Приближаясь к тебе

Глава 32. Тревога

Это были самые странные каникулы в жизни Гермионы.

Странно было то, что она, ученица школы, проводит их не с мамой и папой или друзьями, а со взрослым мужчиной, своим учителем, к тому же. Хотя, если бы не война и вынужденные скитания по лесам, она бы наверняка уже работала, и не было бы ничего удивительного в том, что она проводит праздники со своим любимым. Хотя… ой, да кого она обманывает! В любом случае новость о том, что она встречается с Северусом Снейпом, вызвала бы нехилый такой общественный резонанс. И неважно, училась бы она на тот момент или уже работала.

Странно было просыпаться рано утром в одной постели и, обнимая его, слышать приглушенное: “Черт, Грейнджер, дай выспаться хотя бы в отпуске!”

Странно было, перевернувшись на другой бок и поправив подушку, засыпать снова, чтобы потом, через пару часов, уже окончательно проснувшись, не обнаружить профессора в постели, потому что он готовил для нее завтрак.

Каждое утро, примерно в одно и то же время, в окно дома в Паучьем тупике билась незнакомая сова. Серая, глазастая, с забавными пушистыми хвостиками за ушами. Снейп отвязывал письмо, быстро пробегал напряженным взглядом по строчкам и рявкал на бедную птицу: “Ответа не будет!” И потом беззаботно бросал пергамент в камин. Гермиона как-то успела увидеть и узнать почерк Гарри, но это совершенно ее не взволновало. Почему бы Поттеру не писать каждый день своему бывшему ненавистному учителю, подумаешь!

Гермиона словно растворилась, потерялась в своем небывалом счастье, не интересуясь ничем и никем, кроме Северуса Снейпа, который посмеивался над ее полупьяным состоянием и уверял, что ничего в ее еду не подмешивает.

— Это эндорфины. От регулярного секса такое бывает, — на полном серьезе объяснял он, и Гермиона даже не удивлялась, откуда маг-полукровка может знать, что такое эндорфины, не имея при этом ни малейшего понятия о существовании сказки о Синей Бороде.

Это все было странно.

И одновременно прекрасно.

Гермиона пребывала все в таком же очумело-блаженном состоянии, когда в последний день каникул ввалилась в купе Хогвартс-экспресса.

Сидящая на мягком красном диванчике Джинни смерила ее понимающе-насмешливым взглядом.

— Ну вы только посмотрите на нашу пай-девочку, — пропела она, подмигивая подруге. — По тебе и не скажешь, что ты все каникулы трахалась со своим учителем.

— Джинни! — воскликнула шокированная Гермиона и замахала руками, чтобы Уизли замолчала, потому что вслед за ней в купе протиснулась Луна Лавгуд.

Неясно было, услышала она последние слова Джинни или нет, но по крайней мере невозмутимое выражение ее лица ни капли не изменилось.

— Привет, Гермиона. Привет, Джинни, — мечтательно протянула она, глядя куда-то поверх их голов.

“Наверное, мозгошмыгов рассматривает,” — фыркнула про себя Гермиона.

— Какие славненькие, — умилилась Луна, тыча рукой в пышную копну волос Гермионы.

Та на всякий случай ощупала голову.

— Ничего там нет, — уверенно заявила Гермиона. И почему она вечно попадается на эти вот лунины штучки?

— Нет, есть, — серьезно сказала Луна. — Это серебристые луноцветки. Они появляются, когда человек чем-то очень удовлетворен, и купаются в лучах его счастья. Ты вся ими облеплена.

Гермиона потеряла дар речи, а Джинни хохотала до тех пор, пока из глаз не потекли слезы и не заколол бок.

— И как ты это делаешь, Луна? — с досадой пробубнила себе под нос Гермиона.

Луна неопределенно пожала хрупкими плечиками.

— Не знаю. Оно как-то само получается.

И Луна, потеряв интерес к подругам и витающим над ними зверушкам, стала листать “Придиру”.

Джинни, убедившись, что странная соседка полностью погружена в чтение, наклонилась к Гермионе:

— Что обо всем этом твой Снейп говорит?

Упоминание любимого имени да еще с приставкой “твой” окатило девушку теплой волной радости и вызвало приятные воспоминания об утреннем быстром сексе, так сказать, на дорожку. Она тогда толкнула Северуса в кресло и, шустро скинув с себя трусики, пристроилась сверху. Снейп поначалу пытался что-то там грозно вещать о поезде и нерадивых опоздавших учениках, но быстро сдался, грубо вцепился в ее бедра и стал насаживать на себя, пристально глядя в глаза и шумно выдыхая сквозь сжатые губы. Было так… но стоп! Что имела в виду Джинни?

— О чем ты?

— Ну о нападениях же! Гермиона, не тупи! — Джинни даже немного рассердилась.

— Каких нападениях? — широко раскрыла глаза Гермиона, прижимая руки к груди. Сердце под ладонью билось гулко и тревожно, словно предчувствуя скорую беду. — На маглов? Опять? Я ничего не знаю! В “Пророке” ничего такого не писали!

— Так там и не напишут, — презрительно хмыкнула Джинни. — Чтобы панику не нагонять.

