень любил. Я полюбил ее с годами. Мы никогда не были влюблены в романтическом смысле этого слова, но она занимала особое место в моем сердце, — он посмотрел на Гермиону так, словно внезапно понял, что она здесь, и удивился, зачем он так много ей рассказывает. — Нарцисса не хотела, чтобы я стал Пожирателем Смерти. Я держал руки чистыми, насколько мог, ограничиваясь финансированием Темного Лорда и мелким запугиванием, — Малфой посмотрел на нее сверху вниз. — И все же я сделал много такого, чем не горжусь. Нарцисса считала, что все это как-то унизительно. Конечно, она была права, — он снова вздохнул, глядя на озеро. — Когда Темный Лорд вернулся, Нарцисса умоляла меня пойти к Дамблдору, отдать нас на его милость и просить его защиты. Я отказался. Я терпеть не мог старого дурака и считал, что Темный Лорд предпочтительнее Дамблдора и его постоянного потворства магглам и полукровкам.

Гермиона вздрогнула от сарказма в его словах, и Малфой снова посмотрел на нее.

— Я никогда по-настоящему не знал магглорожденную ведьму, — сказал он почти примирительным тоном. — Вы меня удивляете, мисс Грейнджер.

Она наклонила голову в ответ на его не-совсем-извинения, ожидая продолжения.

— Поэтому я проигнорировал предупреждение своей жены и вернулся на службу к Темному Лорду, хотя и мог сказать, что он был более опасен и неустойчив, чем когда-либо прежде. В течение последнего года, когда вы с друзьями скрывались, он, казалось, постепенно терял рассудок.

Гермиона мрачно улыбнулась, про себя подумав, что потеря каждой части его души, должно быть, делала его немного менее человечным с каждым уничтоженным крестражем.

— Мы с Нарциссой не участвовали в битве за Хогвартс. Мы были слишком заняты поисками Драко, и, несмотря на окончательную победу Темного Лорда, он не простил нам предательства. Жизнь после битвы стала невыносимой. Если бы Темному Лорду не требовалось наше постоянное финансирование, он бы убил нас обоих. Потом начались настоящие зверства. Заточения и убийства магглорожденных выходили за рамки наших представлений. Нарцисса любила магглов не больше, чем я, но она знала, что Волдеморт поступает неправильно, и не хотела оставаться частью его режима. Она начала строить планы побега. Думаю, она собиралась взять меня с собой, но не поделилась своими планами. Она была талантливым oкклюментом. Я — нет. Было бы безопаснее, если бы я не знал, что происходит, — он снова вздохнул. — Нарцисса была не так хороша в окклюменции, как она думала, — Малфой пристально посмотрел на Гермиону, прежде чем снова заговорить.— Силу Темного Лорда в легилименции никогда не следует недооценивать. Он видел ее намерения и ее отвращение к нему, и он убил ее, а я наблюдал. Вскоре после этого Драко покончил с собой.

Малфой снова пошел, и Гермиона последовала за ним, глядя на его бледное лицо: на этот раз его боль была совершенно очевидна.

— Почему вы тоже не покончили с собой? — Гермиона услышала свой вопрос и в ужасе прижала пальцы к губам.

"Что за вопрос?" Она ждала его ярости.

— Действительно, почему? — голос Малфоя был мягко насмешливым. — Вы потеряли всех, кого любили, мисс Грейнджер, не так ли? Ваши друзья, ваш парень, ваши родители… Почему вы не воспользовались ножом, который дал вам Драко, в то время как мой сын воспользовался им?

Гермиона избегала его взгляда.

— У меня еще есть здесь дела, — тихо сказала она, и, на ее удивление, Малфой рассмеялся.

— Хороший ответ, мисс Грейнджер, и у меня тоже есть дела, — он расправил плечи. — Вы готовы бежать дальше?

Она молча кивнула, но он уже плавно отодвигался от нее.

За завтраком они не разговаривали, но за обедом Малфой пристально смотрел на Гермиону.

— Услуга за услугу, мисс Грейнджер.

Она размышляла, сколько времени Малфою потребуется, чтобы довести до конца вопрос о ее способности противостоять пыткам. Гермиона посмотрела на свою тарелку, чувствуя неожиданный прилив жалости к нему. Даже с ее помощью Малфой вряд ли сумеет вовремя овладеть навыками, которые существенно изменят его нынешнее положение. Она сомневалась, что кто-то из них проживет особенно долго, если она не совершит прорыв в своих попытках беспалочковой магии. Однако она не поделилась этими мыслями с Малфоем.

— Мне нужно показать вам, а не рассказывать. Если вы встретитесь со мной в библиотеке после обеда, я научу вас, по крайней мере, постараюсь.

До того времени, как Малфой пришел в библиотеку, она подготовила комнату. На нем больше не было маггловской одежды, он был одет, как всегда, в темное, его волосы свободно спадали на плечи.

Гермиона не смотрела на него слишком пристально. Его появление доставляло ей больше проблем, чем она ожидала. Она чувствовала, что просчиталась, позволив ему прикоснуться к ней. Хотя это, вероятно, было неизбежно, причина той встречи делала ее уязвимой. Окклюменция, очевидно, хорошо работала против пыток, но когда телу причинялось удовольствие, а не боль, было гораздо труднее отделить ум от чувств. Какая-то часть ее хотела вспомнить его прикосновения и то, что он чувствовал глубоко внутри нее, в то время как ни одна часть не хотела вспоминать, каково это — корчиться в агонии от палочки Волдеморта. Она вздохнула и попыталась выбросить из головы мысли и о том, и о другом. Гермиона обратила внимание на единственный подсвечник, который поставила в центре стола.

Она настолько овладела заклинаниями огня без палочки, что могла управлять несколькими шарами своего собственного синего пламени одновременно, передвигая их по комнате, вызывая и гася их по желанию. Магия стала для Гермионы второй натурой, она машинально подняла руку, чтобы зажечь свечу, но в последнюю минуту вспомнила, что она не одна. Вместо этого она быстро провела рукой по волосам. Малфой с любопытством посмотрел на нее.