Первый курс. If we could turn back time

Глава двадцать пятая. Крестраж

7 мая 1992 года. Лонгботтом-мэнор

Джером крайне устал за последние недели. Целый ворох проблем разом лёг на его плечи, и травма Невилла была единственным, что хотя бы частично могла взять на себя Августа, устроив разнос в школе от лица попечительского совета. К сожалению, даже её усилия не увенчались успехом, и единственное, чем в итоге ограничился директор — это выговор преподавателям, из-за которых студент Слизерина оказался на больничной койке.

Джером резонно опасался, что у директора могут возникнуть какие-то подозрения, когда он раз за разом не может вспомнить имя студента, которого касается ситуация, и долго сомневался, эскалировать ли всю эту ситуацию до уровня попечительского совета, рискуя тем, что Дамблдор сможет заметить что-то подозрительное. Но здесь им повезло — вместо него на заседании совета присутствовала профессор Макгонагалл, которую Августа разнесла в пух и прах, и Северус, которому тоже прилетело по касательной, потому что он как декан должен был определять наказание, а не отдавать своего студента на откуп коллеге. Но итоговое решение по наказаниям принимал Дамблдор, и в его понимании выговор, который профессора получили на заседании, был достаточным наказанием. А с Хагридом и вовсе никто не стал разговаривать — он был виновен лишь в том, что согласился исполнить волю Макгонагалл, назначившей такую отработку. Так что Августа была крайне разочарована результатами заседания, особенно когда Невилл все ещё без сознания лежал в Больничном крыле.

Конечно, колдомедицина лечила и не такие травмы, так что в том, что Невилл поправится, они не сомневались, но то, что Хогвартс больше не был столь безопасным, как во время их учёбы, было досадным фактом. Джером, конечно, и так уже знал, что на время обучения Невилла в Хогвартсе выпадет ещё больше различных событий, на фоне которых отработка в Запретном лесу покажется цветочками, но он искренне надеялся, что Невилла все это обойдёт стороной, а тут — такое разочарование.

А ещё и оставались открытыми вопросы, что в Хогвартсе делает Волдеморт в состоянии, скорее всего, неупокоенного духа. И загадка его бессмертия занимала умы всех осведомленных о возвращении Невилла и Луны людей.

И словно этого было мало, ещё и в лавке начались проблемы: жена Мартина Локера, бессменного управляющего «Котлом Лонгботтомов», недавно узнала о беременности, и её муж хотел больше времени проводить с ней, передав хотя бы половину своих смен сменщику, которого у него не было, и теперь у Джерома болела голова ещё и об этом. Ни один из штатных зельеваров в лавке не обладал руководящими навыками, а брать человека совсем со стороны Джером не хотел, так что в настоящий момент составлял список знакомых, кто мог бы теоретически взять на себя управление лавкой в отсутствие Локера. Единственным из его окружения, кто не был занят какой-либо работой, был лишь Ремус. Но Джером не хотел вставать на пути у них с Пандорой, когда их отношения только-только перешли из разряда деловых в более близкие. Да и тот был постоянно занят в библиотеке — помогал как Пандоре — с её исследованиями, так и Джерому — с поиском лекарства для их близких, так и всему магическому сообществу — оставшееся время посвящая проблеме Тёмного Лорда. И Джером не знал, справится ли Ремус, которому ближе было сидеть за книгами, с управлением пятью зельеварами, организацией работы лавки, закупками и рассылкой заказов.

Но закончить свои размышления он не смог, потому что его прервал вспыхнувший камин, из которого вылетел самолётик, приземлившийся прямо на исчерканные страницы записной книжки Джерома. Он развернул записку, в которой была всего пара предложений, написанных размашистым почерком Сириуса:

«Площадь Гриммо, 12, библиотека, 3 этаж. Приходи сейчас же!»

