Драматургия ГДР

10

Т е ж е и Т о н и.

Т о н и. Сабина, поди сюда.

Д и н г е л ь д е й. Так таинственно?

Т о н и. Не обращайте внимания, господа. И мужа моего вам придется отпустить на минуточку.

Р у д о л ь ф. Садись за стол, Тони. Это, наверно, опять кто-то сунул газету в почтовый ящик.

Т о н и. Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Р у д о л ь ф. Иди, сядь с нами… Это очень простая история. Сегодня утром я раскрыл газету и узнал, что я своего рода филантроп или ангел мира. Вы, видимо, слышали о шести парнях, арестованных нашей полицией? Думаю, тут дело связано с приглашениями на берлинский слет молодежи в троицын день. Так вот, в газете говорится, что среди выступивших с протестом против их ареста есть и мое имя. Я же до сегодняшнего утра абсолютно ничего не знал об этом. А моя дорогая супруга и вы, господа, ничего не знали, и до сего момента. Никто ничего не знал, пока какой-то незнакомец не сунул в почтовый ящик газету, где красным карандашом обведено соответствующее место и вдобавок приписано несколько нелюбезных слов. В качестве комментария. Вот так. Ну-с, что вы на это скажете?

Д и н г е л ь д е й. Вы хотите сказать, что вы выступили с протестом? С общественным протестом?

С а б и н а. Это я подписалась. Мой отец к этому никакого отношения не имеет.

Р у д о л ь ф. Да, но о чем Сабинхен не подозревает, так это о том, что сборщик подписей, наверно, опьянел от удачи. И действительно: подпись из такого… гм… не совсем неизвестного дома кое-чего стоит. Наша Сабинхен не представляет, как этот человек носится теперь по всему городу, показывает ее подпись и, конечно, побуждает этим других присоединиться к протесту. А газеты, разумеется, подхватили. Соседи. Друзья. И вот уже знает весь город. А здесь, за столом, несколько стульев пустуют. И виною этому одна только подпись. Безобидная, маленькая подпись.

Д и н г е л ь д е й. Ничего себе! И вы рассказываете об этом так спокойно?

С а б и н а. А что тут особенного? Там, у себя, мы это делали каждую неделю. Я давно уже забыла о том, что подписалась.

Р у д о л ь ф. Как ты относишься к своей или, лучше сказать, к нашей подписи, Сабина?

С а б и н а. Что значит «относишься»? Я подписала, и все.

Т о н и. «Подписала, и все»!

Р у д о л ь ф. Ты меня разочаровываешь, Сабина. Теперь увиливаешь ты. Подпись — это нечто обязывающее, дело чести, твое поручительство. Я, как деловой человек, верю в символическую силу подписи. Во все, что это за собой влечет. За моей подписью стою я. Со всеми своими потрохами. Не знаю, как мне к тебе относиться, если ты это сделала «просто так».

Т о н и. Ты выступишь с опровержением!

Д и н г е л ь д е й. Правильно. Выступите с опровержением, и все быстро уладится. Сабина по нашим законам еще не считается совершеннолетней. Мы составим заявление, и уже завтра утром ваше доброе имя в Ганновере будет восстановлено.

Р у д о л ь ф. Нет.

Т о н и. Но… ты разоришь нас!

М и х а э л ь. Великолепно! Просто великолепно! Она смелая девушка! Молодец, Сабина!

Д и н г е л ь д е й. Попридержите язык, молодой человек!

М и х а э л ь. Вот вы и показали себя, вы, демократы! А она ловит вас на слове! Великолепно!

Д и н г е л ь д е й. Замешательство в городе, дорогой Шнайдер…

Р у д о л ь ф. Я сам расхваливал Сабине нашу демократию. С опровержением выступать не буду.

Т о н и. Если ты объяснишь, как это получилось, тебе…

Р у д о л ь ф. К подписи Сабины я отношусь как к моей собственной.

Т о н и. Тогда я тоже знаю, что мне делать.

Д и н г е л ь д е й. Я горячо вас поддерживаю, сударыня. Но ваш супруг, надеюсь, еще одумается.

С а б и н а. Я этого не хотела!

Р у д о л ь ф. Чего ты не хотела?

С а б и н а. Не хотела тебя разорить… Я сама пойду в газету, если они себя так ведут. Какое событие, господи!.. Мировая катастрофа из-за какой-то жалкой подписи! Знаете что? Вы чертовски стараетесь быть такими, какими вас изображают там.

Р у д о л ь ф. Ты хочешь увильнуть? Ты, Сабина?.. А то, о чем мы с тобой договорились?

С а б и н а. Вздор! Все вздор!

