Игра без правил

— Сволочь ты! — мяукнул кот — Мог бы и предупредить парня. А ты что сделал? Дождался, когда он выкопает клад, насыплет золотишка в карманы, и уже потом за него взялся? Кому ты втираешь про сожаления? Нечисть, ты и есть нечисть! Хоть и выглядишь человеком!

— Зато ты нечисть, и человеком не выглядишь! — парировал дед, и обращаясь ко мне, ухмыльнулся:

— Давно друг друга знаем. Он все мои вкусы уже изучил! А я — его. Знаешь, каких он кошек любит?

— Но-но! Не сметь, старый мерзавец! — кот изогнул спину и зашипел.

— Он любит кошек с человеческой мордой! — безжалостно закончил лесовик — Чтобы смазливенькая такая мордочка, и тело кошки! Вот такой извращенец, да! Но дело знает, это у него не отнимешь.

Он посмотрел на кота, довольно улыбнулся, подмигнул мне:

— Хочешь, подарю тебе кладоискатель? Палочка такая, держишь ее в руке, идешь…бах! Где повернулась, там и клад лежит. Если неглубоко лежит — палочка повернется, и снова приподымется. Чем глубже лежит клад, тем палочка вертикальнее опускается. Хочешь?

Я слегка напрягся. Моя прежняя жизнь не раз показывала, что в этом мире не бывает ничего просто так. Чужие люди подарки зазря не дарят. Раз дарит — значит, что-то хочет.

— А я что буду должен за это дело? За палку такую?

— Молодец, шаришь! — мяукнул кот, и снова принялся вылизывать шерсть.

— Всего ничего — капельку крови! — лесовик дернул взглядом в сторону, а я услышал участившееся дыхание кота позади себя. Кровь Она всему голова! Нет уж…хрен тебе, а не мою кровь.

— Дураков поищи, дедушка Евлампий — сказал я, и кот демонстративно похлопал лапами. Подушечки лап у него были коричневые, как у медвежонка.

— Ну что же…не дурак! Проверку прошел! — довольно кивнул лесовик — Принимаю твои подарки. Можешь работать здесь столько, сколько хочешь. А чтобы отблагодарить тебя за подарки, скажу: вон, видишь на той стороне высокую елку? Ну да, да — возвышается над остальными? Ну, так вот: туда на засидку пошли два убивца. Ну…киллера, как щас говорят. У одного винтарь, у другого обрез из ружья. Станут Игроков стеречь. Так что если будешь поумнее — можешь себе прибавку к карме сделать, да и полутить гадов. Они уже успели двоих ваших завалить, неплохо с них сняли. У тебя же специальность — воин, вот и дерзай! И мир освободишь от этакой пакости! Не люблю я убивцев…

— Я что, спецназ? — вяло трепыхаюсь я, с полной ясностью понимая, что не отверчусь от роли антикиллера. А оно мне надо? Я и дрался-то в последний раз в пятом классе, когда Васька Кундин толкнул меня в спину, а потом плюнул на ботинок. Я ему разбил нос, он мне губу. А потом нас водили в учительскую, где и стыдили, поставив возле стены у выхода.

— Так учись! — вмешался кот — Кстати, а ты знаешь, как отличить киллера-Игрока от обычного?

— Как? — насторожился, и сделал стойку, как охотничий пес.

— А не скажу! — расплылся в ехидной улыбке кот — И не надо делать такую физиономию! Ты мне сейчас не нравишься! А я не обязан давать информацию тем, кто мне не нравится! Все! Закрыли вопрос!

Ну, закрыли, значит — закрыли. Поворачиваюсь, шагаю в лес. Пошел ты, жопа с ручкой! Вот я еще буду унижаться! Иди нахрен, черножопый!

Вспоминаю:

— А тебе дедушка Евлампий, спасибо за разрешение. Пошел я, работать надо!

Первый, кто мне попался — это был какой-то облезлый, но вполне себе зубастый волк. Табличка над ним гласила:

««Волк-падальщик». 4 уровень. Агрится на все, что приближается на расстояние менее двух метров. Ядовит, в связи с тем, что на зубах у него имеется пленка слизи, состоящей из остатков разложившейся плоти и болезнетворных бактерий. После укуса смерть наступает в течение часа»

— Ну, здорово, родственничек варанов острова Комодо! — поприветствовал я доходягу, и тут же был удивлен скоростью, с которой волчара попытался отхватить кусок моей ноги. Однако тут же пал, разрубленный доброй демонской сталью.

Мне даже понравилось — чик! Хрусть! И башка отлетела! Что характерно — голова еще с минуту щелкала челюстью, таращилась на меня и показывала язык. Уж не знаю, что этим хотел сказать волк, но мне его черный, раздвоенный язык очень не понравился. Хорошая, добрая тварь с таким языком ходить не будет.

— Язык вырежь. И клыки выруби. Денег стоят! — бесстрастно заметил кот, лежавший на травке позади меня — Еще забери хвост и…у них кал лечебный. Помогает от прыщей. Но только надо взять его правильно — нельзя касаться ничем, кроме как рукой!

Я вздохнул, и потянулся к заднице мертвой твари, мучительно соображая — как буду мыть руки. Но сунуть руку не успел — кот гоготнул и сообщил:

— Гы гы! Я пошутил!

Нет, я не ругался. Я вообще человек вежливый! Даже с мачете в руках. Но видимо вид у меня был такой, что кот тут же вскочил и отошел метров на пять:

— Но-но! Нежности какие! Уж не пошути ему! Все, Больше ни слова не скажу! Раз ты не слушаешь моих советов, фиг тебе, а не советы! Спать буду!

