Воздушная гавань

В целях демонстрации она постучала носком сапога о доски пола:

— Под этими досками нет ничего, кроме неба — и заряда взрывчатки, который разнесет пол, чтобы отправить все, что ни есть в этой каюте, прямиком в туман. Вместе с вами, с вашим уродливым подручным и с этим жалким сукиным сыном, уроженцем Авроры.

Кэвендиш резко склонила голову к плечу.

— Прошу прощения?

— Если я не выйду из этой каюты в течение следующих десяти минут, Сантос подорвет заряды. Если по возвращении из этой кабины я начну вести себя хоть немного странно, он подорвет заряды. Если у Сантоса хотя бы возникнет подозрение, что вы могли задумать какой-то подвох, у него имеется четкий приказ: подорвать заряды и перебить вас всех.

Повисшее в каюте молчание тянулось, пока Эспира не кашлянул.

— Мне кажется, вы сейчас блефуете, капитан Рэнсом.

Ехидная улыбка капитана сделалась шире.

— Разве?

— Интересно было бы знать, — задумалась вслух Кэвендиш, — действительно ли вы относитесь к тем людям, что оснащают покои в своем доме смертельными ловушками, планируя расправу над гостями в том случае, если их присутствие начнет докучать?

Капитан Рэнсом выгнула бровь.

— А мне интересно, из тех ли вы гостей, что захотят привлечь внимание чрезвычайно занятого хозяина дома, выкрикивая нелепейшие угрозы?

— Укол засчитан, — пробормотала Кэвендиш. — Но разве вы не могли найти свободной минутки для разговора со мной? Это было бы учтиво с вашей стороны.

— Учтивость прекрасно подходит для чаепитий, — ответила Рэнсом. — И ценится куда дешевле, когда пытаешься обогнать самую быструю и хорошо обученную флотилию из всех, какие когда-либо знал мир.

Она смерила взглядом каждого из них по отдельности.

— Вот факт, который вам стоит принять во внимание, если вы по-прежнему гадаете, стоит ли захватывать мое судно. Захват, может, и удастся, но ответ Альбиона не заставит себя долго ждать. Возможно, они уже дышат нам в спину.

— То есть? — переспросил Эспира.

— То есть ваши десантники — не аэронавты. Они не нюхали неба как аэронавты, они не способны думать как аэронавты, они не могут управлять судном как аэронавты — и это особо касается любого, кого вы захотите поставить ими командовать. Если вы отважитесь убить меня и захватить мой корабль, никто из вас не вернется в Копье Аврора живым. Альбионцы легко вас догонят и перебьют всех. Проще не бывает.

Губы Кэвендиш расплылись в широкой улыбке, которая выглядела пугающе неуместной на ее лице.

— Кажется, вы достойны моего уважения, капитан, — объявила она. С той же застывшей улыбкой Кэвендиш вперила в Рэнсом немигающий взгляд, не спеша сделала еще один глоток чая и лишь тогда заметила: — Этот корабль летит все медленнее.

Брови Рэнсом сошлись на переносице. Она по-прежнему изображала невозмутимость, но у Эспиры сложилось впечатление, что Кэвендиш нервирует капитана ничуть не меньше, чем его самого.

— Как вы смогли это понять?

— Я права?

— Правы, — кивнула Рэнсом.

— По какой же причине мы медлим?

— Мой механик говорит, нашу «клетку Хаслетта» разъела коррозия, — ответила капитан Рэнсом, раздраженно скосив глаза в сторону кормы корабля. — Она делает энергетический поток неровным. Нам пришлось сбавить ход, чтобы не спалить силовые линии и узлы.

— Это можно исправить? — поинтересовалась Кэвендиш.

— Для этого потребуется вовсе вырубить силовое ядро и разобрать «клетку», чтобы очистить ее, — сказала Рэнсом. — Мы будем вынуждены полагаться на силу воздушных парусов до тех пор, пока «клетка Хаслетта» не вернется в рабочее состояние. Сейчас мы можем идти на восьмидесяти пяти процентах мощности — или прекратить использовать сети и довериться ветрам.

