Драматургия ГДР

6

Т е ж е и С а б и н а.

С а б и н а. Михаэль!… Михель!.. Михель!..

К л а р а. Очень мило, что ты все-таки снова появилась здесь.

М и х а э л ь. Я все рассказал твоей матери.

С а б и н а. Все?

М и х а э л ь. Все.

К л а р а. И что теперь будет?

М и х а э л ь. Я приехал, чтобы увезти тебя обратно. Как жену. Если ты меня еще любишь. И делаю это не ради порядочности, а потому, что я тебя… Очень трудно, фрау Краузе… втроем…

К л а р а. Понимаю… Хотите меня выпроводить?

М и х а э л ь. У нашего ребенка должен быть отец, Сабина. Ты, конечно, не будешь жить больше у своей матери… Мой отец… Впрочем, я расскажу тебе все потом. Сейчас половина двенадцатого, и мой пропуск кончается. Скажи только «да» и что ты больше не сердишься на меня. Я хочу заслужить, чтобы ты снова была со мной. Если мы станем говорить об этом сейчас, получится как в кино. Это не нужно ни тебе, ни мне.

С а б и н а. Мама…

К л а р а. Пожалуйста, я ухожу. Твой чемодан еще не распакован, и ты можешь делать что хочешь. Как и тогда. Теперь-то ты сама уж, должно быть, знаешь, где твое счастье. Я ничего не скажу. И если ты снова решишь уехать, никто тебя упрекать не станет. Но… зачем так метаться? Там ты не можешь жить, здесь не хочешь. В девятнадцать лет всегда кажется, что жизнь очень длинна. Это правда, что не я тебя родила, но мы всегда ладили с тобой. Почему же нельзя быть счастливой там, где тебе хорошо? Человек учится многому и многое забывает. И этот вот, отец, что вовсе не так важно, как часто считают. Ребенок, в конце концов, для тебя важнее, чем отец. И ближе. А то, что станут говорить люди… Боже мой, если б я всегда их слушала…

М и х а э л ь. Вы только что говорили совсем другое.

К л а р а. Ну, тогда я не знала, что снова услышу, как она это говорит — «мама»…