Первый курс. If we could turn back time

Глава шестнадцатая. Мосты

2 ноября 1991 года. Хогвартс

Разговор с Роном не прошел даром.

Когда занятие закончилось, тот вскочил с места чуть ли не первым и, едва выйдя из класса, оттащил Гарри и Гермиону в сторону, о чём-то негромко переговариваясь с ними у окна. Невилл не особенно спешил за ними следом, понимая, что больше ничего сделать не может, да и лезть со своим зелёным галстуком в серьезный разговор к гриффиндорцам было плохой идеей. Но он знал, кто может туда влезть, и даже было бы неплохо, если бы он это сделал.

Невилл поймал взгляд Тео, который нарочито медленно собирал сумку, пока остальные одногруппники уже понемногу уходили из класса, и хотел было подойти к нему, но тот уверенно мотнул головой и, быстрым шагом направился вслед за остальными. На выходе из класса он вновь затормозил и, бросив взгляд на гриффиндорцев у окна, сжал ремень сумки плотнее и уверенно пошел к ним.

Невилл не слышал, о чём они говорили. Диалог продлился не больше пары минут, но Рон и Гарри, изначально нахмурившиеся и заслонившие собой Гермиону, сделали более спокойные выражения лиц. И даже последняя перестала напряженно поджимать губы и неуверенно кивнула Тео, на чем они и распрощались.

— Ну, как все прошло? — пристроился к Тео Невилл, когда тот пошел догонять друзей.

— Терпимо, — коротко ответил Тео. — Теперь я хотя бы чувствую себя менее гадко.

— Ты всё правильно сделал, Тео, — Невилл улыбнулся и ободряюще хлопнул его по плечу, после чего окликнул остальных: — Эй, подождите нас!

* * *

После извинения Тео отношения между гриффиндорцами и слизеринцами вновь наладились через какую-то пару дней. Все же сложно было дуться друг на друга, если вам по одиннадцать лет и вы еще не сформировали четкой жизненной позиции. Вы едва вырвались из-под родительского крыла, и делаете первые самостоятельные шаги, заводите первые знакомства. В детстве нет места долгим ссорам, если их не подпитывать извне: излишним фаворитизмом, уверенностью в правоте взрослых, которые зачастую клеймят детей за поступки их родителей...

И сейчас Невилл наблюдал, как легко можно было избежать в прошлом извечного противостояния Поттер-Малфой, когда всего-то было нужно отбросить навязанное извне им всем: Гарри, Рону, Гермионе, и также Драко, Панси и другим. Отложить в дальний ящик оскорбительные эпитеты, которые навесили их родители, и попытаться увидеть друг в друге независимых, уникальных и неповторимых людей. Если бы Гарри и Драко смогли бы просто поговорить, то вся эта семилетняя вражда сошла бы на нет.

Невилл искренне гордился своим достижением по примирению двух факультетов, пусть и лишь в рамках их компании, пока остальные курсы смотрели друг на друга волками и не прекращали взаимных издевок, приколов, а то и неприкрытой травли. Но Невилл не ставил себе недостижимых целей. Все начиналось с малого, и пока даже такая небольшая победа была хорошим знаком.

Сейчас они все сидели в библиотеке, занимаясь и негромко общаясь, пока бдительная мадам Пинс не кидала на них выразительный взгляд и покашливала, призывая к тишине.

Гермиона, столь очевидно сошедшаяся помимо Гарри и Рона с Дафной и Тео, с упоением обсуждала с ними тему будущего занятия по чарам. Рон вместе с Блейзом, Винсом и Грегом вместо занятий занимались складыванием самолётиков из пергамента и, когда мадам Пинс отворачивалась, запускали их между стеллажами, соревнуясь, чей пролетит дальше. Побеждал в этих соревнованиях обычно Гарри, который и рассказал приятелям о маггловской забаве, но сегодня ему запретили участвовать, потому что остальные мальчишки тоже хотели выиграть. Но Гарри и не обижался, сидя с Драко, Панси и самим Невиллом за одним столом, где они лениво писали эссе по трансфигурации.