— Что нам мешает?

Эспира едва сдержал стон разочарования. Пусть Кэвендиш чертовски умна и опасна, этим единственным вопросом она выдала свое полное невежество в азах воздухоплавания.

Рэнсом все же нашла в себе силы ответить, даже если заданный вопрос прозвучал бы куда более естественно в устах любопытного ребенка.

— Воздушные паруса эффективны, поскольку совсем не потребляют энергию силового ядра, тогда как эфирные сети предлагают куда больше маневренности, — объяснила она. — Корабль под воздушными парусами развивает свою предельную скорость только внутри небольшой дуги возможных направлений, и корабль на эфирной энергии с легкостью его обставит.

— Вы хотите сказать, что переход на паруса приведет к непредсказуемому результату? — задумчиво протянула Кэвендиш.

— Я говорю, что он почти лишит нас выбора, — мотнула головой Рэнсом. — Если разобрать «клетку Хаслетта», у нас останутся только паруса. Ни эфирной сети, ни защитного покрова, ни орудий. Когда нас заметят корабли вражеского флота, нам останется только спасаться бегством, и без поддержки попутного ветра мы быстро потерпим поражение. Клетку можно будет починить и после встречи с кораблями поддержки.

— Зачем ждать?

— Затем, что армада прикроет нас огнем в случае погони, — ответила она. — Мы сможем скрыться в тумане, пока корабли поддержки дают отпор противнику…

Рэнсом вновь приподняла бровь.

— Этот небольшой урок воздухоплавания нанес моему кораблю заметный урон, потому что я стою здесь, отвечая на ваши вопросы, вместо того чтобы делать все, что в моих силах, ради сохранения наших жизней. Наслаждайтесь чаем, мадам. Если меня не будут отвлекать, все это скоро закончится.

Кэвендиш аккуратно вернула чашку с блюдцем на стол.

— Не думаю, что мне нравится ваш тон, капитан.

Капитан Рэнсом сжала правую руку в кулак и подбоченилась.

— Это мой корабль, мадам, — заявила она. — Следовательно, именно я решаю, каким тоном тут говорят. Сделайте нам всем одолжение: будьте хорошей девочкой, допивайте свой чай и прекратите мешать профессионалам выполнять свою работу.

В глазах Кэвендиш разгорелась тлевшая там искра, на которую тусклым свечением откликнулся алый кристалл у ее горла.

Эспира поморщился. Поставив на стол чашку, он слегка поерзал в кресле, чтобы в случае вспышки насилия успеть броситься на пол.

— Вы скверно воспитаны, капитан, — процедила мадам Кэвендиш.

Рэнсом откровенно ухмыльнулась.

— Не стесняйтесь прыгнуть за борт в любое удобное время, надутая вы стер…

И тут в бешеном ритме затрезвонил судовой колокол.

— Боевая тревога! — донесся с палубы корабля гортанный крик старшего помощника капитана.

Грязно выругавшись, Рэнсом метнулась к двери кабины. Когда она ее открыла, послышался вой бортового энергетического залпа, за которым последовали невыносимо яркая вспышка света и звук, подобный треску тысяч сломанных сухих костей.

— Пристегнитесь! — крикнул вскочивший Эспира, который уже выбегал из каюты вслед за капитаном Рэнсом.

На палубу он выбежал как раз вовремя, чтобы увидеть, как вся эфирная сеть «Туманной акулы» по правому борту отрывается от корабля. Охваченная пламенем, она парила в воздухе, уносимая течением, и уже начинала с ленивой грацией соскальзывать в туман мезосферы. Тяговая сила, несшая корабль вперед, внезапно лишилась равновесия, и судно накренилось: корма сместилась влево, а нос стал заваливаться, словно догоняя потерянную сеть.

Сопровождаемое звуком рассекаемого воздуха, в каких-то пятистах ярдах из-под «Туманной акулы» вынырнуло изящное судно, несшее алые, лазурные и белые цвета Альбиона. Имя, выведенное на борту, объявляло корабль торговым судном «Хищница».

