Воздушная гавань

Глава 14

^{КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ УТРО}

Гримм терпеть не мог рукопашную.

На борту воздушного судна сражение представлялось ему приливом, грозовыми облаками — разгулом природной стихии. Люди погибали, о да, и этот ужас преследовал его впоследствии, — но они погибали во власти сил столь мощных, что возможное посредство в этой трагедии обычного человека выглядело почти неправдоподобным. Чаще всего ты не видел лиц своих врагов, только подвешенный в небе вражеский корабль — точную модель, зачастую исполненную умиротворения и грации.

То была лишь иллюзия, разумеется. Реальностью выступали боль и смерть.

Так или иначе, корабельные сражения велись на дистанции. Отстраненно. Хладнокровно. Один участник выставлял свой разум и военные навыки, равно как и отвагу своей команды, против какого-то другого капитана, занятого в точности тем же. Капитан видел, что сотворил враг с его собственным кораблем, но лишь крайне редко ему удавалось рассмотреть в подробностях все те ужасы, какие были причинены врагам его действиями. Хороший командир мог принять верные решения, которые защитили бы команду и принесли ей победу; это по его воле корабль приходил в движение — совсем как единое, огромное живое существо.

Рукопашный бой — совершенно иной мир.

Кеттл за считаные минуты вернулся, приведя с собой большинство отсутствовавших членов команды, и мистер Джорнимен ждал их, чтобы выдать каждому оружие и подбитую эфиршелком форму. Мундиры были стары, урожай этого шелка снимали по меньшей мере поколение тому назад, и могли оказаться полезны разве что при касательном попадании с приличной дистанции, — но только такие Гримму удалось раздобыть для своих людей, это было намного лучше, чем вообще никакой защиты.

— Мы готовы, капитан, — сказал Криди. Высокий молодой человек успел опоясаться саблей и затянуть ремни на боевой перчатке. — Куда выступаем?

— Туда, где мы нужнее, — ответил Гримм. — Выглядит очевидным, что…

Он замолчал, когда к нему подступил Кеттл с капитанской саблей в ножнах, притороченных к перевязи. Предстояло сообразить, как ловчее закрепить ремень на груди Гримма, чтобы левая рука в повязке не запуталась в нем и не помешала здоровой правой руке выхватить оружие.

— Капитан, — с сомнением заговорил Криди, — вы тоже идете с нами?

— Я не намерен посылать свою команду куда-то, куда я сам предпочел бы не отправляться, старпом, — ответил ему Гримм. — Благодарю вас, мистер Кеттл.

— Капитан, — сказал Кеттл, — как насчет перчатки?

Вздохнув, Гримм пошевелил пальцами туго забинтованной левой руки.

— Боюсь, я едва ли сумею ею прицелиться.

— Капитан, — вмешался Криди. — Вы же ранены! Вам следует остаться.

— Чушь, — поморщился Гримм.

Скрипнув зубами, Криди повернулся к Кеттлу:

— Мистер Кеттл?

— Сэр? — откликнулся Кеттл. В его вежливом обращении Гримму послышалась изрядная доля недоверия.

— Поскольку наш горячо любимый капитан твердо решил подвергнуть себя излишней опасности, я поручаю вам приглядывать за ним, под личную ответственность. Не отходите от него ни на шаг, пока все не будет кончено. Ясно?

Лицо Кеттла немного просветлело, на миг озарившись слабым подобием улыбки.

— Кристально ясно, сэр.

— Ба! — фыркнул Гримм. — Я могу приказать не приближаться ко мне, между прочим.

— Что вы говорите, сэр? — нарочито громко переспросил Кеттл. — Ничего не слышу. Мои бедные уши! Все эти взрывы, понимаете ли… Сэр.

Гримм просверлил его гневным взглядом, но Кеттл так и остался благожелательно, сконфуженно глух. К лицу Криди пристала между тем маска хмурого упрямства. Оглядевшись, Гримм увидел других членов экипажа, наблюдавших за их разговором с почтительного расстояния, и вздохнул:

— Хорошо, хорошо.

