Драматургия ГДР

Э в (к Су, не обращая внимания на вопрос). Пойдем, девочка. Тебе надо прежде всего выспаться. (Уводит ее из комнаты.)

Курт смотрит им вслед, непонимающе вскидывает руки, обводит невидящим взглядом комнату. Подходит к трюмо, берет бутылку с коньяком, сердито ставит ее обратно. Идет к кровати, собирает — только для того, чтобы что-нибудь делать, — все, что на ней лежит: молоток, который он бессмысленно перекладывает на трюмо, затем диаграммы, которые свертывает в рулон и ставит перед кроватью, затем картину Мане…

Возвращается Э в.

Я уложила ее в постель.

К у р т. Все еще ревет?

Э в. Как дитя. Но это хорошо.

К у р т. Нервный криз. Изнеможение звезды после сольного выступления. (Идет с картиной к стене, намереваясь вновь повесить ее на место.) Спектакль, который она сыграла, можно было бы и за деньги показывать.

Э в. А как оплатим его мы?

К у р т. Что?

Э в. Какой монетой?

К у р т (резко поворачивается к ней, все еще держа картину в руках). Она же лгала, Эв!.. Два часа дурила нам голову. И ничего, абсолютно ничего близкого к истине, — готов поклясться в этом.

Э в. Но могло бы и быть.

К у р т. Все — ложь!

Э в. Но… красивая. В каком-то смысле.

К у р т (не понимая). Красивая?.. С каких это пор вранье стало красивым?.. Да еще кому — друзьям! (Снова поворачивается к стене, поднимает картину к гвоздю.)

Эв смотрит на него, затем неожиданно хватает стоящую перед кроватью диаграмму, подходит к мужу, решительно отнимает у него картину.

Э в. Разве ты не хотел повесить свои откровения на стену? (Вешает диаграмму на гвоздь.)

Оба отходят в центр комнаты, не глядя друг на друга. Эв прислоняет картину Мане к спинке кровати, рядом с другой диаграммой. Затем садится, обхватив голову руками.

С каких пор мы стали такими, Курт?

Курт бросил на нее короткий взгляд, отошел к окну.

Почему мы стали такими?

К у р т. Мы?.. Какими?

Э в (помолчав). Су верит в людей. По-своему. Только в себя у нее нет веры, поэтому ничего не получается.

К у р т. На помощь ей приходит фантазия.

Э в. Ты ни в кого не веришь, Курт. Только в себя.

К у р т (спасаясь, неуклюже переходя в наступление). Нас было трое, между прочим. Недостает еще одной характеристики.

Эв встает, его слова не задели ее. Несмотря на это, Курт еще больше растерян.

(Подходит к ней.) То, что ты сказала… (Медлит, чувствуя свою беспомощность, поскольку Эв отнюдь не пытается ему помочь.) Что ты… (Выдавил наконец.) Что у тебя с кем-то было?

Э в. Ничего не было.

Оба молчат. Курт чувствует, что она сказала не все и что она в таком состоянии, что вот-вот скажет.

Два года назад. (Садится на тумбочку перед своим трюмо.)

Курт сел на кровать. Они не смотрят друг на друга.

Он был совсем другой. Не такой, как ты. Только не спрашивай, какой.

Курт встает, подходит к окну, смотрит вниз.

Э в. Я считала минуты, когда удавалось с ним поговорить. Была счастлива, когда молча шла рядом.

Курт резко поворачивается к ней. Он в самом деле потрясен.

Не смотри на меня так… Ничего не было… Или нет, все-таки… Иногда я верила в то, что решусь изменить тебе. Говорила себе, что уже только этими мыслями я обманываю тебя. А раз так — почему нет?

К у р т (после паузы). Ты никогда не давала это почувствовать.

Э в (горько). Ты никогда этого не замечал.

Курт хотел что-то сказать, но промолчал.

Но ты прав. Я тщательно скрывала. Этого не должно быть, вбила я себе в голову. Ради наших детей, этого не должно было быть.

К у р т (помолчав, робко). Тебе это было трудно?

Э в. Да. Все-таки… Были минуты, когда я… была полна решимости пойти к нему. Когда думала, что вправе поставить мое чувство выше всего. Была уверена в этом. И не испытывала стыда… в эти минуты.

К у р т (напряженно). Если ты… Я хочу сказать, что не стану тебе мешать.

Э в. Ах, какой благородный герой… (Просто.) Это прошло.

Неожиданно подходит к нему, щелкает его пальцем по носу.

В этом есть даже что-то вроде сочувствия.

Это же было уже два года назад.

К у р т. Наш брак был… в такой опасности. А я даже не знал.