Эспира стиснул зубы. Капитаны аврорианской армады и торгового флота в своих разговорах об этом каперском судне понижали голоса, звеневшие гневом. Одна-единственная «Хищница» несла ответственность едва ли не за четверть всех коммерческих убытков Копья Аврора за последние два года, приведших к развязыванию этой войны.

Еще прежде, чем он успел об этом подумать, пушки «Хищницы» взвыли опять, на этот раз стреляя выше, — и срезали надфюзеляжную сеть «Туманной акулы» так же ловко, как швея щелкает своими ножницами. На этот раз пылающая сеть обрушилась точно вниз, сползая вдоль мачт и рассыпая искры с миниатюрными молниями, разряжая накопленную статику везде, где она касалась субстанций, отличных от древесины.

Например, отдельных членов экипажа «Туманной акулы».

Запрокинув лицо, Эспира увидел горящую сеть, летящую прямо на него. Он схватил капитана Рэнсом за пояс и втянул ее назад в дверной проем каюты за мгновение до того, как сеть обрушилась бы на нее. Вместо этого задета оказалась металлическая дверная ручка, что вызвало яркую вспышку и оставило черную опалину на металле. Обрывки сети еще не успели улечься на палубе, а «Туманная акула» продолжила терять баланс: теперь вверх задрался нос судна. Эспира машинально прицепил к ближайшим крюкам концы страховочных ремней — как раз вовремя, чтобы воспользоваться их поддержкой и не полететь кубарем в результате опрокидывания палубы.

— Как, черт возьми? — огрызнулась капитан Рэнсом, когда ее корабль накрыла тонкая эфирная сеть площадью в сотни футов. Палуба быстро начинала напоминать внутреннее устройство гнезда шелкопрядов.

Одним быстрым движением она опустила на глаза гогглы.

— Сантос! — взревела Рэнсом. — Сигнальные ракеты, живо! И продолжай сигналить!

— Так точно! — прогудел ее помощник. Секундой позже раздался громкий свист, и в небо взмыла комета, тянущая за собой пылающий огненный хвост.

— Пожарный отряд на палубу! — крикнула Рэнсом.

— Так точно, капитан!

— Орудия к бою! Стрелять по готовности!

Спустя считаные секунды с десяток эфирных орудий открыли огонь по «Хищнице», — но изящный корабль уже сменил курс и резко провалился ниже, уходя от бортового залпа и ныряя обратно в туман. Как раз перед тем, как скрыться, «Хищница» выпустила свои ракеты, которые взорвались в тысяче ярдов над их головой, обратившись густым, плотным облаком желтого дыма.

Задумчиво щурясь, Рэнсом проводила взглядом исчезающее из виду судно. Потом кивнула и крикнула:

— Пилот, смена курса! Двадцать градусов к весту!

— Есть двадцать градусов к весту!

— Полный вперед! Выжимай все, что есть!

Рассыпая искры, в небесную синеву воспарила еще пара сигнальных ракет «Туманной акулы».

— Так точно, капитан!

Корабль застонал, кренясь на борт, и понемногу начал набирать скорость, раскачиваясь, как горький пропойца. Деревянный бочонок, который не успели надежно закрепить на палубе, прокатился под уклон и, подскочив от удара о леер, скрылся из глаз в бездне.

— Разумно ли это, капитан? — тихо спросил Эспира.

— Ничуть, — резко ответила ему Рэнсом. — Гогглы.

Кивнув, Эспира прикрыл глаза защитными линзами; Рэнсом тем временем обнажила свою саблю и принялась рубить складки эфиршелковой сети, мешавшие ей выбраться на палубу.

— Не стоит вынуждать их сражаться, когда у нас полсети отстрелено, — рассуждала она между взмахами саблей. — Сейчас мы слишком неповоротливы. Они превосходят нас в маневренности и, если вступим в бой, за минуту лишат нас остатка сетей… или зайдут с такого угла, который не оставит нам возможности стрелять, и прицельным огнем пробьют наш защитный покров. Наш единственный шанс — добраться до эскадры сопровождения прежде, чем капитан Гримм превратит «Акулу» в простую баржу.