Приближаясь к тебе

Глава 15. После суда

Снейпа вызвали на допрос на следующий день. И на послеследующий тоже. И на следующий после этих дней опять вызвали. К концу недели он понял, что ходит на допросы и очные ставки как на работу и стал получать от процесса удовольствие.

В голову к нему больше не лезли, а потому можно было язвить, ерничать и уличать Аврорат в некомпетентности абсолютно безнаказанно, чем Снейп, собственно, и занимался большую часть времени.

Харрис зеленел от ярости и с тоской слушал байки о магловских способах выбивания показаний от одного маглорожденного аврора.

Поттер, теперь присутствующий на допросах в качестве стажера и по совместительству главного символа борьбы с неутихающим злом, хмыкал и щипал себя за руку, чтобы, не дай Мерлин, не расхохотаться, когда Снейп расходился совсем не на шутку. Что и говорить, приятно, когда все его зловредное ехидство ради разнообразия направлено не на тебя.

Гермиона с ними не ходила, хотя и очень хотела. Но Гарри сказал: “Лучше не надо”, а Снейп посмотрел так презрительно, что она плюнула и вернулась к своим учебникам. Закрыв уши руками (привычка еще с Хогвартса и общей гостиной с излишне шумными гриффиндорцами), она читала, повторяла, зубрила и старалась не думать, что после той некрасивой сцены Снейп даже ни разу не взглянул в ее сторону. Не думать о нем получалось плохо. А точнее, не получалось совсем.

Ее обида на него каким-то непостижимым образом трансформировалась в досаду на саму себя. Теперь Гермиона жалела, что упустила шанс переспать с ним.

Ну в самом деле, вот дура-то, сама бегала за профессором несколько месяцев, а когда он предложил заняться сексом, включила задний ход. Ну не идиотка ли? Рассказать Рону, так он от смеха лопнет.

Вот спросил ее Снейп: “К тебе или ко мне?”, так нужно было отвечать: “Ко мне”, а лучше: “К тебе”, чтобы не дать ему возможности улизнуть после всего. Романтикой и любовью с его стороны тут, конечно, и не пахнет, но, говорят, секс вообще сближает. А вдруг ему бы понравилось, и он предлагал это свое “К тебе или ко мне?” снова и снова. А там и до отношений недалеко и до совместного проживания, и… Ну ладно, в следующий раз умнее будет, что ж теперь плакать по пролитому тыквенному соку.

И Гермиона все эти “допросные” дни злилась, занималась бессмысленным самоедством и даже один раз ночью подошла к комнате Снейпа. Постояла, повздыхала и ушла, так и не решившись постучать. А утром слышала от Снейпа прохладное “Доброе утро, мисс Грейнджер” и вступала на новый круг самокопания.

Она все-таки вырвалась к Уизли. Как-то утром раздражающе довольный Рон (вот он бы точно не растерялся, услышав вопрос “К тебе или ко мне?”) таки забрал ее с Гриммо, 12.

Молли обрадовалась ей как родной, поохала над ее худобой и жуткими кругами под глазами и тут же начала кормить. Гермиона честно пыталась отбиться, но не тут-то было — миссис Уизли воинственно скрестила руки на груди и нависла над девушкой. Пришлось есть.

Джинни подмигивала ей, Рон наворачивал за четверых, Джордж с потерянным видом водил ложкой по тарелке, Перси посылал ей странные взгляды, а Гермиона чувствовала, что задыхается. Задыхается от их общей любви к ней и от огромной всеобъемлющей ее любви к ним, таким шумным, добрым и рыжим. Промелькнула мысль, что, может, зря она так с Роном, не похоже, что со Снейпом ей что-нибудь светит, но тут Рон особенно громко чавкнул, и мысль исчезла.

После завтрака Джинни затащила ее к себе в комнату, где, вытянувшись на узкой девичьей кровати, покрытой старым лоскутным одеялом, сообщила, что они с Гарри наконец сделали ЭТО.

— Ну, круто, — поздравила ее раздосадованная Гермиона, думая о том, что это совсем не то, что она хотела бы знать о своем лучшем друге, почти брате.