И сообразив, наконец, что подруга действительно не в курсе, Джинни придвинулась к ней поближе и быстро нашептала прямо в ухо последние не самые приятные новости.

Все было плохо. Очень плохо. Три новых нападения на маглов за последнюю неделю. Убиты целые семьи, растерзаны дети (значит, с ними еще и оборотни, с ужасом поняла Гермиона), и зловещая Темная метка, навевая ужас, застывала над домом, в который пришло горе.

— Так вот о чем Гарри писал Северусу, — запоздало догадалась Гермиона. — А он от меня все скрыл. Почему?

— Ты меня спрашиваешь? — пожала плечами Джинни. — Может, тревожить не хотел. Да и что бы ты изменила?

Гермиона пожалела, что утром предпочла Хогвартс-экспресс простой и быстрой трансгрессии в Хогсмид. Хотя что толку? Все равно бы ничего не узнала до приезда Джинни.

Вечером, едва переступив порог замка, она сразу же побежала в подземелья, проигнорировав предостерегающие оклики Джинни. Немного поколебавшись, куда именно идти, в кабинет или сразу в его комнату, все же свернула в сторону кабинета зельеварения.

Снейп был там. Сидел за своим столом, прямой и бледный, и с недовольным видом исправлял что-то в лежащем перед ним пергаменте.

— Мисс Грейнджер, — раздраженно процедил он, буравя ее ледяным взглядом черных глаз, — что вы тут делаете? Вас снова тролль преследует?

Гермиона даже запнулась, так велика была разница между утренним Северусом, в объятиях которого она сегодня проснулась, и этим холодным язвительным профессором Снейпом. Да, Северус же предупреждал ее о недопустимости неформальных отношения в школе и даже предлагал не приходить к нему по ночам. На последнее предложение он получил категорический отказ и очередное заверение, что она будет очень осторожна, и никто ничего о них не узнает.

Гермиона моргнула, прогоняя наваждение. Сейчас она к нему не за новой порцией секса пришла, так что прогнать ее он не посмеет! Она выхватила палочку, наложила запирающие и заглушающие чары на дверь и наконец заговорила.

— Севе… ой, профессор Снейп, — она ненадолго стушевалась под его насмешливым взглядом, но сразу же взяла себя в руки, упрямо вздернула подбородок. — Северус, почему ты ничего не рассказал мне о нападениях на маглов?

В наступившей тишине тихий хруст сломавшегося в его пальцах пера показался оглушительно громким. Снейп с некоторым удивлением осмотрел хрупкие палочки, потом брезгливо отбросил их в сторону, встал.

— Я полагаю, Джиневра Уизли проболталась? — уточнил он, нависая над подошедшей поближе Гермионой.

Она кивнула.

— Черт, у Поттера слишком длинный язык, — пробормотал Снейп, покачав головой.

— Почему ты мне не рассказал? — повторила свой вопрос Гермиона.

— Зачем? — в свою очередь спросил Снейп.

— Но… — Гермиона замялась, не зная, что ему ответить. И правда, что бы изменила ее осведомленность? — Но… Неужели ты не понимаешь? — внезапно рассердилась она. — Ты в большой опасности! На тебя могут напасть Пожиратели! Тебя могут арестовать авроры! Харрис давно на тебя зуб точит. Как ты можешь быть таким спокойным?

— А что мне остается? — пожал плечами Снейп почти безразлично.

Действительно, что? Снейп — взрослый умный мужчина и прекрасно осознает двойственность своего положения. С одной стороны, преданные им и желающие отмщения недобитые Пожиратели, с другой — министерские авроры, для которых он, несмотря на все заслуги, Орден Мерлина и доверие главного героя магического мира, навсегда останется мутным типом, ускользнувшим от справедливого возмездия. Ох, как же зыбко твое положение, профессор.

— Я так боюсь, Северус, — выдохнула Гермиона, обняв его за талию и зарывшись лицом в теплую, пахнущую полевыми травами мантию.

Снейп притянул ее ближе, осторожно погладил кудрявые волосы.

— Ничего не изменилось бы от того, если бы ты начала бояться на несколько дней раньше, — глухо проговорил он. — Просто не думай об этом.

— Как ты себе это представляешь? — возмутилась Гермиона. — А если тебя завтра арестуют?

Снейп усмехнулся, потом аккуратно, но настойчиво отстранил девушку от себя, заглянул в ее мятежные глаза.

— Обещаю, что ни завтра, ни послезавтра меня не арестуют, — твердо сказал он. — А теперь иди на ужин.

Недовольная Гермиона поджала губы и, звонко цокая каблучками, двинулась к выходу. Но, прежде чем открыть дверь, обернулась, сверкнула глазами.

— Я приду ночью.

— Нет! — Снейп скрестил руки на груди и выглядел крайне сердитым. — Не придешь. Мы и так забыли об осторожности. А если тебя кто-то увидит?

— Северус, я приду, — пропустила мимо ушей его слова Гермиона и, не дожидаясь дальнейших возражений, вышла.

Немного успокоенная словами любимого, она поспешила в Большой зал, откуда доносились аппетитные запахи и беззаботный смех.

А Снейп оказался прав. Его не арестовали ни на завтрашний день, ни на послезавтрашний.

Это произошло спустя два месяца.