И он свернулся калачиком на кучке сухой травы. Но уши у мерзавца двигаются, следит, гад!

Внутри волка десять серебряков, баночка с восстановлением маны, перстенек «Плюс 5 к силе» (я его тут же нацепил на палец), и почему-то фотография симпатичной девчонки, ничем не отличающейся от обычной ничем, кроме небольших, аккуратных рожек на макушке. Зачем это фото (между прочим во весь рост, со всеми анатомическими подробностями!), почему оно было в волке — для меня загадка. Для кота наверное нет, но он устроил забастовку. Коты, они такие — всегда сами по себе. Ходят, бродят, что хотят, то и делают. А не нравишься ему — так и в тапки нассыт.

За час я прибил десять волков, и двух безумных зайцев-вампиров, своими клыками напоминающих небезызвестную кабаргу. И это принесло мне несколько баночек-лечилок, банок с маной и парочку браслетов, тоже + к силе. Не считая монет — это уж само собой. Нормально так прибарахлился и озолотился. Кстати — в буквальном смысле озолотился, потому что в одном из волков попалась золотая монета, а насколько я помню, один золотой — пятьдесят серебряников.

За следующие полчаса под мое мачете попались: два гриба-убийцы, которые пытались откусить мне ступню, за что и поплатились, три шмеля-переростка, чье жало было длиной с мой локоть (спасало то, что все они здесь на удивление медлительные, будто давно не жрали), и два зубастых дождевых червя размером с амазонскую анаконду.

Отвратительные гады! Этих я особенно не залюбил. Только представишь, как он хватает тебя за…в общем — «вам по пояс будет». Они, кстати, именно туда почему-то и целились. Вот эти два мне хорошо помогли финансово! Кроме того, что в каждом было по два золотых, в брюхе твари имелся еще антидот от всех ядов. Выпьешь — и тебе пофиг ядовитый волк с его поганой пастью. Живи, и радуйся!

А потом меня подстрелили. Нагло, тупо, и…глупо — с моей стороны.

Бах! И я уже падаю, отброшенный выстрелом в спину. Хорошо еще, что этот дебил не сообразил, что стрелять в спину, прикрытую рюкзаком просто глупо. А еще — обрез охотничьего ружья, это тебе не полноценное ружье. Мощность теряется, и дальнобойность. Стрельнуть комбедовца — это еще можно, а вот чтобы с десяти метров завалить человека через рюкзак…особенно дробью-пятеркой…

Самое умное, что можно было сделать в этом случае — не противиться судьбе, и остаться лежать на земле там, куда тебя отбросил выстрел. Я не спецназовец, но ума, чтобы затаиться, у меня хватило с лихвой. Спрятаться, отсидеться, переждать гнев начальства — этому любой офисный планктон учится с самой первой минуты работы в фирме. И я не исключение. Терпения у меня хватит на десять обычных людей.

— Готов, сучара! — радостно завопил чей-то голос, и ему ответил второй — Хорошо попал, Кирюха! Вишь, даже не пыркнулся!

Шаги приближались, и мне стоило больших усилий, чтобы не вскочить и отползти в кусты. Вот сейчас стрельнут в задницу, и буду я умирать позорно и тяжко. Лучше бы сразу в голову! А потом я их найду. Теперь знаю, где мрази охотятся!

Шаги все ближе, ближе…остановились. Ботинок с силой ударил меня в бок, но я ни издал ни звука.

— Готов, лошара! — удовлетворенно сказал первый голос — Умение-то не пропьешь!

И тут я решил — пора! Мачете так и лежало в руке — удобное, приемистое…

Взмах!

Отсеченная у колена нога отлетает в сторону! Гремит выстрел! Второй, получив заряд дроби в живот от своего напарника (дружественный огонь — так это называется у американцев) отлетает в кусты, где и корчится, оглашая окрестности утробными стонами.

— Добей! Скорее, добей! — визжит кот, азартно скача возле меня — А то щас сам сдохнет, проценты получит этот козел, плюс его карму! Да не одноного! Этого козла добей!

Тяжело поднимаюсь на ноги, бреду к умирающему в кустах хунхузу, и одним ударом раскалываю ему голову.

«Вы получили плюс к карме…вы получили жизненную энергии…вы получили плюс к воинскому умению…вы перешли на пятый уровень…»

— Второго, второго вали! — вопит кот, подпрыгивая, как на пружинках. А второй, несмотря на то, что ноги у него нет, лихорадочно пытается засунуть в патронник карабина два пластиковых цилиндра. Руки у него трясутся, никак не может попасть, но…старается, еще пара секунд и башки у меня не будет.

Бью наотмашь — рука отлетела вместе с обрезом. Хунхуз верещит, и я бью второй раз — хорошо так, полбашки долой. Затих.

«Вы получили…»

В ушах звенит — получил, так получил. Неслабо получил! Во всех отношениях.

— Хороший кусок ухватил — комментирует кот — И карму набил, и уровень поднял. Кстати, они ведь десятого уровня. Неплохо так приподнялись. Но дураки. Кто же с такого расстояния стреляет из обреза? Учти на будущее — с обреза бить надо в упор!

— Почему не предупредил? — мрачно почти с ненавистью спросил я — Ведь ты же знал, что они крадутся!

— Но тебе же мои советы не нужны! — кот демонстративно почесал ухо, покосился на меня и снова улегся на пучок травы — Ты трупы-то облутай! Скоро ведь исчезнут! У киллеров много чего хорошего бывает в карманах.