— Осуждаешь? — прищурилась Джинни, встряхивая длинной рыжей гривой.

— Нет, что ты, скорее завидую, — вполне искренне призналась Гермиона, и они обе расхохотались.

— А ты с Роном? — подняла брови Джинни.

— Нет, нет! — смутилась Гермиона и залилась краской. — Да и когда бы мы успели?

— Понятно, — Джинни с деланным интересом рассматривала старый плакат с изображенным на нем бас-гитаристом “Ведуний”. Гермиона забыла, как его зовут, а может и вовсе не знала. — Знаешь что, Гермиона, я, конечно, совсем не обрадовалась, когда узнала, что вы с Роном расстались, но считаю, что ты поступила правильно. Трудно себе представить двух более непохожих людей.

— О, — выдохнула Гермиона, чувствуя себя так, будто огромный камень упал с ее плеч. Все-таки она очень боялась неодобрения единственной подруги. — Спасибо. Это для меня очень важно. Ну, что ты не осуждаешь и не злишься.

— Вот еще! — фыркнула Джинни. — Из-за Рона я тебя терять не намерена. К тому же, он как-то слишком быстро утешился, тебе не кажется это подозрительным?

— Нет, — рассмеялась Гермиона. — Он спросил у меня разрешения.

— Очень предусмотрительно с его стороны, — одобрила Джинни.

— Да уж.

Они некоторое время молчали, наблюдая, как карликовый пушистик катается по залитому солнечным светом подоконнику, время от времени выбрасывая в сторону зазевавшихся пауков длинный розовый язык. Когда сытый Арнольд наконец довольно затрещал, Джинни снова повернулась к подруге.

— Получается, у нас с Гарри все хорошо, Рон тоже развлекается как может, а ты сидишь в этом ужасном доме в компании учебников и злобного Снейпа. Как-то это несправедливо.

— Я учусь, Джинни, — напомнила ей Гермиона. — А профессор Снейп мне помогает, за что я ему очень благодарна.

— Ну-ну, — протянула скептически настроенная Джинни, искренне не понимая, как можно предпочесть учебу под руководством Снейпа компании друзей, полетам на метле и яркому июльскому солнышку. — Может, тебя познакомить с кем-нибудь?

— Ох, нет, давай вот только без этого, — вздрогнула Гермиона. — Я решила пока завязать со свиданиями и отношениями.

— Тогда советую тебе избегать Перси, — серьезно посоветовала ей Джинни.

— Это еще почему?

— Да он недавно спрашивал у Рона, можно ли ему пригласить тебя куда-нибудь, — объяснила Джинни, подбрасывая Арнольда в воздух и ловя его, от чего взъерошенный пушистик счастливо стрекотал.

— А Рон что? — заинтересовалась Гермиона.

— Заржал как конь и разрешил попробовать.

— Вот ведь рыжий поросенок! — возмутилась Гермиона.

— И не говори. Как ты его терпишь, я не понимаю.

Гермионе не удалось избежать внимания Перси. Он все-таки подловил ее за гаражом и долго лепетал что-то высокопарно-невразумительное. Не предупреди ее Джинни, девушка вряд ли поняла, к чему ведет обычно такой строгий и серьезный Уизли. Сейчас Перси запинался, отводил глаза и бледнел, а Гермиона думала, что зря она тогда, в рамках эксперимента по прикосновениям к другим мужчинам, его трогала. Не трогала — и не пришлось бы им обоим сейчас так смущаться. Да и как можно было подумать, что от прикосновений к Перси, милому смешному Перси в очках и с шевелюрой, похожей на рыжую жесткую щетку, она может почувствовать что-то, кроме неловкости. Вот сейчас он осторожно сжал ее руку, а ей тут же захотелось ее высвободить и вытереть о джинсы.

Гермиона долго и устало объясняла ему, что отношения между ними невозможны по многим причинам, перечислять которые у нее нет ни сил, ни желания. Перси слушал, кивал, но глаза его горели надеждой, и Гермиона еле от него вырвалась.

