Магия любви

«Детский приют им. св. Николая»

Да, пожалуй — ребенок, оказавшийся один в незнакомом мире, неизбежно должен попасть в приют. Белль хотела спросить, что они будут делать, как вдруг ее затошнило и потемнело в глазах. Покачнувшись, она вцепилась в Румпельштильцхена — как только оба устояли, учитывая его больную ногу?

— Белль? — он встревожено посмотрел ей в лицо. — Ты в порядке?

Она глубоко вздохнула, жадно глотая воздух, и тошнота начала отступать.

— Да, не беспокойся, — она помотала головой, приходя в себя. — Просто голова закружилась. Наверное, перемещение так на меня подействовало.

Румпельштильцхен еще некоторое время обеспокоенно изучал ее, после чего кивнул.

— Что ж, давай найдем Бэя.

В его голосе чувствовалась нервозность — Белль знала: он боится, что сын не простит его и оттолкнет, — но в то же время в нем была и надежда.

* * *

Через ворота они прошли без проблем, а вот дверь в сам приют оказалась заперта. Румпельштильцхен постучал в нее, но реакции не последовало.

— Наверное, должен быть колокол. Или что-то вроде этого, — предположила Белль.

Они внимательно осмотрели стену, но единственное, что на ней обнаружилось — это черная кнопка рядом с дверью. Обменявшись с Белль взглядом, Румпельштильцхен пожал плечами. Кто знает этот мир — может, у них кнопки вместо колокола? И он нажал на нее. На этот раз реакция последовала незамедлительно. По ту сторону раздались шаги, дверь открылась, и на них вопросительно уставился молодой человек в темно-синем костюме.

— Что вы хотели?

Белль с запозданием поняла, что они даже не продумали план, как объяснить свои цели, чтобы проникнуть в здание, не вызвав подозрений. Но Румпельштильцхен быстро сориентировался:

— Мы можем увидеть хозяина этого заведения?

Это было сказано столь уверенным и даже слегка пренебрежительным тоном, что молодой человек не решился спорить и повел их вглубь здания по коридору, на белых стенах которого висели детские рисунки. В нем было пустынно, хотя откуда-то с верхних этажей доносились детские голоса. Пока они шли, Румпельштильцхен напряженно прислушивался и чуть ли не вздрагивал на каждый шорох, будто ожидал, что Бэй вот-вот выбежит откуда-нибудь прямо на них, или что сможет различить его голос среди гомона, доносящегося сверху. Впрочем, Румпельштильцхен прекрасно сохранял невозмутимую маску на лице, и Белль, наверное, ничего бы не заметила, если бы не его рука, до боли сжимавшая ее плечо — наверняка останутся синяки — и время от времени подрагивавшая. Белль успокаивающе погладила его по этой руке, и Румпельштильцхен бросил на нее благодарный взгляд, едва заметно улыбнувшись. Но нервничать не перестал.

Молодой человек подвел их к дубовой двери, на которой была прибита металлическая табличка с надписью «Директор». Он постучал и, дождавшись слова: «Войдите!» — открыл дверь.

— Миссис Престон, эти люди хотели вас видеть.

Белль и Румпельштильцхен шагнули внутрь просторного кабинета с высоким окном. Из мебели здесь был только шкаф со стеклянными дверцами, занимавший полстены, несколько стульев и довольно громоздкий стол, за которым сидела средних лет женщина в строгом бежевом платье.

— Чем могу помочь? — поинтересовалась она, кивком дав знать молодому человеку, что он может уходить. — Садитесь, пожалуйста.

Румпельштильцхен тяжело опустился на предложенный стул, едва заметно поморщившись, и Белль поняла, что нога беспокоила его больше, чем он давал ей почувствовать. И это ей не нравилось. Слегка нахмурившись, она села на соседний стул. Пожалуй, позже — когда все закончится — им стоит обсудить один момент из брачных клятв. А именно тот, где они обязались делить друг с другом не только радости, но и боль.

