Сумасшествие без всех (часть II)

Наверное, шляпа для того и нужна, чтобы его замечали, когда нужно. Сам по себе мистер Партридж низенький, худенький, с большой лысиной и глазами-буравчиками. О чём бы ни шла беседа, эти глаза не смеются и не перестают вас прощупывать.

— Мне действительно нужно исследовать ваши комнаты, — он так и говорит «исследовать». — Все разрешения нами получены и находятся у профессора МакГонагалл. Но, раз мы заговорили о профессоре Снейпе, считаю своим долгом предупредить — чем дальше от него вы будете держаться, тем лучше.

— Угадаете, что я вам отвечу? — спрашиваю я, направляясь к окну. Почему все думают, что я мечтаю таким образом покончить собой? Мне просто хочется свежего воздуха!

Но, наверное, при госте неприлично открывать окна зимой? Там, снаружи, авроры обшаривают заклятиями поле для квиддича. Роланда пререкается с ними, потрясая лётной метлой. Видимо, доказывает, что из-за магических полей студенты ещё полгода не смогут играть нормально.

— Вы скажете то же, что любой человек, — не двигаясь с места, произносит невыразимец. — Люди не любят, когда им диктуют, что делать. И все же, вам лучше последовать моему совету.

— Почему? — спрашиваю я, продолжая следить за аврорами.

— У меня сложилось впечатление, что вы его единственный друг.

Вовсе не единственный, но дело не в этом.

— Тогда выходит, что вы — враг? — уточняю я, обернувшись. — У вас работа такая — делать из всего тайну или вы что-нибудь объясните?

— О нет, я не враг, — кажется, что Партридж разговаривает со своей шляпой. — Мистер Снейп мне неприятен. Он человек жёсткий. Даже ожесточённый, — при этих словах сотрудник Министерства забавно ощупывает свою голову и качает ею, словно проверяя, крепко ли держится. — Но нет, — заключает он с сомнением в голосе. — Я ему не враг.

Кажется, это утверждение требует от него усилий. Невыразимец хмурится и оскорблённо поджимает губы, но всё же кивает в знак подтверждения своих слов.

— Когда у вас появится вопрос ко мне, надеюсь, я на него отвечу, — прибавляет он в полголоса. — Вероятно, к тому времени я уже не буду называться Партриджем, но найти меня не составит труда.

— Я уже задала вопрос.

— Другой вопрос.

Я теряюсь. Вообще перестаю что-либо понимать. Какой странный чародей! Я-то считала, что Северус с причудами.

— Вы хотели что-нибудь поискать, — напоминаю я ему после паузы.

— Благодарю, я уже поискал, — отвечает он, поднимаясь с места.

Хотя за всё время даже не достал волшебную палочку.

— Не нашли? — уточняю я не без любопытства.

— Нет, конечно.

Слава Мерлину! А то я начала думать, что Северус приходил вчера, чтобы спрятать у меня нечто ценное. Строго говоря, почему нет? Мне хочется верить, что он не сделал ничего дурного и случилась ошибка. Но одного моего желания мало. Посмотрим правде в глаза — никто не тронул бы декана Слизерина и героя магического мира без веских оснований. Вон, даже Отдел тайн взбаламутили!

Мне делается не по себе. Что-то не так с этой истории. Но я не могу сказать, что. Нет — могу. Если бы таким образом обошлись с Минервой или покойным профессором Дамблдором, драка с аврорами могла вспыхнуть сама собой. Последняя битва отгремела не так давно, и узы боевого братства были способны пересилить закон. Но только не в случае с Северусом. Который — да, да, и сколько можно это повторять? — сам виноват. Мне трудно в этом разобраться, я слишком долго отсутствовала. Но и я не лучше других. Я сказала ему, что простила, я обещала ему это, но верю ли я ему?

Я буду считать Северуса невиновным, пока не получу доказательств обратного. Обвинителей и так будет хоть отбавляй, тут мистер Партридж прав. Но что я буду делать — вот вопрос?

— Я рад, что мы начали понимать друг друга, — произносит невыразимец с сухой улыбкой, забирает свой фееричный головной убор и откланивается.

Я остаюсь стоять посреди комнаты, так ничего и не поняв. Так, это не враг. А кто тогда враг? Кто?