Магия любви

Тем временем, Бейлфайр и Стивен отдышались, ударили друг другу по рукам и одновременно улыбнулись Грейс. Та выглядела виноватой. Опустив лук — ее руки заметно дрожали, — она произнесла, глядя в землю:

— Простите.

— Ничего страшного, — отмахнулся Бейлфайр. — Ты же только учишься.

— Точно, — подхватил Стивен. — Ты же попала. И это главное.

Грейс вздохнула, не слишком убежденная. Румпельштильцхен усмехнулся: это хорошо — будет усерднее тренироваться. Обстановку разрядил спасенный ребенок, который, выбравшись из-за дерева, восхищенно протянул:

— Крууууто!

После секундной заминки все расхохотались. Их триумфальное возвращение в деревню Румпельштильцхен наблюдать не стал, перенесшись в замок. Первым его порывом было запретить Бейлфайру эту опасную деятельность. К счастью, порыв прошел быстро. Бэю двадцать один год — он уже взрослый мужчина. И Белль права: пора пересилить себя и позволить сыну строить свою жизнь, как он сочтет нужным. Нельзя до старости держать его за руку, как бы этого ни хотелось. Как бы ни было страшно отпускать. А по мере наблюдения за спасательной операцией Румпельштильцхен все больше убеждался, что Бейлфайр способен постоять за себя и в постоянной опеке не нуждается. В конце концов, пора признать перед самим собой, что сын вырос. Единственное, что огорчало — скрытность Бэя. Неужели он настолько отцу не доверяет, что не желает рассказывать о том, чем занимается? Или просто не хотел ввязываться в споры?

Оказавшись дома, Румпельштильцхен прислушался и в тишине различил звуки песни. Улыбнувшись, он поднялся в комнату Летти и остановился в дверях, прислонившись плечом к косяку. Летти, лежа в кровати, сонно моргала, усиленно пытаясь сделать вид, что она вовсе не устала. Но глаза неумолимо закрывались. Рядом в переносной люльке посапывал Алард. А Белль пела колыбельную, сидя на кровати рядом с дочерью. В простом домашнем платье, с заплетенными в косу темными волосами она была прекрасна. Самая красивая женщина в мире. Во всяком случае, для него это было так.

Будто почувствовав его присутствие, Белль обернулась и улыбнулась, приложив палец к губам. Колетт, наконец, уступила сну и теперь тихо посапывала, обняв подушку. Легонько поцеловав ее в макушку, Белль встала и подняла люльку. Алард пока спал в одной комнате с родителями. Румпельштильцхен забрал у нее люльку, попутно поцеловав.

— Что выяснил? — шепотом, чтобы не разбудить сына, спросила Белль, когда они зашли в спальню.

Румпельштильцхен поставил люльку и притянул Белль к себе. Она с улыбкой обвила его шею руками.

— Весьма любопытные вещи. Бэй, оказывается, занимается спасательной деятельностью.

Белль удивленно приподняла брови:

— Как это?

— Помогает попавшим в беду. Я только что наблюдал за тем, как он искал пропавшего ребенка и спасал его от огра. И, кстати, Бэй занимается этим не один — с ним Грейс и какой-то парень по имени Стивен.

При упоминании об огре Белль испуганно расширила глаза, и Румпельштильцхен поспешил ее успокоить:

— Не бойся, они действуют вполне профессионально. Мне даже не пришлось вмешиваться, — и недоуменно добавил: — Когда успел научиться?

Белль немного печально улыбнулась:

— Наш мальчик вырос. Я ведь говорила тебе.

Румпельштильцхен кивнул. Он одновременно испытывал и гордость за сына, и грусть.

— Мне одно не понятно, — вслух сказал он. — Почему Бэй не хочет рассказывать, чем занимается? Боится, что я буду против?

— И ведь не без оснований, согласись? — Белль лукаво улыбнулась.

Румпельштильцхен хмыкнул, но вынужден был признать ее правоту.

— Ладно, я иногда перегибаю палку, — и торжественно заключил: — Но я осознал свою ошибку.

Белль звонко рассмеялась, но тут же замолчала, бросив виноватый взгляд на Аларда. К счастью, тот не проснулся.