Для острастки он смерил обоих раздраженным взглядом, хотя большого раздражения не ощущал.

— Я как раз собирался подчеркнуть очевидное: диверсанты не станут высаживаться прямо на верфях вершины Копья. Здесь несут службу военные, стоят защитные батареи, пришвартованы корабли с экипажами. Если бы они планировали открытое нападение, уже высадились бы.

— Куда же, в таком случае? — спросил Криди. — Думаете, они направились ниже, на Платформу?

Справедливо. Предприимчивые жители Платформы на протяжении жизни целого поколения вкладывали деньги в то, чтобы прорубить дыру в копьекамне внешней стены своего хаббла, а затем выстроили собственный воздушный порт, из дерева, на внешней стене своего уровня Копья. Прежде способов попасть внутрь Копья Альбион было всего два — у самой вершины и у подножия; теперь таких способов стало три. Время доставки грузов во множество хабблов Копья Альбион отныне могло сократиться чуть ли не вдвое, и ремесленники с торговцами быстро воспользовались преимуществом подобного хода, — и к настоящему времени Платформа разбогатела, почти под стать хабблу Утро.

— Возможно, — ответил Гримм. — Но и там попасть внутрь они смогут только устроив кровопролитие. По-моему, они надеются сделать это иначе.

— Вентиляционные шахты?

— Именно. Аврорианцы забросят в них как можно больше диверсантов и тогда примутся ослаблять Альбион изнутри.

Кеттл присвистнул сквозь зубы.

— Просвет этих шахт всего-то, пожалуй, четыре на четыре фута, и зияют они в отвесной стене. Там не за что зацепиться, капитан. Попасть туда — чертовски трудная задачка для вооруженного человека, парящего на эфирном парусе.

Гримм уже направился к трапу.

— Прилежание и упорство способны обратить трудности в ничто, мистер Кеттл, — бросил он на ходу. — Можно предположить, что из вентиляции они постараются попасть в боковые туннели, чтобы уже оттуда начать действовать. В хаббле Утро не сосчитать подходящих для них целей, не говоря уже о верфях и причалах. Наша миссия — закупорить их в боковых туннелях и не дать высунуться оттуда. Нам даже не нужно будет отлавливать всех до единого — не сомневаюсь, наши военные с радостью возьмутся за это, как только причалят назад.

Оглянувшись через плечо, Гримм увидел, что его команда следует за ним, хотя кое-кто еще поправляет на себе перевязи сабель и ремни перчаток.

Кеттл замечательно быстро сумел разыскать покинувших борт «Хищницы»; всего восемьдесят семь человек, без девяти — полный состав экипажа. Видно, все они не отошли далеко, делая ставки на исход дурацкой дуэли.

Сколько из них, задался вопросом Гримм, останутся живы, чтобы увидеть закат этого дня?

— Мистер Криди, оповестите команду, будьте любезны. Каждый из них должен четко понимать, в чем наша цель и что я намерен добиться ее вне зависимости от того, что случится с командным составом или со мной лично. Следует донести эту мысль до всех без исключения.

— Есть, капитан, — обронил Криди и немедленно зашагал обратно, чтобы сразу, коротко и резко, обратиться к ближайшим из шедших позади членов экипажа.

— Мистер Джорнимен! — не оборачиваясь, крикнул Гримм.

— Да, капитан?

— Вы остаетесь.

Воздух разорвал изумленный возглас, приправленный крепким словцом.

— Помнится, вы использовали эпитет «зазнавшийся головастик»? Если вы не в состоянии снизойти до того, чтобы оказать надлежащее почтение моему старпому, Джорнимен, тогда вы определенно чересчур ценны, чтобы рисковать жизнью в перестрелках с аврорианскими лазутчиками. Выполняйте.

Залп ругательств механика растаял позади, в то время как Гримм потрусил вперед, в сопровождении верных соратников. * * *

Они спустились по спиральному пандусу, который вел от верфей к хабблу Утро. Пестрая толпа спешила в противоположном направлении. Вокруг царила жуткая суматоха.

