Первый курс. If we could turn back time

Глава тринадцатая. Веришь или не веришь?

24 октября 1991 года. Лонгботтом-мэнор

Ремус мерил шагами небольшую спальню. Интерьер был достаточно простым: кровать с парой тумбочек, кресло, журнальный столик и стеллаж с книгами. Обычная гостевая спальня за вычетом того, что на стенах были вырезаны защитные руны, которые равномерно светились тускло-жёлтым светом. Заклинаний на этом помещении было немерено — он сбился со счёта, пока Пандора с леди Августой накладывали всевозможные защитные чары на эту спальню на случай, если зелье не сработает и Ремус будет не в себе. Меры оказались даже чрезмерными, поскольку под действием зелья, которое варил лорд Джером Ремусу, тот действительно обращался почти в безобидную собачку.

Вчера было полнолуние. Ремуса заперли в комнате заранее, едва начало смеркаться. К счастью, домовики подготовили ужин из печенья с молоком, который уже был в комнате, когда Ремус попал внутрь. Так что время до восхода луны он коротал с печеньем во рту и книгой в руках.

Возможно, когда-нибудь он сможет, как в старые добрые времена, просидеть вечер с Сириусом, смеясь над его сальными шутками, слушая очередные байки, а потом, когда его начнёт ломать и искажать проклятие, верный друг в обличье пса будет рядом.

Но пока Сириус был занят. Он готовился поднять шум, а в этом деле всегда было нужно планирование. Как понял Ремус из беглого объяснения друга после прошлого полнолуния, Сириус вознамерился выжать всё что можно из грядущей женитьбы: он собирался создать сенсацию из того, что он женится на Рите, а затем на волне популярности выкатить ещё и жалостливую историю о том, как плохо Гарри жилось с маггловскими родственниками и как Сириус хочет помочь крестнику. Юристы Сириуса решили придерживаться не защиты, а нападения — они пришли к выводу, что если пытаться сделать всё в рамках закона, то Министерство будет придумывать новые и новые поводы, чтобы отказать ему в опеке; так что вместо этого они решили буквально вытащить грязное бельё на свет, подняв общественный резонанс, и тогда Министерство будет вынуждено передать опеку над Гарри Блэку.

Рита, со слов Сириуса, сейчас полностью погрузилась в работу. Ещё бы — ей нужно было написать сразу две статьи, которые привлекут внимание в том числе к её персоне, так что они должны были быть идеальны. Для второй она брала интервью у Гарри через сквозное зеркало, которое Сириус так удачно передал крестнику пару недель назад, когда навещал того в Хогвартсе. А теперь её задачей было вывернуть историю Гарри так, чтобы даже самый чёрствый сухарь вроде Аргуса Филча проникся сочувствием к бедному и несчастному мальчику Гарри, которого злой опекун Дамблдор решил оставить на попечение гадких магглов и спрятать от магического мира так, что даже крестный отец не найдёт. Ремус почитал целенаправленно несколько статей Скитер и уже не сомневался, что она справится с задачей. А какая доля правды будет в её тексте — это уже дело десятое. Главное — поднять шум.

Ремус вздохнул, снова погружаясь в воспоминания.

Сириусу всегда было комфортно в центре внимания. Он был ярким, эксцентричным и чувствовал себя как рыба в воде, когда взгляды всех окружающих были направлены на него. И сейчас весь его план походил на одну большую шалость: убедить весь магический мир, что его фиктивный брак на самом деле был давним и бурным романом, который ярко вспыхнул в зале суда, когда Сириуса освободили из-под стражи, а мисс Скитер была первой, кто удосужился взять у него интервью.

Ремус усмехнулся. Он был там и помнил, что к Сириусу было не пробиться сквозь целую армию журналистов.

«Но его глаза были направлены лишь на одну тонкую фигуру в этой необузданной толпе. Ему хватило лишь одного взгляда, чтобы понять — это судьба свела их вместе в этот счастливый день. Сириус Блэк в одночасье обрёл свободу и любовь...»