Разумеется, Джером знал этот адрес — он бывал у Блэков, когда Вальбурга с Орионом устраивали званые ужины в своём доме в центре Лондона. Сириус закрыл доступ для всех лишь после своего освобождения, а до тех пор у Блэков часто бывали гости. Оставалось только гадать, что же заставило Сириуса пересмотреть свое нежелание пускать Джерома, крутящегося «не в той компании», в свой дом. Видимо, ситуация действительно была экстренной.

На сборы Джерому потребовались минута: он призвал из аптечки, хранившейся в одном из шкафов, базовый набор зелий первой помощи на случай, если Сириус пострадал от какого-то особо зверского фолианта, отправил их в зачарованный мешочек и засунул его в карман; взмахом палочки закрепил на предплечье ножны и отправил её следом.

— Конни! — Эльф в ту же секунду появился перед Джеромом с почтительным поклоном. — Передай Августе, когда она вернётся из Визенгамота, что я у Сириуса Блэка.

Раздав указания, Джером бросил перед собой горсть летучего пороха, назвал адрес из записки и шагнул в зелёное пламя, чтобы уже через секунду круговорота выйти в библиотеку дома Блэков. Как давно он здесь не был!

Тихо звякнули охранные заклинания, опознавая посетителя как «своего», и Джером безбоязненно шагнул на ковёр перед камином в библиотеке. Высокие стеллажи в три человеческих роста тянулись по всему периметру библиотеки, привлекая взгляд даже искушенного самой разнообразной литературой Джерома; стеллажи, разделявшие библиотеку на секции, были чуть пониже, но все равно не позволили бы дотянуться до верхних полок без специальных лестниц, которые были прикреплены на рельсах у каждого из шкафов. Неподалёку от камина находилось несколько небольших столиков, окруженных пузатыми диванами и креслами — Джером помнил, как они с Орионом часто сцеплялись языками во время дискуссий на этих самых диванах, и с трудом подавил ностальгический вздох.

Из-за одного из дальних стеллажей выглянул растрепанный Сириус.

— А, Джером! Сюда! — Он махнул ему рукой с книгой и тут же сделал какой-то странный выпад в сторону второй руки, скрытой за шкафами.

Приподняв бровь в недоумении, Джером поспешил к нему. Зрелище открылось по меньшей мере странное. На прицел палочки Сириус держал дряхлого домового эльфа, видимо, поддерживая на том обездвиживающее заклинание, которое злобно зыркающий глазами эльф пытался сбросить. А предметом его интереса была, судя по всему, книга в руках Сириуса, которую тот протянул в сторону Джерома.

— Волхование всех презлейшее, — прочитал он название, наклонив голову. — Вроде бы такая же хранилась в Хогвартсе, в Запретной секции, я лично читал её на седьмом курсе.

— Судя по тому, что Кричер прятал её от меня добрых полгода, именно в этой книге можно найти что-то важное. Не знаю, относится ли это к нашему делу, но я должен узнать, что он скрывает. — Сириус нетерпеливо качнул рукой, призывая Джерома взять книгу. — Если бы один из новых эльфов мне не донес, что этот мерзавец хозяйничает в библиотеке, я даже не знал бы, что у нас ещё хранится эта дрянь.

Джером взял протянутую ему книгу, она легла в руки тяжким грузом, давя на него. И как Сириус держал её так спокойно? Видимо, склонность к тёмной магии все же у Блэков в крови. А вот Лонгботтомы подобным не славились, так что Джерому было откровенно тяжело держать книгу, страницы которой были буквально исписаны человеческой кровью.

Кричер едва заметно дернулся, и Сириус усилил нажим, не позволяя эльфу вырваться из хватки заклинания.

— Я не смогу долго его удержать, — рыкнул он. — Будь так добр, открой её поскорее.

