Воздушная гавань

Глава 4

^{КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ УТРО}

Последние две недели были для Гвен сплошной мукой.

— Никак не пойму, какой в этом смысл, — задыхаясь, выпалила она. У нее болели ноги. Горели ступни. В груди точно костер полыхал. В общем и целом, она не видела разумных причин для всей этой беготни вокруг резиденции копьеарха, а с каждым днем во время тренировок они тратили на это все больше и больше времени.

— Это полезно, — заметил бежавший рядом кузен Бенедикт. Высокий и тощий юноша на неполные два года старше Гвен, с торчащим во все стороны «ежиком» мягких и густых рыжевато-каштановых волос. На нем была та же тренировочная форма, что и на самой Гвен, вот только бежал он свободно, без явного усилия.

Да и в голосе никакого напряжения. Вообще никакого. Дрянной, отвратительный невежа с кошачьими глазищами.

— Легко тебе говорить, — выдохнула Гвен. — Ты уже бегал раньше.

— Да, два последних года, — согласился Бенедикт.

— И на тебе нет моих дурацких тряпок.

— На мне точно такая же одежда, — возразил Бенедикт.

— Да, но ты к ней привык. Пф-ф, штаны! Как у тебя получается бегать в этих нелепых штуках?

— Лучше, чем я бежал бы в юбках, рискну предположить, — последовал ответ. — Мне казалось, бег должен тебе нравиться, Гвен. Лично я нахожу его укрепляющим.

Гвен оскалилась.

— «Укрепляющим»? Бенедикт Майкл Сореллин-Ланкастер, вы лично можете поцеловать меня в мой…

— Как пожелаешь, кузина, — расплылся в улыбке Бенедикт. — Должен заметить, постепенно ты набираешь форму.

Не прерывая бег, Гвен никак не могла воздать сомнительному комплименту должным возмущением. И через силу заставила себя бежать дальше.

— Чего?

Высокий юноша ухмыльнулся.

— Первые дни тебе едва хватало сил на нытье. А теперь, послушай-ка себя! Ты же всю пробежку болтаешь без умолку!

Гвен испепелила своего сверх меры бодрого кузена тяжелым взглядом, который сопроводила глухим неразборчивым ворчанием. Ничем другим она ответить не могла, ведь группа тренирующихся гвардейцев уже свернула за угол и с топотом бежала вдоль последнего отрезка ограды двора. За бегущими наблюдали люди, собравшиеся на рынке; прежде Гвен и самой множество раз доводилось смотреть, как тренируется Гвардия. Она с самого начала понимала, что после вступления и ей, волей-неволей, тоже придется заниматься вместе с остальными, — но никто не предупредил ее о том, насколько эти упражнения… изнурительны.

— Отряд, стой! — зычно гаркнул седовласый капитан Кавалло, стоило бегущим достичь установленной черты. — Всем разойтись!

Разброд и шатание. Облаченные в серое новички завершали тренировку кто во что горазд. Хотя рекруты начинали забег в ровном строю, по четверо в ряд, порядок долго не протянул, и сейчас они в полном изнеможении повалились на уличные плиты из пепел-камня. Их мешковатые куртки и штаны для бега были совершенно одинаковы, и все одинаково потемнели от пота.

Ветераны Гвардии закончили пробежку без особой одышки, спокойно и расслабленно; теперь они стояли к стороне, усмехаясь над новичками или тихо беседуя между собой. Гвен не нравилось, когда над нею подтрунивают, и не важно, кто это был, но вон тот коренастый блондин по имени Реджинальд Астор выводил ее из себя больше всех прочих. Он воображал себя красавчиком, и, до определенной степени, возмутительная самоуверенность действительно ему шла; в придачу у него имелась привычка бесстыдно пялиться на Гвен всякий раз, когда та представала взъерошенной и потной, в отнюдь не женственно липнущей к телу форме. Хмурясь, она подняла голову — и тут же уткнулась взглядом в наглые глазки Реджинальда, стоявшего в стороне с высокомерной ухмылочкой на лице.