Ремус видел часть черновых набросков статьи, пока Рита, внаглую развалившись в кресле на Гриммо, обсуждала их с Сириусом, размышляя, как лучше подать их отношения. По меркам Ремуса, её статья начинала больше походить на любовный роман, которыми с упоением зачитывались женщины почти всех возрастов. С другой стороны, нельзя было причислить это к минусам — если Сириусу и Рите была нужна огласка, то через сердца женщин, которые несомненно расскажут о воплотившейся в жизнь сказке своим мужьям, они могли добиться своего.

Ремус заходил к нему после прошлого полнолуния, чтобы забрать свои немногочисленные пожитки и перевезти их в Лонгботтом-мэнор, где ему любезно предоставили целых две комнаты: одну для обычной жизни и одну для полнолуний. Так как брак с Пандорой был тоже фиктивным, но последняя не особенно покидала пределов мэнора, они не стремились разыгрывать влюблённых молодожёнов перед домочадцами. Так что Ремусу хоть и отвели соседнюю с Пандорой спальню, он ни разу не заходил в комнаты своей супруги, ограничиваясь общением в гостиных или в её кабинете.

Нет, нельзя было сказать, что у них установились какие-то отстранённые отношения, скорее даже наоборот — Пандора была очень приятной. Начитанная, образованная, она была интересной собеседницей, и Ремус почти каждый вечер находил себя в её обществе возле камина, обсуждая всевозможные темы: от специфики каких-то чар, которые хотела модифицировать Пандора, до высшей трансфигурации и особенностей цветения ночных лилий.

Ремусу было легко в обществе Пандоры. Она стала третьей женщиной в его жизни, кто знал его секрет, но первой, к кому он мог испытывать какие-либо чувства, кроме дружеских. Первой была его мама, которую Ремус любил всем сердцем, второй — Лили Поттер, которая была ему лишь другом, потому что её сердце в итоге покорилось Джеймсу, и третьей — Пандора, с которой их пока связывали лишь кольца на пальцах и магический контракт. Но с каждым вечером, проведённым в её обществе, Ремус понимал, что был бы не против, если между ними зародится что-то ещё. Но он не собирался давить или навязываться; всё же Пандора вышла за него по необходимости, и для неё он — больше инструмент для достижения её цели: удочерения в одночасье почти что осиротевшей девочки.

С Джинни и Луной Ремус познакомился очень поверхностно. Пандора привела его в больницу на следующий же день после знакомства, чтобы получить у дочери разрешение на повторный брак. Пандора ещё за ужином в ресторане дала понять, что для неё очень важно мнение Луны, и если та будет против — ей придётся искать другие варианты. Но опасения Пандоры оказались напрасны — Луна была совершенно не против его кандидатуры, как и Джинни, если это означало, что у неё снова будет дом.

Но эта встреча оставила много вопросов уже у Ремуса.

Во-первых, его смутила Луна, которая ещё до того, как мама представила ей Ремуса, поздоровалась с ним и назвала его «профессор Люпин». Он понятия не имел, откуда она знает его фамилию и почему она обратилась к нему «профессор», когда он никогда им не был и даже не планировал становиться.

Во-вторых, его заинтриговало, что хотела обсудить с дочерью Пандора, что потребовало наложения полога тишины, чтобы ни Ремус, ни Джинни не услышали их.

И хотя он пытался подвести к этим вопросам Пандору во время их вечерних дискуссий, она всегда сворачивала с этой темы, причём так искусно, что Ремус не мог на неё злиться. Видимо, в этой семье были свои секреты, и ему, как временной её части, не положено было их знать. Но любопытство и исследовательский интерес в Ремусе брали верх, и он очень хотел получить ответы на свои вопросы.

Сегодня Луну и Джинни, наконец, выписывали из Мунго. Ремус даже ждал этого момента с нетерпением.