* * *

Бейлфайр с Грейс молча шли по лесу. Стивен почему-то не хотел пока знакомиться с Джефферсоном — будто боялся его. Поэтому Бэй провожал Грейс до дома один. Она, конечно, прекрасно могла добраться и сама, но было так приятно остаться с ней наедине хотя бы какое-то время. Именно поэтому он никогда не переносил ее домой магией. А Грейс никогда об этом не просила, и это рождало надежду, что ей тоже приятны их совместные прогулки.

Грейс о чем-то размышляла, уткнувшись носом в букет полевых цветов, которые Бэй собрал для нее, и рассеянно улыбаясь. Он же собирался с силами перед разговором, к которому долго готовился. Они вышли из леса, откуда вниз в долину вела тропинка к деревне. Грейс остановилась и посмотрела на Бейлфайра с сожалеющей улыбкой.

— Пока, Бэй, — произнесла она, глядя на него с ожиданием в больших серых глазах.

И тогда он подумал, что действия могут быть лучше любых слов. Он наклонился к ней, всматриваясь в лицо, ища согласия или — напротив, протеста. Грейс, перестав улыбаться, сама подалась ему навстречу, и их губы встретились. Это был странный поцелуй. Собственно, Бейлфайр не мог похвастаться большим опытом в этом деле, но уж во всяком случае он не ожидал, что у него возникнет ощущение, будто… он целует сестру. Он отстранился и по недоуменно-ошарашенному взгляду Грейс понял, что она испытывала похожие чувства.

На некоторое время воцарилось неловкое молчание, которое прервал Бейлфайр, неловко пробормотав:

— Хм… знаешь… наверное, нам стоит остаться просто друзьями.

Грейс облегченно вздохнула, кивнув:

— Да, наверное.

И, быстро поцеловав его в щеку, побежала домой. Бейлфайр некоторое время стоял, пытаясь разобраться в своих чувствах. Странно, он был уверен, что любит Грейс не как подругу. А с другой стороны, что он знал о любви? Он хмыкнул, решив, что время покажет.

* * *

Румпельштильцхена разбудил детский плач. Еще не до конца проснувшись, он инстинктивно потянулся в сторону звука и только после этого открыл глаза. Было еще совсем темно, за окном светила луна. Рядом зашевелилась Белль, собираясь встать к сыну. Румпельштильцхен наклонился к ней:

— Спи — я встану.

Белль благодарно улыбнулась, снова закрывая глаза. Легким взмахом руки он зажег пару свечей и подошел к кроватке, беря Ала на руки. Тот успокоился почти сразу — стоило пару раз пройтись взад-вперед на комнате, — но засыпать не собирался.

— Хочешь, чтобы я спел тебе колыбельную? — шепотом спросил Румпельштильцхен.

Алард согласно угукнул, и он усмехнулся:

— Боюсь, я не смогу так хорошо петь как мама. Но мы же не станем ее будить, правда?

Алард снова утвердительно загулил.

— Правильно — не будем. Поэтому придется тебе засыпать на этот раз без колыбельной.

Алард возмущенно захныкал, но быстро успокоился, когда Румпельштильцхен покачал его. Сколько лет прошло с тех пор, как он точно так же укачивал по ночам Бэя, таская его на руках. Мила никогда не вставала к нему. Белль же просыпалась от малейшего шороха, тут же вскакивала. Когда родилась Летти, она почти не спала. Не без труда Румпельштильцхену удалось убедить ее, что он с таким же успехом может успокаивать по ночам проснувшуюся дочку. Впрочем, и сравнивать не стоит. Мила… Когда-то он думал, что любит ее. Но тогда он просто не знал, что значит любить женщину.

Алард начал закрывать глаза. Он был очень похож на Бэя, и когда Румпельштильцхен смотрел на него, невольно пробуждались воспоминания. Старший сын теперь совсем взрослый и самостоятельный. И это правильно, но как же грустно.

Ал окончательно заснул и теперь тихо посапывал. Румпельштильцхен осторожно переложил его обратно в кроватку и немного постоял, любуясь. Мог ли он подумать когда-то, что не только вернет Бэя, но и снова будет держать на руках ребенка?

Когда он, потушив свечи, вернулся в кровать, Белль, не просыпаясь, потянулась к нему и уютно устроилась головой на его плече, удовлетворенно вздохнув. Он осторожно провел пальцами по ее рассыпавшимся по плечам темным кудрям и мягко прижал к себе, закрывая глаза. Мог ли он подумать когда-то, что будет так счастлив? Самая невероятная магия на свете — магия любви.