— Понимаете, миссис Престон, — произнес Румпельштильцхен. — Я ищу своего сына. Я потерял его после… одной катастрофы и с тех пор пытаюсь найти.

Он говорил с точно дозированными уверенностью, тревогой и печалью. Белль всегда поражалась его умению убеждать. Сама она была для этого слишком прямолинейна и порывиста. Миссис Престон сочувствующе и понимающе покивала, скользнув взглядом по больной ноге Румпельштильцхена. Она явно решила, что он повредил ее в той катастрофе.

— Как его зовут? — спросила она.

— Бейлфайр.

Миссис Престон удивлено округлила глаза и с сожалением покачала головой.

— Боюсь вас огорчить, но в нашем приюте нет мальчиков с таким именем.

— Вы уверены? — Румпельштильцхен слегка поник, но все-таки смотрел с упрямой надеждой.

— Уверена. Такое имя я бы не забыла. Простите.

Белль разочарованно вздохнула. Как же так? Они ведь были практически уверены, что искать следует здесь. Может быть, глобус указывал на один из соседних домов? Румпельштильцхен поджал губы, несколько мгновений что-то обдумывая, после чего резко кивнул.

— Что ж, извините за беспокойство.

— Ничего страшного, — миссис Престон добродушно улыбнулась.

Белль вскочила, чтобы помочь Румпельштильцхену встать, и они вышли в белый коридор.

— Может, он в каком-нибудь из соседних домов? — высказала Белль свое предположение, пытаясь подбодрить его.

Румпельштильцхен покачал головой:

— Он здесь — я чувствую.

— Но эта женщина сказала…

— Он мог поменять имя, чтобы не выделяться. Ты видела ее реакцию — «Бейлфайр» явно непривычно и странно звучит для этого мира. А ему хотелось стать своим.

— И что мы будем делать?

Интуиция Румпельштильцхена никогда не подводила. Тем более ей стоило верить, когда речь шла о его сыне.

— Сначала я хотел незаметно пробраться наверх, где, похоже, живут дети. Но быстро понял, что это плохая идея. Бэй может заартачиться — он сильно на меня обижен, — и тогда у нас будут серьезные неприятности. Лучше подождать снаружи. Выходят же они когда-нибудь на улицу — не могут ведь детей постоянно держать взаперти.

Белль кивнула — это звучало разумно. Скоро они поняли, что в любом случае не смогли бы подняться наверх: на лестницу можно было попасть только, пройдя мимо кабинки, в которой сидел давешний молодой человек, видимо, бывший охранником. Так что они покинули приют и приготовились ждать.

* * *

За оставшийся день дети в парке так и не появились. То ли прогулки у них были утром, то ли еще что. Солнце уже садилось, и Белль подумала, что надо бы поискать приют на ночь — не спать же на улице. Уговорить Румпельштильцхена удалось с большим трудом — его бы воля, он бы здесь сидел круглыми сутками и, наверное, даже не спал бы. Но Белль справилась с этой нелегкой задачей: неохотно он согласился пойти поискать пристанище.

И она спросила у проходившей мимо девушки:

— Извините, не подскажете, где поблизости можно найти постоялый двор?

Девушка посмотрела на нее как на сумасшедшую и уточнила:

— В смысле — отель?

Белль растерялась, зато Румпельштильцхен быстро сориентировался в ситуации:

— Да, отель, — спокойно подтвердил он, будто всегда пользовался этим словом.

Окинув обоих подозрительным взглядом с ног до головы, девушка соизволила ответить:

— По этой улице прямо до второго перекрестка, на нем направо — и сразу упретесь в отель «Эдисон».

— Спасибо, — мило улыбнулась Белль.

До постоялого двора — то есть отеля — они дошли быстро. Это оказалось гигантское — как и все в этом городе — здание. Но больше всего Белль была поражена, когда они зашли внутрь. Просторный светлый зал, представший глазам, больше подходил королевскому дворцу, чем постоялому двору. Выложенный плитами и покрытый коврами пол, высокие потолки, фрески на стенах, рядом с которыми располагались кресла, диваны и небольшие столики. Прямо напротив входа за длинной стойкой стояла темноволосая девушка с карточкой, приколотой на отвороте блузки. Приглядевшись, Белль обнаружила, что на карточке написано имя: «Хелен Шепард». Интересное изобретение — сразу знаешь, как к человеку обратиться.