Свирепо глядя на него, она процедила Бенедикту:

— Ты еще не успел сообщить Реджи, до чего меня бесит, что он постоянно таращится?

Улыбаясь, Бенедикт покосился на нее:

— Это бы его только раззадорило.

— Какая досадная напасть… — тихо пробормотала Гвен. — Мало нам других досадных напастей!

— Я правильно понял? Мне надо встать на защиту своей маленькой, беспомощной кузины? — поинтересовался Бенедикт.

Гвен изобразила гримасу. Предложение Бенедикта выглядело до странности заманчивым. В обычной ситуации Гвен ничего не стоило бы самой урезонить грубияна, стереть с его лица наглую улыбку и пригвоздить ему уши, чтобы не хлопали зря. Вот только сейчас, по некоей неведомой причине, позволить кузену заступиться за нее показалось даже как-то… проще.

Вероятно, виной всему была скопившаяся усталость от пробежек и классных занятий. Кавалло каждый день по нескольку часов читал рекрутам лекции об укладе жизни в различных хабблах, о тамошних законах, об их отношениях друг с другом, — и, хотя собственные наставники Гвен давно уже пичкали ее подобными сведениями, выяснилось, что в своих поучениях каждый выпускал из виду великое множество важных деталей. Во всяком случае, прежние преподаватели не особенно старались расцветить для Гвен сухие факты, описать их связи и далеко идущие последствия. Столкнувшись с ними на лекциях у капитана, Гвен ощутила себя беспросветной тупицей, бредущей на ощупь.

Между тем Гвен привыкла добиваться только блестящих результатов во всем, за что бы ни бралась. Хотя бегунья из нее далеко не блестящая. Ослепительный успех не ждал ее и на уроках по политике Копий, да и утренние занятия инквизицией давались ей не то чтобы очень легко — с этой дисциплиной она прежде даже не пересекалась. Вообще-то, в тренировочном зале она справлялась с заданиями вполне сносно, — когда дело доходило до обращения с боевыми перчатками в любом случае… но фехтование как было никудышное, таким и осталось, и Гвен испытывала мрачную уверенность в том, что и через пару недель, когда начнется обучение боевым приемам на настоящих клинках, ей придется размахивать деревянной палкой для новичков.

Отсутствие нужных навыков и знаний сказывается на уверенности человека самым поразительным и разрушительным образом. И очень этого человека раздражает.

Может, именно поэтому Гвен побаивалась сама потолковать с Реджинальдом? Неужели опасалась, что не сможет осадить его? За последние дни у нее набрался изрядный опыт провалов. Что, если это превратится в привычку?

Чушь, твердо сказала себе Гвен. Если она хочет остаться в Гвардии, ей все время придется принимать брошенные вызовы… А ей ведь позарез было нужно оставаться в Гвардии. Любой другой вариант не подходил, ведь тогда пришлось бы вернуться домой и признать перед матерью, что та все-таки была права.

Ну, такого она определенно не могла допустить.

— Сама с ним справлюсь, — вздохнула Гвен. — Однако сердечно благодарю тебя, кузен, за великодушное предложение.

Бенедикт кивнул — так, словно иного ответа и не ждал.

— Тогда послушай совета и выбери подходящий момент, ладно? Подобные разговоры ведутся с глазу на глаз. Девушка может прилюдно приструнить одногодку, но новичок, набрасывающийся на ветерана Гвардии, — совсем другое дело.

— Сама разберусь, — вздернула подбородок Гвен.

Бенедикт не отреагировал, хотя это явно далось ему нелегко. Переубеждать Гвен он не стал.

— Очень хорошо.