Р у д о л ь ф. Но… смотри, девочка, я теперь покажу тебе, что для меня важнее. Для меня важно ты и все то, что важно тебе.

С а б и н а. Но все это было не так уж важно для меня.

Р у д о л ь ф. Тогда это становится еще важнее для меня, Сабина.

М и х а э л ь. Черт возьми, Сабина, — не вздумайте только теперь отказаться от того, что вы устроили этим всегерманским трепачам. Вы не имеете права этого делать. Ведь это так здорово! Я не знаю красных, которых они арестовали, но ведь теперь будет по меньшей мере скандал, а это главное. Можете рассчитывать на меня! Я тоже подпишусь, если нужно.

Т о н и. Не вмешивайтесь в это дело… Господин Сергиус, прошу вас…

С е р г и у с. Вы оказали своему уважаемому папаше ценнейшую услугу, Сабина. Такая реклама была бы ему не по карману… Весьма удачное мероприятие, господин Шнайдер. Примите мои поздравления. Лопаюсь от зависти. Такой дочерью можно только гордиться. Где у вас шампанское, сударыня?.. По этому случаю стоит выпить.

Р у д о л ь ф. Но… Я не хотел бы, чтобы осталась неясность относительно моих мотивов…

С е р г и у с. Не разочаровывайте нас, Шнайдер. Не портите игру. Подпись — это нечто обязывающее, это дело чести, поручительство. Мы, люди делового мира, верим в безусловную, даже чреватую последствиями символическую силу подписи. Вот с этими последствиями мы хотели бы вас поздравить. Вы привлекли к себе всеобщее внимание. Обидев — ненадолго — некоторых тугодумов, вы зато снискали себе особые симпатии тех, кто не каждому дарит свое доверие. А транспорт — дело, требующее доверия. Теперь оно вам обеспечено, и заказы ганноверских фирм на перевозки поплывут к вам рекой.

Р у д о л ь ф. Я хотел бы еще раз здесь решительно заявить, что отношусь к подписи дочери так же, как если б это была моя собственная. Заявляю это в присутствии свидетелей и прошу господина доктора Дингельдея в случае необходимости заверить мое заявление нотариально.

Д и н г е л ь д е й. Дорогой Шнайдер…

С е р г и у с. Только без излишеств. Привлекать к этому делу нотариуса — это уже чересчур, лишь причинит вред вашей гениальной находке… Прикажите принести шампанского, сударыня. Такое событие нужно отметить.

Р у д о л ь ф. Не пытайтесь, пожалуйста, превратить все в шутку.

С е р г и у с. Напротив. Мы хотим вас всерьез чествовать. Не так ли, господа?

Д и н г е л ь д е й. Если вы считаете, что этот факт можно повернуть как…

С е р г и у с. Да, я так считаю.

М и х а э л ь. А я нет. Да и вы, Сергиус, — а еще меньше доктор Дингельдей, — не думаете так. Этот факт нельзя никак повернуть, потому что подпись из этого дома на таком документе не будет расценена общественностью как рекламный ход. Никто из вас не сможет уберечь нашего друга от последствий, которые автоматически повлечет за собой это событие, и позвольте мне усомниться, что вы этого вообще хотите. Я, например, этого не хочу, так как не могу помочь. Это реальность, с которой господину Шнайдеру придется иметь дело одному. Но я с уважением отношусь к его позиции и поздравляю его. Да, черт возьми, поздравляю!

Р у д о л ь ф. Оставьте нас с дочерью одних.

Т о н и. Нет, мы не уйдем.

Р у д о л ь ф. Я прошу оставить меня с Сабиной.

Д и н г е л ь д е й. Мы в глупом положении, поскольку хозяйка дома нас просит остаться.

С е р г и у с. Дело ведь пока ясное. Не запутывайте его, уговаривая Сабину, будто она подписалась всерьез.

Р у д о л ь ф. Я прошу вас…

С е р г и у с. Не забывайте о семье, Шнайдер, и о друзьях. Мы остаемся.

Т о н и. У тебя же есть обязанности перед нами, Рудольф. Сейчас принесу шампанского.

Р у д о л ь ф. Я… в своем… еще… доме… или?..

С а б и н а. Папа!

М и х а э л ь. Сейчас же выйдите все из комнаты! У господина Шнайдера сердечный приступ!

Т о н и. Но я…

М и х а э л ь. Уходите!.. Сабина, позовите шофера. Вашего отца нужно срочно отправить в клинику.

Д и н г е л ь д е й. Однако фрау Шнайдер должна же быть с мужем, когда…

М и х а э л ь. Делайте, что я сказал!