— Добрый день, — мисс Шепард заучено улыбнулась.

— Нам нужна комната, — сказал Румпельштильцхен, поздоровавшись в ответ.

— Конечно. Ваши документы, пожалуйста.

— Документы? — Румпельштильцхен с Белль озадачено переглянулись — что имелось в виду?

— Ну да — ваши паспорта, — улыбка мисс Шепард стала несколько недоуменной.

Белль запаниковала. Она не понимала, чего от них требуют, и не знала, как из этой ситуации вывернуться. Но Румпельштильцхен и тут быстро сообразил, как себя вести.

— Понимаете, в нашем доме был пожар, и все документы сгорели, — проникновенно произнес он, глядя прямо в глаза собеседнице. — Мы скоро сделаем новые, но нам надо пока где-то жить.

Мисс Шепард заколебалась, не зная, как поступить. Румпельштильцхен достал из сумки небольшой слиток золота и положил на прилавок.

— Надеюсь, этого будет достаточно.

У нее брови медленно поползли на лоб, она даже улыбаться перестала. Сглотнув, мисс Шепард произнесла:

— Извините, мне надо посоветоваться с менеджером. Подождите, пожалуйста.

Она отошла в сторону и начала тихонько говорить в какой-то аппарат с кнопками. Наконец, повернулась снова с улыбкой на губах.

— Мы можем пойти вам навстречу и временно закрыть глаза на отсутствие документов. Ваши имена?

После мгновенного колебания, которое заметила только Белль, Румпельштильцхен все тем же уверенным тоном выдал:

— Мистер и миссис Голд.

Белль бросила на него удивленный взгляд — вот как он умудряется столь быстро разобраться в абсолютно незнакомой обстановке и действовать так, будто всегда этим занимался.

— «Классик» на двоих — номер 5/37. Ваши ключи.

Мисс Шепард протянула Румпельштильцхену ключи и подозвала юношу — практически подростка — чтобы проводить их до номера. Уже отходя от стойки, Румпельштильцхен обернулся:

— Еще одно, мисс Шепард, не могли бы вы подсказать, где можно купить трость?

— Мы с радостью позаботимся об этом, мистер Голд, — любезно заявила она. — Трость доставят вам в номер.

Румпельштильцхен склонил голову в знак благодарности, и они двинулись дальше.

— Кажется, золото произвело на нее большое впечатление, — тихонько сказала Белль мужу на ухо.

Тот усмехнулся:

— Еще бы. Люди так предсказуемы. В любом мире.

Вслед за мальчиком-провожающим они зашли в кабину, двери которой тут же закрылись сами по себе. Кабина дернулась и, кажется, поехала вверх. Белль испуганно вцепилась в Румпельштильцхена. В этом мире вроде бы не должно быть магии? Он успокаивающе прижал ее к себе, опершись спиной о стену кабины. И даже зная, что здесь у него нет волшебной силы, в его объятиях Белль чувствовала себя спокойнее. Впрочем, долго нервничать не пришлось: кабина остановилась, и двери с легким «дзинь» раскрылись.

Перед ними вдаль уходил коридор с красной ковровой дорожкой и множеством дверей по обеим сторонам. Мальчик подвел их к двери, на которой была прибита овальная металлическая табличка с цифрой «37».

— Приятного пребывания в нашем отеле, — любезно улыбнулся провожатый и, слегка поклонившись, удалился.

Открыв дверь, Белль с Румпельштильцхеном зашли в просторную комнату с широкой кроватью посредине, застеленной белым покрывалом, шкафом, парой небольших столиков и несколькими стульями. Из окна лился свет фонарей и огней города, но, вообще, в комнате было темно.