Приближаясь к тебе

Глава 19. Друзья

— Не знаю, каким образом это помогает, — заявила Джинни, возвращаясь спустя пару минут и протягивая Гермионе розовое пластиковое ведерко с мороженым, — но Гарри сказал, что маглы всегда так делают, когда им плохо. На, держи, — и она протянула подруге еще и ложку.

Гермиона отпустила Живоглота, уселась на край кровати и открыла крышку. Джинни с зажатой в правой руке воинственно торчащей ложкой примостилась рядом и заглянула в ведро.

— Ванильное с шоколадной крошкой. Должно помочь, — авторитетно сказала она.

— Угумс, — согласилась Гермиона, пробуя прохладное лакомство.

— Обалдеть! — выпучила глаза Джинни, попробовав первую ложку. — Не хуже, чем у Фортескью. Папа прав, маглы не так уже просты.

— Ну а то!

Разговаривать дальше пока не хотелось — слишком вкусно им сейчас было. Живоглот мурлыкал и топтал подушку, подготавливая себе место для сна, пока подруги методично уничтожали мороженое.

— Гарри — хороший друг, — резюмировала Гермиона, облизывая ложку. — Повезло мне.

— Точно, — согласилась Джинни. — А мне-то как повезло — он еще и мой парень.

— Не спорю, — выдохнула Гермиона с небольшим, едва уловимым оттенком зависти в голосе. Все-то у них просто и понятно. И, что немаловажно, общественно-непорицаемо. Не то что у нее.

— Не скажу, что я удивлена, — сказала Джинни, когда с мороженым абсолютно точно было покончено. — Ну, про Снейпа и тебя. Скорее, я сильно удивлена. Когда вы с Роном расстались, я сразу поняла, что тут замешан кто-то третий, и это точно не Алисия Спиннет или с кем там сейчас мой братец встречается. Но я думала, может, ты увлеклась каким-нибудь привлекательным слизеринцем и стесняешься мне рассказать. Они сейчас из кожи вон лезут, доказывая свою лояльность к маглорожденным. Того и гляди, начнут хватать на улицах первых попавшихся маглов и тащить их под венец. Я вообще ставила на Забини или там Малфоя.

— Малфоя? — возмутилась Гермиона.

— А что такого? Он, по крайней мере, молодой и красивый.

Гермиона сникла. Что правда, то правда, ни тем, ни другим Снейп похвастаться не мог. Почему же тогда ее тянет к нему как магнитом?

— Ты про проклятие или приворотное думала? — вдруг спросила Джинни, впрочем, особо ни на что не надеясь. При всех своих недостатках Снейп ну никак не тянул на извращенца, подмешивающего любовное зелье молоденьким девушкам.

— Думала, — уныло ответила Гермиона. — И даже в Мунго проверилась. Все чисто.

Джинни помолчала с минуту, подумала, потом громко хлопнула в ладоши. Гермиона испуганно вздрогнула.

— Ну что ж, значит Снейп, — бодро заключила Уизли. — Не самый плохой вариант, между прочим.

Гермиона вытаращила на подругу глаза, как-то уж больно быстро та переобулась. Что называется, в прыжке.

— А что? — невозмутимо продолжила Джинни и принялась загибать пальцы, перечисляя достоинства профессора. — Он умный, взрослый, опытный, герой к тому же.

— Ты же только что говорила, что он старый и страшный, — закатила глаза к потолку Гермиона.

— Неправда! — возмутилась Джинни. — Я вообще про Малфоя говорила.

— Противопоставляя его Снейпу!

— Любишь же ты придираться к словам, Гермиона, — проворчала Джинни, почесывая кота за ухом. — Вот прям точно, как Снейп. Из вас получится прекрасная пара, это я тебе точно говорю. Ревешь-то ты почему тогда?

— Ну, так я-то ему не нужна, — мрачно ответила Гермиона.

— И с чего вдруг такие выводы? Между вами что-то было? — подозрительно сузила глаза Джинни, а потом добавила с непоколебимой уверенностью: — Между вами точно что-то было! Что?

— Ммм… — замялась Гермиона, старательно отводя взгляд в сторону.

— Что? Секс?!

