Сумасшествие без всех (часть II)

— Говорю же — тебе надо отдохнуть, а то упадёшь от усталости, — предупреждаю я ещё раз и направляюсь к выходу.

— Хозяйка… — хрипло окликает меня Кикимер. — Так… какое подать вино?

— На твой выбор. Ты в этом лучше понимаешь, — отвечаю я уже из коридора. — Только не зови меня хозяйкой.

Какие-то аналогии неприятные.

Закрыв дверь на кухню, я достаю волшебную палочку, завешиваю портрет Вальбурги праздничным плакатом и накладываю на миссис Блэк Силенсио. Пусть посидит в темноте, подумает над своим поведением. Убираю головы эльфов с потолка. Завтра похороним их под крыльцом — это почти так же здорово, как висеть над парадной лестницей. Устраиваю в холле дождь из золотых искр. Теперь, когда штаб-квартира Ордена вернулась на «площадь Гриммо, двенадцать», дом должен соответствовать статусу.

С другой стороны, придут только друзья. Друзья Гарри. Я почти никого близко не знаю. Мои друзья, они… В общем, придётся обзаводиться новыми. Но, по крайней мере, теперь мало что напоминает о Сириусе, а то было бы совсем грустно. Хотя при жизни Сириуса я ни разу не была в этом доме. Джеймс, вроде, бывал раньше, но приятных впечатлений у него не осталось. Значит, жалеть не о чем. И вообще, надо перестать оглядываться назад.

Когда я возвращаюсь, ёлка почти наряжена. Подозреваю, что всё-таки не без магии. Осталось украсить только самые верхние ветки. С алым цветом в интерьере мы капельку перестарались, но зато дух Рождества пришёл. Пока Гарри с ребятами расширяют комнату, чтобы поместились все гости, Кикимер, уже переодевшийся в свежую накрахмаленную наволочку, молниеносно доставляет из кухни праздничные блюда. Стол всё удлиняется и удлиняется.

— Надо было факультетский взять — из Большого зала! — поражается Гарри, поправляя съехавшие набок очки.

Я приманиваю из прихожей лётную метлу и, устроившись на ней, довершаю убранство ёлки. Мне попадается светящийся шар с обвивающей его филигранной змейкой. Надо же! Такие ещё остались! Пусть висит. Собственно, почему нет?

Се. Ве. Рус. Я снова пробую собрать воедино прошлое и будущее, но всё разваливается. Как будто он сам обрубает концы. Заброшенный и забитый ребёнок. Подросток, которого вечно травили в школе. Юноша, ставший Пожирателем Смерти — все эти ипостаси он предпочитает не доставать на свет. Северус — то, что он есть здесь и сейчас, а прочее — окклюменция и молчание.

Случается, что на короткий миг он становится собой, но видеть это странно и больно. Оказывается, что прошлое никуда не уходило и разъедает его, как обращённая внутрь магия. Мне не в первый раз приходит в голову эта мысль — Северус себе как-нибудь навредит, с его-то способностями! Просто невозможно до такой степени презирать себя и ненавидеть!

Мог ли он при таком мироощущении скатиться к прежним ошибкам, к одному из ненавидимых образов?

Я задумываюсь о своём, и шар выскальзывает из рук. Проваливается сквозь ветки и пропадает из виду. Я тут же вынимаю из кармана волшебную палочку для Репаро. Но не слышу звона, а из-под ветвей выбирается первый из гостей — Кингсли Шеклболт, с широкой улыбкой демонстрируя пойманную игрушку. Похоже, я едва не убила Министра магии!

Я поспешно извиняюсь и слезаю с метлы. Министр Шеклболт объясняет, что готовность к покушениям прилагается к его должности, и торжественно пристраивает шар на ветку. А заодно заставляет ёлку всё-таки встать прямо, потому что полы нарочно пытаются её уронить. Хороший у нас Министр! Гарри прав — с ним как-то сразу наступает порядок.