Джером кивнул. Действительно, одной рукой и без палочки было почти невозможно открыть книгу, требующую крови своего читателя. Положив ее на стол, Джером достал палочку и провел ею по ладони, шепнув режущее заклинание. Струйка крови окрасила кожу в красный, и он спешно приложил ладонь к обложке, оставляя неровный след поверх выгравированных золотом букв. Секунда — и от крови не осталось и следа, а книга словно вздохнула, разлепляя крепко скрепленные между собой страницы. Джером залечил порез и взял книгу в руки, раскрывая её на первых страницах. Из книги выпал и неспешно спланировал вниз лист пергамента, до этого зажатый между страниц. Джером спешно пролистнул несколько страниц, пытаясь понять, откуда тот выпал, пока Сириус присел на корточки, подбирая листок и пробегаясь по нему глазами.

Джером отложил книгу, оставив её открытой на нужном развороте — на нем отпечатались следы чернил с листа, который держал в руках Сириус — и обернулся к нему.

— Что у тебя там?

Сириус не ответил. Его глаза бегали по неровным строчкам, и чем дальше он читал, тем бледнее становился. Заклинание, которое он поддерживал на Кричере, спало, и стоило эльфу освободиться, как он забился в истерике, бессвязно бормоча что-то. В его вое практически невозможно было ничего разобрать, потому что эльф перемежал выкрики с ударами головой об один из стеллажей. Джером скривился. Их домашним эльфам было запрещено наказывать себя, поэтому он успел отвыкнуть от этого зрелища. А Сириусу, на которого Джером перевёл взгляд, было совершенно наплевать на старого эльфа, которого он буквально минуту назад усердно удерживал на месте заклинанием. Весь его вид говорил о том, что содержание этого листа бумаги и было тем, что так ревностно охранял эльф и что поразило Блэка до глубины души. Джером вздохнул, накидывая заглушающее на ту часть книжного ряда, в которой истерил Кричер, и отошёл к дивану, прихватив с собой книгу. Это был не его эльф, чтобы лезть со своими порядками. Пусть Сириус разбирается.

К слову о Сириусе. Тот дочитал записку и на пошатывающихся ногах подошёл к креслу рядом с Джеромом, не в силах сфокусировать взгляд. Он обессиленно приземлился в кресло, выронив пергамент на стол, и облокотился на колени, зарываясь руками в волосы.

— Я могу прочитать? — тактично спросил Джером, впервые видевший Сириуса Блэка в таком состоянии.

Сириус не ответил, лишь дергано кивнул, не поднимая головы.

Джером протянул руку, поднимая пергамент, слегка истончившийся от времени, и вчитался в ровные, почти каллиграфические строчки.

...Как оказалось, я не знал, какое чудовище из себя представляет Тёмный Лорд. Предлагая ему Кричера для какого-то поручения, я не предполагал, что тот вернётся ко мне едва живым. Я знал, что Лорд высоко ценит чистоту магической крови, но не знал, что его неприязнь распространяется и на магические расы, включая домовиков, которые верой и правдой служат магам уже сотни лет. Но нет, Лорд использовал Кричера как расходный материал! Споил ему какую-то дрянь, по описанию похожую на что-то среднее между жидким Круциатусом, мощнейшим галлюциногеном и медленно действующим ядом. (Мне удалось спасти Кричера лишь благодаря завалявшемуся дома безоару!) И все это ради того, чтобы спрятать медальон Слизерина в Мерлином забытой пещере, забитой инферналами. К чему такая защита?! Я должен выяснить, что к чему.

20 августа 1979 года.

Вероятно, это последняя запись, которую я сделаю, но я не могу уйти с чистой совестью, не позаботившись о том, чтобы в случае провала Кричера моя жертва не оказалась напрасной.

«Я, дальше других ушедший по дороге к бессмертию…» Эта фраза Лорда не давала мне покоя, и я разгадал его тайну. Он создал крестраж. Расколол свою душу надвое, поместив её осколок в медальон Салазара. Это же надо так осквернить реликвию Основателя!