Магия любви

— У нас много общего. Мы оба не годимся в отцы, дружок, — насмешливо произнес он.

У папы сделалось такое выражение лица, словно он согласен с этим высказыванием. Бейлфайр внутренне возмутился — он многое мог бы сказать, чтобы опровергнуть его. И даже почти решился вмешаться, но в последний момент передумал.

— Ты хотя бы иногда вспоминал обо мне? — тихо спросил отец, и у Бейлфайра перехватило дыхание от жалости.

— Я всегда о тебе помню, — с внезапной серьезностью заявил Пэн. — Иначе не назвался бы Питером Пэном.

— Думаешь, я хоть на полсекунды поверю, что дорог тебе? — теперь уже отец саркастично усмехался.

— Да, дорог, — все с той же серьезностью ответил Пэн. — Начнем жизнь заново — с чистого листа. Как хотели.

Отец несколько мгновений молчал, глядя ему в лицо, и Бэй испугался, что он может согласиться. Но он покачал головой:

— Я уже начал ее заново. Только не с тобой. У меня есть семья, и я не позволю тебе ее уничтожить, — теперь в его голосе зазвенели металлические нотки.

— Ну, как хочешь, — Пэн расплылся в издевательской улыбке и исчез, уронив на землю небольшой предмет.

Отец подобрал его и вернулся к костру, тяжело опустившись на бревно. Затухающий огонь осветил его лицо, и Бейлфайр застыл. Такого выражения он у отца еще не видел ни разу. И… он плакал. Плакал, сжимая в руках эту штуку. Сердце болезненно сжалось.

— Папа? — неуверенно окликнул его Бейлфайр.

Он вздрогнул и повернулся, быстро заморгав в попытке скрыть слезы.

— Что случилось? — Бэй перебрался поближе к нему и сел рядом на бревно.

Отец молчал, и тогда он решился задать другой вопрос:

— Что это? — Бейлфайр указал на соломенную куклу в его руках.

Он улыбнулся, но улыбка вышла горькой и совсем не веселой.

— Последний подарок моего отца.

Теперь уже вздрогнул Бейлфайр. В его голосе звучала такая боль и тоска, что стало холодно и неуютно. Бэй зябко поежился, не зная, что делать и говорить в такой ситуации. Немного помолчав, отец глухо добавил:

— Я всю жизнь пытался не стать таким, как он, и повторил все его ошибки. И трусом стал, и сына бросил.

— Неправда! — горячо возразил Бейлфайр. — Ты не трус! И за мной ты вернулся!

Отец улыбнулся, но с таким выражением, будто не соглашается, не верит. И Бэй порывисто обнял его, сам чуть не плача, и прошептал:

— Я люблю тебя, папа. И ты самый лучший отец на свете!

— Спасибо, Бэй, — отец обнял его в ответ, его голос дрогнул от сдерживаемого волнения. — И я люблю тебя, сынок.

Некоторое время они просто молча сидели рядом, чувствуя тепло и поддержку от присутствия друг друга. Пока отец не отправил его отдыхать, сказав, что предстоит трудный день.