А вслед за этим сразу врывается беспорядок. Через камин вваливается хохочущее и растрёпанное семейство Уизли, где-то основательно извалявшееся в снегу. Мои ребята бросаются стаскивать с новоприбывших шарфы и шапки. Молли пеняет Артуру за то, что из-за него все явились в таком виде. Уильям и Джордж тут же находят повод подшутить над Рональдом. Одна Флёр, словно светящаяся своей красотой, ведёт себя подобающе обычаям хорошего дома.

К Мерлину эти обычаи! Я кидаюсь целоваться с Молли, и Джордж, косясь на стоящую тут же сестру, не упускает случая подметить, что в жизни не видел такого скопления рыжих ведьм. Молли немедленно подключается к организации застолья, а вся её многочисленная семья принимается изготавливать стулья из менее нужных предметов. У одного получается табуретка, у другого — кресло-качалка, но главное, чтобы всем было, куда сесть.

Вскоре прибывают Невилл и Луна — напрямую из «Сладкого королевства» — и немедленно начинают совать всем праздничные сладости. На Невилле свитер до колена с необходимыми оленями — явно подарок бабушки. На Луне что-то невообразимое. Видимо, костюм ёлки.

— Я принесла с собой нарглов. На удачу. А то у вас мрачновато, — сообщает она с ходу.

И тут же уносится помогать Гарри с растягиванием входных дверей под рост Хагрида. Великанское «С Рождеством!!!» сотрясает весь дом.

— Я оставил мотоцикл на крыльце — это ничего, Гарри?! — беспокоится Рубеус. — Ах да, я ещё подбросил к вам вот эту милую старушку! И двух кошек — она никак не хотела с ними расстаться. Но Рождество — это ведь для любой зверушки радость!

— Проходите, миссис Фигг, присаживайтесь сюда, к камину, — суетится ответственная Гермиона.

С Рождеством, с Рождеством, с Рождеством…

Несчастный Кикимер мечется, не успевая объявлять гостей. Видно, что душа его разрывается надвое. С одной стороны, он наконец занимается тем, чем должен — организует достойный приём в достойном доме. Как-никак, среди гостей — сам Министр магии! Но с другой стороны, магглорождённые и предатели крови, не говоря о великанах и сквибах, не вмещаются в его систему ценностей.

— Миссис Андромеда с внуком! — объявляет он даже с некоторым удивлением, но произнести фамилию «Тонкс» всё равно не в силах.

Андромеда в лёгком шоке оглядывает знакомую с детства гостиную, а Гарри тащит крохотного крестника любоваться ёлкой. Тед мгновенно хватает светящийся шарик и тянет в рот. Он чудо — личиком похож на Ремуса, но кудряшки то и дело меняют цвет. Ему почти год. Чуть меньше, чем было Гарри в тот злополучный Хэллоуин… Но сейчас я не буду об этом думать — подумаю ночью. Сейчас я должна заняться размещением Андромеды с малышом, а то его оглушат хлопушкой или накормят условно съедобным леденцом.

Пока я подыскиваю удобное кресло, гости прибывают и прибывают — кто через двери, кто через камин. Члены Ордена Феникса — многих я знаю ещё по прошлой войне. Преподаватели Хогвартса — те, кто не дежурит в школе и не встречает Рождество в другом месте. Не сумел явиться только профессор Флитвик, оставшийся присматривать за студентами вместо неожиданно отбывшего декана Слизерина.

Аврора Синистра, наша преподавательница астрономии, передаёт мне сожаления и извинения бедного Филиуса.

— За что арестовали Северуса? Неизвестно? — спрашивает она, оправляя свою сверкающую звёздную мантию.

Я уже не могу слышать этот вопрос. Но, к счастью, отвечать не приходится. В это время Ли Джордан взбирается на высоченный табурет, наколдованный Джорджем, и принимается оглушительно комментировать всё происходящее. Гостиная оглашается взрывами хохота и так, с хохотом, все усаживаются за стол. Слава Мерлину, мест хватает — и Кикимеру, и Министру, который требует, чтобы здесь его называли только по имени.

Время бежит незаметно, встреча Рождества проходит весело. После застолья начинаются танцы, после танцев — фейерверки…

Ещё в начале трапезы я пытаюсь расспросить Кингсли о Северусе, но он объясняет, что ещё не видел отчёта, и вообще всё это очень секретно.