Отделаться теперь от настырной подруги не представлялось возможным. Джинни с нее живой не слезет, пока не узнает всей правды, и потому Гермиона спрятала совсем красное лицо в ладонях и пропищала уже оттуда:

— Оральный секс считается?

— Спрашиваешь!? — восторженно завопила Джинни. — Что? Правда? Со Снейпом?

— Ага, — приглушенное из-под ладошек.

— Когда?

— Вчера.

— Где? — деликатностью Джинни никогда не отличалась и вообще жаждала интимных подробностей.

— Ох, — вздохнула Гермиона. — На столе. На кухне.

Джинни с раскрытыми в немом изумлении глазами стала вдруг очень похожа на домового эльфа с их вечно выпученными глазами-полушариками. В другой раз Гермиону позабавило бы это сходство, но сейчас было совершенно не до смеха.

— Охренеть, — наконец выдавила из себя Джинни.

— Точно, — согласилась Гермиона.

— Ну ты даешь, подруга. Такая вся из себя правильная скромница-отличница и вдруг трахаешься со своим учителем прямо на кухонном столе.

— Он больше не мой учитель, — запротестовала Гермиона. — И мы не трахались! Мы не успели, Гарри вернулся, чуть нас не застукал.

— Да ты что? — возмутилась Джинни. — Вот ведь поросенок!

— Ну, вообще-то это его дом, — справедливо заметила Гермиона. — И он имеет полное право… — она резко замолчала, потому что Джинни, мелко сотрясаясь в беззвучном хохоте, повалилась на кровать. — Что такого смешного я сказала?

— Я… я… — Джинни с трудом выговаривала слова, смех душил ее, из глаз текли слезы. — Я представила, как Гарри входит, а там… ой, не могу, а там вы со Снейпом… прямо на столе.

Гермиона содрогнулась. А ведь правда, была бы еще та картина маслом. И о чем они только думали?

— Рада, что смогла тебя развеселить, — довольно прохладно произнесла Гермиона, и подруга поняла, что перегнула палку.

— Не злись, — сказала Джинни, поднимаясь с кровати и вытирая слезы ладошкой. — Все, я успокоилась, больше никакого смеха, обещаю. А что было потом?

— А потом он сбежал, — просто ответила Гермиона.

— О, — выдохнула Джинни. — А вот это уже нехорошо.

Подруги некоторое время молчали, в две руки наглаживая довольно мурчащего Живоглота. Потом Джинни спросила:

— Ты к нему ходила сегодня утром?

— Ага.

— И что?

— Не смогла даже к дому подойти. Там какие-то хитроумные защитные заклинания — если подхожу ближе, дом исчезает, а я все забываю.

— Круто, — уважительно кивнула Джинни. — И что теперь думаешь делать?

— Я не знаю, — с абсолютно потерянным видом простонала Гермиона. — Сейчас я сдам экзамены, начну работать в Министерстве, а он так и останется в Хогвартсе, и мы будем иногда встречаться на каких-нибудь редких праздниках, вроде Турнира Трех Волшебников или дня рождения профессора Макгонаголл, если он, конечно, вообще туда придет. И это меня убивает, просто убивает, — тихо закончила совсем уже расстроенная девушка.

— Так, — прервала ее стенания практичная Джинни. — Хватит тут сопли распускать. Лучше скажи мне, что мешает тебе вернуться в Хогвартс? Ты же обожаешь учиться! И Макгонаголл зовет.

— Но… но как я могу? — растерялась Гермиона. — Мне же нужно работать, я и так, считай, сижу на шее Гарри.

— А что? — хитро прищурилась подруга. — В Хогвартсе вдруг отменили полный пансион? Насколько я помню, учеба, проживание и питание там абсолютно бесплатные.

— Ну да… да. А как же мальчики? Как они без меня?

Гермиона наконец высказала вслух свое главное опасение и теперь обмякла, как сдувшийся воздушный шарик. Они были практически неразлучны целых семь лет, она настолько привыкла заботиться о них и контролировать каждый их шаг, что сейчас просто не понимала, как жить, если она будет далеко в Шотландии в закрытой школе, а они на своих курсах авроров? И не будет их вечерних посиделок или совместных поспешных завтраков. Как они без нее? А она без них? Нет, нет! Гермиона в ужасе замотала головой. Джинни смотрела на нее с нескрываемой жалостью во взгляде.