Драко с лёгкой завистью косился на мальчишек, в очередной раз запускающих самолётики, но не шел к ним. Он немного дулся на Блейза, потому что проиграл в споре и теперь неделю должен был писать за него эссе. Они поспорили на то, правду ли сказал Невилл о своих пророческих снах: Блейз поверили сразу и настаивал на этом, а вот Драко отнесся скептически и, в отличие от не азартного Тео, решил поспорить с Блейзом на желание и проиграл. Потому что Гарри в первый же вечер после того как они помирились, с радостью в красках рассказал, перебиваемый Роном и Гермионой, об их доблестной победе над троллем. И, разумеется, палочка в носу там фигурировала, так что спор Драко проиграл, и с тех пор писал по целых два эссе, пока Блейз пускал самолётики.

Невилл же просто наслаждался теплой атмосферой в компании близких ему людей. Он очень жалел, что в прошлой жизни ему не хватило смелости, чтобы завести друзей, но был счастлив, что ему предоставили второй шанс и он его не упустил.

Невилл писал эссе по трансфигурации и внутренне ликовал: оказывается, нормальным людям достаточно раз-два прочесть главу из учебника, и дальше можно писать эссе, вообще не обращаясь к учебнику, кроме как за какими-нибудь конкретными цифрами, которые не имело смысла запоминать. Это было настолько проще, нежели раньше, когда Невилл путал факты, потому что стеснялся попросить у друзей лишний раз учебник, бывший в единственном экземпляре, или занимал этот самый учебник на целый час, попросту переписывая главу, чуть-чуть меняя порядок слов, потому что не мог запомнить ничего. А сейчас эссе писалось так легко, что он готов был скакать по библиотеке, смеясь от счастья. Но приходилось лишь прятать улыбку, склонившись над пергаментом, и пытаться не выдавать своей внезапной радости.

Ритуал прошел успешно. Первой и главной радостью Невилла было то, что он избавился от тумана в голове, который обволакивал все знания о магии, что он пытался получить, и теперь вся новая изучаемая информация откладывалась у него в голове без каких-либо проблем. Но был один минус, требующий решения: он все ещё плохо помнил свою прошлую жизнь в тех аспектах, где фигурировала магия.

Невилл задумчиво посасывал кончик пера. Со стороны выглядело так, словно он думал, как сформулировать предложение для эссе, тогда как на самом деле его мысли витали совершенно в другой области. Лучшей идеей, что пришла ему на ум, было попросить профессора Снейпа снова залезть к нему в голову, потому что смог же тот нарыть там воспоминание вообще из его младенческого возраста. Но это нужно было обсуждать с дедушкой и с самим профессором, а пока что те были заняты: дед наверстывал время, которое упустил при подготовке к ритуалу, и был погружен в работу; а профессор был, в общем-то, самим собой и стандартно зверствовал на уроках, опуская гриффиндорцев, пусть и чуть меньше, после воспоминаний, которые ему показал Невилл.

Зато главным достижением был головокружительный успех ритуала по переносу проклятия на директора! Невилл заметил, что тот периодически хмурится, смотря на слизеринский стол, но не мог считать эту эмоцию подтверждением удачно переложенного проклятия. Зато через пару дней, столкнувшись с профессором Дамблдором в коридоре, Невилл смог добыть однозначные доказательства.

Они с Дафной выходили из зала последними из своей компании и чуть не столкнулись с директором в дверях.

— Осторожнее, мисс Гринграсс, — отечески улыбнулся ей Дамблдор, отодвигаясь в сторону и пропуская первокурсников. — Юным леди не пристало так бегать.

Дафна, которая очень не хотела опоздать на следующий урок, едва ли не подскакивала на месте, не чувствуя и капли вины за то, что очень быстро шла ранее, таща за собой Невилла.

— Впрочем, не буду вас задерживать, мисс Гринграсс. Я уверен, ваш... спутник проводит вас до кабинета, — директор замялся, переведя взгляд на Невилла.