— Уж ты-то должен знать побольше других! — заявляю я недоверчиво.

Министр хмурится, выуживая серпантин из своего бокала.

— Непросто отказывать хозяйке дома, но это не лучшая тема для Рождества, — отвечает он, поколебавшись.

— Студенты Хогвартса тоже так думали.

В глазах Кингсли появляется сердитый блеск, под тёмной кожей на виске набухает вена.

— Да, здесь Долиш переусердствовал! И без последствий его самоуправство не останется. Но где, по-твоему, взять толковых авроров? Все лучшие на том свете! Начиная с Грозного Глаза…

— Ещё одна хорошая тема для Рождества, — подмечаю я.

— Ладно, — соглашается он совсем мрачно. — Поговорим. Только не за столом. Но, предупреждаю, ничего нового я не скажу. И мой ответ тебе не понравится.

Аппетит сразу пропадает — и очень кстати, что в мою тарелку приземляется хлопушка.

Между пением рождественских гимнов и танцами я выталкиваю Министра магии на балкон, утеплённый согревающими чарами. Надеюсь, никто не подумает, что мы обсуждаем здесь…

— Азкабан?! — мне кажется, я проглотила лёд. — Почему сразу туда?! Я так понимаю, до суда ещё далеко…

— Недалеко, — неизменная белозубая улыбка покидает Кингсли. — Но Северус Снейп — сильный волшебник. Не хотелось бы рисковать.

— Ещё вчера он преподавал в школе!

— Вчера ему незачем было дурить.

Я бы сказала, что Северус вообще к этому не склонен, но невежливо перебивать собеседника.

— Мы никого не запираем без доказательств, — как бы оправдывается Кингсли. — Ты не представляешь, сколько Пожирателей до сих пор на свободе, потому что их нельзя припереть к стенке!

— Северуса арестовали как Пожирателя? Вы с ума сошли? — моё искреннее изумление приводит Министра в замешательство.

— Лили, ты удивительный человек, — произносит он от души. — После всего, что тебе сделал Снейп, ты ещё и заступаешься за него.

Мягкий глубокий голос Кингсли заставляет отвечать так же спокойно, но надолго меня не хватит.

— Я заступаюсь за справедливость, — кажется, мы говорим на разных языках. Или о разных людях. — Вы вместе состояли в Ордене. Тебе ли не знать, что и почему делал Северус?

— В том-то и дело, что Снейпа никто не знает, — отвечает Кингсли, с досадой теребя серьгу. — Зато всем понятно, что с его способностями он любому голову заморочит.

Да, это знают все. От школьника до Министра. Но у всякого притворства есть пределы. Или хотя бы цель.

— Вот скажи, положа руку на сердце, ты могла бы за него поручиться? — осведомляется Кингсли.

Этот вопрос застаёт меня врасплох. Когда я… вернулась, у них тут была одна реальность. Но теперь, видимо, настала другая. И впрямь — как я могу о чём-то судить? Меня не было при основных событиях.

— Да, я готова поручиться за Северуса, — отвечаю я медленно. — Это что-то изменит? Ведь за него уже поручался Дамблдор!

И, видимо, так же, как я, рассчитывал в случае ошибки убить его лично.

— Всё верно, — соглашается Министр. — Но теперь нет ни Дамблдора, ни причины, по которой он доверял Снейпу.

— Ну уж простите, что так всё усложнила! — извиняюсь я, сузив глаза. — Да и причина была так себе, правда?

— Лили, я понимаю, что тебе неприятна эта тема. Но ты сама спросила, — нервно напоминает Кингсли. — Я всего лишь озвучил официальную версию. Но не беспокойся, все прекрасно понимают, что ты не любила Северуса Снейпа и не имеешь отношения к его поступкам.

Почему это не имею? Имею. Почему это не любила? Любила. Насколько это возможно до пятнадцати лет. Но мы с Северусом рассорились ещё детьми, и к тому времени уже существовало много «но». Поэтому я не понимаю, чего все хотят добиться, так или иначе подсовывая мне этот вопрос.