Какое-то время она еще посидела, тяжело дыша и прислушиваясь к болевым ощущениям в ноющих голенях и ступнях. Это пройдет. Она чувствовала себя заметно лучше, чем на следующий день после самой первой своей пробежки двумя неделями ранее. Гвен была вынуждена признать, что эти упражнения оказались весьма полезны. Каждый уровень Копья был огромен, и способность часами держать приличную скорость упростит задачу сбежать от врага или, наоборот, догнать какого-нибудь преступника. Воры точно не устраивают ежедневные забеги, чтобы держать себя в форме: их явно не подгоняет кто-то вроде Кавалло. А будь воры столь целеустремленными, амбициозными людьми, чтобы заниматься пробежками самостоятельно, едва ли они промышляли бы воровством, ведь так?

Вновь подняв голову, Гвен увидела, что большинство недавних рекрутов и ветеранов успели скрыться за стенами, окружавшими внутренний двор резиденции копьеарха. Снаружи оставались только Реджинальд с горсткой приятелей, сама Гвен и одна из самых крупных девушек, которых Гвен только доводилось встречать. Несмотря на рост и стать, девушка была тихоней и часто пряталась от мира за густыми прядями длинных светлых волос. Ширине ее плеч мог бы позавидовать и кое-кто из мужчин; плечам соответствовали широкие запястья и такие же крепкие с виду руки и предплечья. Звали ее… Вот же! Гвен не могла припомнить, чтобы силачка хоть раз кому-то представилась. Если вдуматься, на памяти Гвен она вообще ни с кем не заговаривала, не считая ответов на вопросы инструктора в классе. Остальные рекруты попросту именовали ее «та девушка с котом».

Этот самый кот как раз выскочил из ворот и стремглав бросился прямо к своей хозяйке. Здоровенный рыжий зверь — и довольно милый с виду, если только не вспоминать о том, какие грязные они существа. Ведь кошки обитали в тесных подпольях, вентиляционных шахтах и прочих безобразных, мокрых, кишащих паразитами закоулках Копья.

Представители кошачьего племени нередко попадались на глаза всякому, кто углублялся в дальние коридоры хаббла, но они редко снисходили до общения с людьми. Иногда один кот или небольшая группа брали шефство над человеческой семьей, а некоторые лавки или мастерские полагали за благо предложить им пищу в обмен на истребление грызунов. Так выходило гораздо проще, чем отказать кошкам в оплате их трудов и обнаружить затем, что все ваши припасы бесследно исчезли в глухой ночи. Гвен доводилось слышать о кошках, которых нанимали присматривать за маленькими детьми или охранять их, — но подобные договоры почти всегда опирались исключительно на деловой расчет. Гвен никогда не слыхала, чтобы кот хоть однажды выказал приязнь к человеку.

Зверек вспорхнул на колени к «той девушке с котом» и покрутился, не переставая тереться о нее головой. Пощекотал ее шею своими усами и с любопытством обнюхал пропотевшую униформу. Девушка рассеянно провела ладонью по кошачьему меху, зарылась в него пальцами, — и зверь улегся, наслаждаясь лаской.

— Хотел бы я знать, — подал голос кто-то из компании Реджинальда, — а что, вообще говоря, забыла здесь эта тварь? Кто дал ему право беспрепятственно носиться по всей территории?

— Ведь и верно, — согласился Реджинальд. Сложил на груди руки и с сомнением на лице воззрился на владелицу кота. — Это противоестественно. Возникает вопрос: что могло подвигнуть разумную личность на то, чтобы нянчиться с подобным прохвостом?

Этот вопрос, заданный вскользь, заставил «ту девушку с котом» уставиться на Реджинальда. Видя это, крепкий молодой человек растянул губы в широчайшей улыбке:

— Так в чем же тут дело, дражайшая Бриджет? Какие цели ты преследуешь, держа рядом подобную скотину?

«Та девушка с котом» (верно ведь, ее зовут Бриджет… и как-то дальше, сейчас не вспомнить) еще несколько секунд рассматривала Реджинальда в упор, прежде чем ответить. Непроницаемая маска ее лица хранила безмятежное выражение.