Пару дней назад они с Пандорой и Джинни посещали Министерство — оформляли документы. Ремус думал, что они просто возьмут над девочкой опеку, но их планы смешала заговорившая впервые с происшествия Джинни. Она даже вполне внятно смогла ответить на вопрос работника о том, хочет ли она остаться частью своей старой семьи или взять фамилию новой. Она достаточно резко сказала, что её настолько задел поступок матери, что она не хочет считать себя её дочерью, поэтому будет рада, если её удочерят.

Пандора была удивлена не меньше Ремуса, но, видимо, ожидала такого поворота, поэтому не стала спорить. А Ремус и не возражал — всё же именно ради помощи этой девочке Пандора и вышла за него замуж. В тот день он поймал себя на мысли, что ему становится важно то, что важно ей. И опять же, он не был против.

Так Ремус Лавгуд-Люпин за месяц обзавёлся приставкой к фамилии, прекрасной супругой и двумя почти взрослыми дочерьми, оставаясь при этом оборотнем. А в дополнение ко всему прочему шли крыша над головой и аконитовое зелье. Осталось чуть-чуть прийти в себя после стольких лет скитаний и найти работу, чтобы не висеть мертвым грузом на шее супруги. Жизнь определенно налаживалась!

И ещё лучше она стала со звуком отпирающегося замка, на который была заперта дверь на время полнолуния. За дверью стояла или, корректнее будет сказать, сидела Пандора. На её коленях стоял поднос с несколькими склянками зелий.

— Доброе утро, Ремус! — с тёплой улыбкой приветствовала его она, заезжая внутрь и обводя помещение взглядом. — Как прошла ночь?

— К сожалению, пушистый друг отказался читать книгу, что я начал, и вместо этого разорвал её в клочья, — Ремус печально указал рукой на ошмётки бумаги, разбросанные по всей комнате. — Но больше никто не пострадал. Мы неплохо поспали, спасибо.

— Надеюсь, это была не одна из редких книг Джерома? — с улыбкой спросила Пандора. — Сейчас он слишком занят, чтобы заметить пропажу, но потом может и голову открутить!

— Нет, слава Мерлину, я решил почитать что-то с широким тиражом выпуска. Потому что после встречи с зубами оборотня этой книге, кажется, никакое Репаро не поможет, — с сомнением заметил Ремус, рассматривая клочки бумаги.

— Я спрошу у эльфов, смогут ли они это исправить, не переживай так сильно, — тепло улыбнулась ему Пандора. — Вот, держи, — она протянула ему поднос с зельями и развернула кресло на месте. — Пей свои зелья и догоняй, к завтраку ждём только тебя!

Ремус улыбнулся, залпом опорожнил пару бутылочек с зельями и уверенным шагом пошёл следом за своей женой. На удивление, это слово совершенно не отдавало диссонансом, а наоборот, было таким правильным. Ему казалось, что он заслужил этот небольшой островок спокойствия в своей суматошной жизни.

Завтраки в Лонгботтом-мэноре напоминали Ремусу о доме. До того, как его мама заболела, они всегда завтракали вместе, всей семьёй. Ремус с теплотой вспоминал это время, когда они с отцом сидели за небольшим кухонным столом, пока мама готовила неизменно вкусный завтрак, а потом, уплетая его за обе щеки, они обсуждали планы на день или просто разговаривали. И даже когда Рем пошёл в Хогвартс, он неизменно возвращался к родителям домой в каждые каникулы. Но потом мама заболела, а через несколько лет умерла. И эти семейные завтраки остались в прошлом тёплым и терпким воспоминанием, которое каждый раз царапало сердце.

Но, как оказалось, не только у Люпинов была такая традиция. Лонгботтомы, несмотря на высокое происхождение и громкий статус одних из «двадцати восьми», были очень дружной семьёй, и все жители мэнора обязательно завтракали вместе. Ремус понял бы, если бы это устраивалось лишь для детей, но даже когда внук лорда Лонгботтома был в Хогвартсе, а родная и приёмная дочери Пандоры — в Мунго, всё равно старшие поколения собирались и завтракали вместе.