Эв подходит к шкафу, приводит там в порядок платья после штурмового налета Су.

Э в. А я и не говорю, что это угрожало нашему браку. Но это могло бы сделать его… более осознанным. (Глядя на него в упор.) Или ты меня выгнал бы, если б узнал?

К у р т. Нет… (Смотрит на нее.) Нет, Эв.

Э в. Это ты только так говоришь.

К у р т. Определенно нет, Эв.

Э в. Су сказала бы: ты была дура, Эв, что не сделала этого. Обворовала себя.

К у р т. Она так и сказала.

Э в. Можешь ты сделать что-нибудь для нее?

К у р т. Если она в самом деле захочет. (Бессмысленно переставляет диаграмму у кровати с места на место, хватает картину Мане, снова отставляет ее.) Эв… У нас ведь были четкие представления друг о друге, о нашей жизни.

Э в. Когда мы были студентами, у нас часто не оставалось ни пфеннига до стипендии. Но мы чувствовали себя богатыми.

К у р т. У нас было одинаковое представление о мире…

Э в. …каким мы его хотели видеть.

К у р т. Каким мы бы его сделали.

Э в. Мир начинается с нас самих. Об этом-то мы и забыли.

К у р т. По моей вине?

Э в (качает головой). Я хотела спасти наш брак, который, собственно, стал уже лишь привычкой. В этом не было героизма. Обман или разумное дело то, как ты собираешься поступить со своими рабочими, — над этим я всерьез лишь сегодня задумалась. А до того не думала, свыклась со всем, приспособилась. Это было, вероятно, мило с моей стороны. И, безусловно, весьма удобно для тебя. Это было глупостью. И трусостью. Меня не остановило даже, что ты отнесся ко мне как к большому ребенку, когда зашла речь об аспирантуре. Нет, ты не возражал. Ты просто лишил меня решимости — тем, как ты говорил об этом. Что гораздо хуже.

С у стоит в дверях, оба заметили ее одновременно. На ней слишком длинный и слишком большой купальный халат — вероятно, он принадлежит Курту. Она ведет себя очень робко, как провинившийся ребенок.

С у. Вы не слышали звонка?.. Телефон звонил.

Э в (Курту). Ты опять не переключил с твоего кабинета.

С у. Я подошла… Очень долго звонил, и громко.

К у р т. Извини, Су…

С у. Это был он… (Смотрит то на Эв, то на Курта.) Фридель… Я не сказала, кто я… (Тихо.) Не дала себя узнать. (Зябко запахивает ворот халата у шеи.) Он просил передать, что очень сожалеет, что не смог быть… Он весь вечер разговаривал по телефону с областью. Сейчас сидит над твоими планами. (Курту.) Ты, конечно, знал, что не все еще потеряно?

Курт смотрит то на нее, то на Эв.

С у. Он завтра утром придет на фабрику. А тебя просил собрать все руководство. Так он сказал. (Собирается уйти.) Извините…

К у р т. Су!

Су останавливается, робко глядит на обоих. Она как-то очень переменилась.

(Смущенно.) Ничего… Тебе надо выспаться.

С у послушно кивает, выходит. Курт смотрит ей вслед, затем поворачивается к Эв, которая внимательно за ним наблюдает. Он пожимает плечами, отходит к окну.

Э в. Итак… Все-таки… Запоздалый триумф? Который все… отменяет? (Подходит к нему.) И… делает этот вечер… как бы несостоявшимся?

Курт не отвечает, смотрит через окно вниз, с отнюдь не победоносным видом.

Когда пришли эти двое… Ты не знал, кто идет и нет ли Фриделя с ними. И испугался?

Курт поворачивается и молча смотрит на нее.

Испугался… товарищей по работе?

Курт делает беспомощный жест, молчит. Эв помолчала, затем спокойно подошла к стене, сняла с нее диаграмму, повесила картину Мане. Курт наблюдает за ней. Движения Эв спокойны, не демонстративны, но именно сейчас-то она это делает как бы из-под палки, против своего желания.

(Повесив картину.) Если у тебя завтра совещание с Фриделем, то едва ли ты сможешь забрать детей из сада.

К у р т. Он не любитель длинных заседаний, я думаю.

Э в. Нет?

К у р т (неловко). Я возьму детей и вместе с ними зайду за тобой в школу.

Э в. Но это ж кружной путь. И мне еще нужно купить продукты на субботу и воскресенье.

К у р т (подходит к ней, робко). Мы могли бы вместе пройтись по магазинам.

Э в. Удастся это тебе?

К у р т. Я постараюсь…

З а н а в е с.

Перевод Ю. Клеманова.