— Знаешь что, Гермиона Грейнджер, — неожиданно жестко начала Джинни, — пора бы тебе понять, что вы не срослись спинами и ты им не мамочка. В конце концов, хватит уже им носы подтирать. Они, конечно, оболтусы, но уж как-нибудь без тебя справятся. А не справятся, значит, сами виноваты! Хочешь, забив на себя, опекать их, пока они будут учиться, встречаться с девушками, жениться, а потом нянчить их детей? Ты этого хочешь?

Последние слова несдержанная Джинни говорила уже очень громко, и испуганный Живоглот, недовольно шипя, свалился с кровати и забился под кресло от греха подальше. После ничем не нарушаемой тишины маленького коттеджа тетушки Мюриел вопли рыжей подружки его хозяйки резали слух и вызывали непреодолимое желание спрятаться подальше.

— Нет-нет, — запинаясь, сказала растерянно хлопающая ресницами Гермиона. Джинни ее тоже порядком напугала. — Этого я точно не хочу.

— Тогда бери перо и пергамент и строчи письмо Макгонаголл, — не терпящим возражения тоном посоветовала ей добрая подруга. — А в Хогвартсе уже разберешься, что делать со Снейпом. И я не исключаю такую вероятность, что после пары уроков у него твоя любовь испарится, как зелье в котле Невилла. Ты же помнишь, насколько ужасно он преподает?

— И вовсе нет! — фыркнула Гермиона, уже немного повеселевшая после бурной отповеди Джинни. Умеет же подруга вправить мозги, ей бы в колдопсихологи пойти.

Когда исполнившая свой дружеский долг Джинни ушла, Гермиона некоторое время посидела в задумчивости, взвешивая все за и против. Было странно и страшно менять свои планы ради человека, которому она, скорее всего, и не нужны вовсе. Но и вернуться в Хогвартс было так заманчиво. Отсрочить взрослую жизнь на целый год и просто жить, учиться, ходить с друзьями в Хогсмид, не пытаясь при этом кого-то спасти и выжить самой. Это так непривычно, но, наверное, приятно, чего уж там.

А Снейп… что ж, Джинни права. Со своей любовью к известному всем своей нелюдимостью зельевару она разберется в процессе. В любом случае, это гораздо удобнее делать, когда объект твоих грез и фантазий постоянно маячит перед глазами. А топтаться перед его исчезающим домом вообще контрпродуктивно, как сказал бы Гарри. Мальчики, действительно, и без нее справятся, не пропадут, не маленькие уже. Значит, решено! Хогвартс!

Гермиона облегченно рассмеялась, призвала перо и чернила и быстро набросала пару строк для директора Макгонаголл. А потом побежала в Министерство брать Кингсли за жабры. Была у нее идейка, как провести с пользой остаток лета, и Кинсгли обещал ей в этом помочь.

* * *

В первый же вечер после ухода с Гриммо Снейп обнаружил нетронутую аврорами бутылку огневиски и на радостях прикончил ее всю вместо ужина. Отвыкший от алкоголя и все еще ослабленный после укуса Нагайны профессор вырубился тут же, на диване в гостиной, и всю ночь в пьяном, похожем на бред сне целовал длинные кудрявые волосы, утопал в них, ласкал юное отзывчивое тело, вторгался в него, в то время как стройные ноги обвивали его талию, впивался в красный жадный рот губами и, кончая, выдыхал ее имя.

Проснулся Северус с каменным болезненным стояком, дичайшей головной болью и нескончаемым презрением к самому себе. Первую проблему он решил с помощью правой руки и будоражащих кровь воспоминаний о делающей ему минет Гермионе Грейнджер. Обезболивающее зелье быстро избавило его от второй проблемы, а на третью он просто-напросто забил. Вчера, примерно в это же время, он трахал в рот свою ученицу — ниже падать все равно уже некуда, так что презрение к собственной персоне ему теперь вечно таскать на своей спине, подобно улитке какой-нибудь.