Тот почувствовал жжение на груди, которое могло обозначать лишь одно — Дамблдор пытался прочесть его мысли, но безуспешно. Невилл мысленно поблагодарил бабушку ещё раз и со спокойной совестью и самым беззаботным выражением лица посмотрел директору прямо в глаза.

— Тогда мы поспешим, профессор Дамблдор, — ответил за двоих Невилл, дёргая Дафну за рукав. — Мы не хотим опоздать на Чары.

— Да, да, конечно, — рассеянно ответил директор, задумчивым взглядом проводив Невилла и Дафну, которые скрылись на лестнице.

Невилл задумчиво крутил в руках амулет: восьмиугольная звезда была заключена в круг, и на каждом пересечении луча звёзды с окружностью располагалось по драгоценному камешку. А в центре располагался более крупный прозрачный камень, переливающийся на солнце всеми цветами радуги.

Этот амулет ему подарила бабушка перед возвращением в школу. На нем была наложена целая сеть заклинаний, защищающих от вторжения в мысли носителя. Так что теперь при попытке кого-нибудь применить к Невиллу легилименцию тот нагревался, предупреждая об этом. Так что пока Невиллу не нашли учителя окклюменции, по школе он должен был ходить с этим амулетом, не снимая.

Самым интересным было то, что похожими амулетами обладали все чистокровные друзья Невилла. То есть все родители знали, что директор шалит, залезая ученикам в головы, но не могли с этим ничего официально сделать, так что предпринимали меры для защиты своих детей самостоятельно.

— Нев, ну ты как девчонка, — пнула его под столом Панси, сидевшая напротив. — Заканчивай пялиться на побрякушки!

Невилл стушевался и убрал амулет на длинной цепочке под рубашку, возвращаясь мыслями к трансфигурации.

— Ты уже дописала про превращение мыши в шкатулку? — спросил он, переводя тему.

— Да, смотри...

* * *

30 ноября 1991 года. Гринготтс

Рита Скитер, а по бумагам уже без пяти минут Скитер-Блэк, скучала, сидя в кресле напротив своего будущего супруга, пока гоблин Бикшек на противоположном от посетителей стороне стола проверял документы. Рита знала, что там написано, до последнего слова — они с Сириусом проговаривали все пункты их соглашения последние два месяца. Договор получился объемным, потому что Блэк, с учётом профессии будущей супруги, хотел предусмотреть всё, что только можно, чтобы обезопасить себя и своих близких от прыткого пера Риты.

С одной стороны, журналистская гордость вопила в груди Риты с каждым новым именем или событием, на которое накладывалось табу. Но с другой, расчетливая сторона Риты радостно потирала лапки, потому что на фоне этих запретов она смогла добиться отличных условий и для себя. Она на три года получала статус леди Блэк, закреплённый документально. Когда Рита попыталась уточнить насчёт ритуала, памятуя о традициях чистокровных семей, Сириус лишь отмахнулся. Позже за бокалом вина он объяснил свой отказ тем, что в случае их развода, который вполне может случиться по истечении контракта, бумаги подписываются легко, а вот клятвы на крови так просто не разорвать, чтобы они оба не получили магического отката, а род Блэков не ослаб, лишившись леди. Так что Сириус предложил вернуться к этому вопросу позже, спустя три года, когда они будут решать, продлевать ли их соглашение.

А до тех пор Рита могла наслаждаться безбедной жизнью. Сириус обещал предоставить ей полное содержание, оплачивая любые её капризы, тогда как все деньги, что зарабатывала Рита, оставались бы лично ей. Более того, в случае развода по истечении трёх лет Сириус обещал утроить ту сумму, что Рита заработала бы за три года, и добавить к этому небольшую загородную резиденцию, которая перешла бы в полное её владение. Это было очень щедрое предложение, с учётом того, что бросать работу Рита не собиралась — её позиция ведущего репортёра была заработана потом и кровью, а журналистика была её жизнью.