Хотя сам хаббл напрямую не пострадал от бомбардировки с аврорианских рейдеров, сквозь копьекамень передалось достаточно энергии, чтобы обрушить значительное количество кладки, с помощью которой укреплялся и реставрировался свод Копья. Кричали люди, в воздухе явно ощущался запах гари. Устрашающая картина. Сразиться можно с врагом, но не с дымом. Если хаббл или его туннели начнут заполняться гарью пожарища, все бойцы Гримма могут погибнуть, не успев ни вытащить лезвие из ножен, ни разрядить перчатку.

Тут и там мелькали мундиры Гвардии копьеарха: военные спешили на помощь пострадавшим и вытаскивали из-под завалов раненых. Похвальная преданность долгу, вот только их усилия не выглядели хоть отчасти организованными. Гвардейцы бежали группами по три-четыре человека, без очевидной координации. Насколько мог судить Гримм, никто даже не пытался урезонивать или направлять людей, которые продолжали метаться по улицам.

— Сэр! — вскрикнул Криди, вытягивая вперед указующий палец.

Гримм вгляделся в дальний край хаббла — туда, где поверхность внутренней стены отражала беспорядочные белые вспышки; достаточно яркие, чтобы обратить стоящие впереди здания в черные силуэты.

— Перестрелка, — определил Гримм. — Наметанный глаз, старпом. Ну что, поприветствуем наших гостей?

Не дожидаясь ответа, он направился туда ритмичной, хотя и неторопливой трусцой. От бега его израненная рука вновь нестерпимо заныла; тут уж ничего не поделаешь.

Хаббл Утро занимал весь периметр Копья, но большинство его строений располагались по границе внутренней площади с высоким, в две сотни футов, куполом атриума. Расстояние от одного края большого цилиндра, ограниченного внешними стенами Копья Альбион, до другого составляло без малого две мили. Нужно было спешить, но не выбиться при этом из сил, которые еще пригодятся для точности прицела и драки холодным оружием.

Пробежка по хабблу казалась каким-то кошмарным сном. Большинство строений не выглядели сильно поврежденными, но изредка попадались и руины на месте зданий, не устоявших под камнепадом со свода. Пострадавшие лежали на пепел-каменной мостовой хаббла или, контуженные, бродили по укутанным пылью улицам. Скрепя сердце, Гримм не стал останавливаться, чтобы помочь ребенку с перебитой рукой. Бедный маленький беспризорник явно испытывал страдания, но жизнь его находилась вне опасности — чего нельзя было бы сказать в том случае, если вторгшемуся противнику удалось бы поджечь достаточно домов в хаббле Утро, взорвать чанерии или водохранилища, расправиться с верхушкой Совета Копья (впрочем, оценка Гриммом последствий такой утраты не была однозначной) или осуществить любую другую подлую диверсию.

Добежать получилось, пожалуй, не менее чем за четверть часа; настоящая вечность по меркам любого сражения. Ко времени, когда они достигли замеченной Криди области, Гримм уже было решил, что схватка не могла длиться так долго. Напрасно. Приближаясь, они по-прежнему слышали визг разряжаемых боевых перчаток.

Добежав, Гримм остановился отдышаться за стеной большого здания, одного из изначальных жилищ времен Строительства, возведенного из копьекамня и бесшовно соединенного с мостовой хаббла. Стрельба шла как раз за его углом.

— Штерн, — позвал он, стараясь говорить четко и спокойно. — Проверь, что там, и бегом назад, зря не мешкай.

— Капитан, — ответил худощавый, темноволосый парень заметно моложе большинства аэронавтов в экипаже «Хищницы». Штерн был желторотым курсантом и проходил практику на воздушном судне, втянутом в боевое задание, стоившее Гримму военной карьеры; а затем он (вопреки недвусмысленным указаниям самого Гримма) вслед за своим капитаном бросил флотскую службу и очутился на борту «Хищницы». Повзрослев, он так и остался тощим и невысоким, а когда было необходимо, мог двигаться так же быстро и бесшумно, как и любой боерожденный.