Потом она подсела к Джорджу — тот равнодушно рассказывал отцу о планах расширить магазин, сочувственно погладила его по плечу, улыбнулась мистеру Уизли и стала прощаться.

На Гриммо она трансгрессировала, когда уже стемнело. Горел всего один фонарь, остальные были либо разбиты, либо просто не работали. Людей на пятачке возле дома не было, и никто не мог увидеть, как из ниоткуда появилась девушка, настороженно огляделась и пошла к дому, которого никогда не существовало для глаз неволшебников.

Осторожно прикрыв дверь, Гермиона неслышно прокралась мимо портрета миссис Блэк — переругиваться с ней у нее не было никакого желания, все же она была воспитана в почтении к старшим, пусть даже и к маразматичным нарисованным старушкам. Миссис Блэк громко всхрапнула и во сне забормотала что-то о предателях крови.

Гермиона поспешила на кухню, именно оттуда пробивался слабый свет.

За столом сидел только хмурый Гарри. Снейп так и не обзавелся милой привычкой коротать долгие вечера в компании бывших нелюбимых учеников и сливочного пива, и не было ничего необычного в том, что его нет, но сердце Гермионы все равно ёкнуло.

— Привет, — поприветствовала она друга. — А где профессор?

— Привет, — Гарри недовольно взъерошил отросшие темные волосы, и Гермиона мысленно поставила себе заметку — надо его подстричь. — Черт, я устал как собака. Напомни мне больше никого не спасать от Азкабана.

— Как будто ты меня послушаешь, — деланно беззаботно фыркнула Гермиона, но сердце ее все же пропустило пару ударов, кажется. — Где Снейп, Гарри?

— Ушел к себе, — пожал плечами Потер.

Гермиона выдохнула с облегчением.

— Как все прошло сегодня? — чтобы скрыть волнение, девушка отвернулась и стала наливать себе чай.

— Сегодня был суд, — будничным тоном произнес Гарри и на всякий случай отошел подальше от подруги — он прекрасно понимал, что за утаивание ТАКОЙ информации она его по головке не погладит.

— Чтооо? Суууд? — Гермиона резко обернулась, чашка выскользнула из ее рук и разбилась с жалобным звоном.

Гарри тут же склеил ее Репаро и отошел еще на шаг назад, выражение выпученных глаз на ошалелом лице девушки ему решительно не нравилось.

— Ну да, мы решили ничего тебе не говорить, ты и так нервная, — зачастил Гарри, но, увидев, как Гермиона безмолвно открывает и закрывает рот, словно выброшенная на берег рыба, предусмотрительно начал менять показания. — Точнее, это Снейп так решил. Сказал, что ты наверняка пойдешь с нами и будешь там верещать, как мандрагора, или пикет устроишь, или митинг. И только все испортишь. Как тогда с этими эльфами… Вот как-то так, — неловко закончил Гарри.

— Охренеть! — Гермиона без сил опустилась на стул. — Вот так друг называется.

— Это все Снейп, — быстро открестился Гарри и придвинулся ближе. По крайней мере, бить его точно уже не будут.

Гермиона была ошеломлена, раздосадована и, чего уж там скрывать, немного обижена. Эти двое, несмотря на былую неприязнь, неплохо спелись и провернули за ее спиной настоящий финт ушами — скрыли судебное заседание и… подождите-ка! Гермиона широко открыла глаза, до нее только дошло!

— Гарри! — прерывающимся от волнения шепотом начала она. — Что решил суд? Профессора оправдали?

— Пока нет, — осторожно ответил Гарри. — Они еще совещаются, у них там куча всего: и воспоминания Снейпа, и даже портрет Дамблдора. Элфиас Дож, помнишь его, говорит, что это впервые на его памяти, чтобы портрет выступал в качестве свидетеля. Но это же Дамблдор, они должны к нему прислушаться.

— И что? И когда теперь? — растерянно спросила Гермиона, нервно теребя край скатерти.

— Не знаю. Может, завтра, может, послезавтра. Дело слишком серьезное, так мне Кингсли сказал, за пару часов не разберешь.