Воздушная гавань

Дробная пальба была старым приемом, назначенным пробить корабельный покров, — хотя, чтобы прием сработал, требовались безупречные подготовка и выучка канониров. Первый выстрел разметал небольшую часть покрова, создав воронку в корабельной защите. Второй, угодивший точно туда же, углубил эту брешь и расширил края, заодно поглотив еще часть защитного покрова. За ними последовали третий, четвертый и так далее.

Выстрел шестого орудия украсил корпус вражеского судна черными опалинами.

Выстрел седьмой пушки достиг цели: выпущенный ею заряд вызвал мощный взрыв почти в самом центре днища.

Высвобождение энергии сопровождалось оглушительным ревом и дьявольски яркой вспышкой. Часть корпуса добрых тридцати футов шириной попросту исчезла, обратилась в облако сажи и смертоносных обломков, которые, силой взрыва уподобленные копьям, рванули ввысь, пронзая все на своем пути. Края пробитой дыры охватило бурлящее, бушующее пламя, которое сразу же устремилось в распахнутые выше, легко уязвимые недра корабля аврорианцев. Разбитые подфюзеляжные мачты посыпались вниз, чтобы повиснуть затем в спутанных тросах собственной оснастки и в прошитой искрами, почти невидимой паутине тонкой нижней сети. Когда внезапный мощный толчок и потеря приличного куска сети нарушили двигательный баланс судна и сместили центр его тяжести, оно начало опасно крениться на левый борт. Взрыв разнес в клочья и один из двух килей, так что, заваливаясь, судно принялось еще и разворачиваться.

Криди, Кеттл и все остальные, кто был на палубе, дружно вопили от дикого, разнузданного восторга. Им пока и близко не удалось нанести аврорианцам фатальный урон, но на какое-то время вражеский корабль явно был выведен из строя. Превосходство неприятеля в количестве пушек никто не отменял; даже изувеченное, судно Авроры оставалось опасным соперником, скрытым за плотной защитой по большей части не тронутого покрова, хотя теперь в вероятной дуэли двух кораблей позиция «Хищницы» выглядела куда весомее.

Гримм уже не видел последствий серии новых взрывов на другом судне, когда мерцающие выплески эфирной энергии достигли нестабильных кристаллов на борту судна Авроры, — тех, вероятно, что были прикреплены к боевым перчаткам, запертым в оружейной. Он успел щелкнуть телескопической линзой, возвращая ее в рабочее положение, и озирался теперь кругом, выискивая сквозь свои окуляры, кому же аврорианцы отправили сигнал.

Это второе судно уже поднималось из затянувшей мезосферу туманной пелены, — темные облака скатывались с рангоута и такелажа, низвергались, бурля, с бронированных бортов и просеивались сквозь защитный покров, заставляя его блистать в прямых солнечных лучах. Знамена военной флотилии Копья Аврора гордо реяли на верхней и нижней мачтах: две синие полосы на белом полотнище с пятью алыми звездами между ними. Через нос корабля тянулось золотом выведенное имя: «Итаска».

Таращась на этот восставший из облачной мглы фантом, Гримм ощутил, как его кости сковывает мертвенный холод. Об «Итаске» слагались легенды, боевая история этого корабля растянулась по меньшей мере на пять сотен лет, и аврорианцы почитали его мостик за достойную награду для своих наиболее заслуженных капитанов, которым брезжило скорое повышение до адмиральского чина. Гримм не смог с ходу припомнить имени нынешнего капитана «Итаски», но этот парень определенно входил в число лучших вояк Авроры.

Того не легче, «Итаска» была боевым крейсером — судном, выстроенным специально для того, чтобы с легкостью догонять юркие кораблики вроде «Хищницы» и обращать их в облачка тлеющих щепок. Оно, не моргнув, было способно принять на себя натиск, огня всех орудий на борту «Хищницы», а его собственные пушки (вчетверо превышавшие мощь артиллерии, имевшейся в распоряжении у Гримма) могли единственным ответным залпом сорвать с «Хищницы» защитный покров и уничтожить ее, заодно с экипажем. Хуже того, закованный в броню и надежно прикрытый покровом, крейсер «Итаска» запросто мог вести прицельный огонь с расстояния, недосягаемого для ответного огня «Хищницы». Даже еще хуже, у бронированного боевого корабля обязательно имелось сразу несколько силовых кристаллов, что позволяло ему держать наготове, разворачивать и питать куда более обширную сеть защиты, чем у «Хищницы». Получается, даже ужасающая масса ничуть не помешает противнику пуститься в погоню, и Гримму, скорее всего, не удастся сбежать от «Итаски» прежде, чем залп ее орудий возвестит о досрочном финише такой гонки.

Единственным их преимуществом был слепой случай. Боевое судно Авроры вынырнуло из тумана почти в двух тысячах ярдов от «Хищницы», — хотя, как Гримм счел нужным отметить, спустись они атаковать под стандартным углом вместо бесстрашного нырка Кеттла, боевой крейсер «Итаска» возник бы лишь в какой-то сотне ярдов к ее левому борту. Капитан, как бы его ни звали, разместил свое судно на весьма удачной позиции — в конце концов, приватир Копья Альбион мог спикировать на торговый крейсер под любым углом, и заранее знать, с какой стороны ожидать нападения, капитан «Итаски» никак не мог. Но он все-таки перехитрил Гримма, успешно предсказав направление атаки. И это не было простым совпадением, ведь умные капитаны сами творят свою удачу.

— Кеттл! — рявкнул Гримм. — Ныряем, живо!

Этот внезапный приказ заставил рулевого остолбенеть, но его рука уже послушно тянулась к рычагам управления. Брошенный вниз недоуменный взгляд Кеттла уперся в разворачивающийся вдали широченный борт «Итаски», готовой дать орудийный залп.

Корабль вновь сорвался вниз, без всякого предупредительного маневра и многих застав врасплох. Люди кричали. Гримм видел, как лейтенант Хаммонд взмыл ввысь с палубы, с которой его связывал только страховочный леер: чтобы обеспечить дробную стрельбу, командующий офицер должен был метаться от орудия к орудию, поочередно выкрикивая приказы. Убедившись, что Хаммонд даже в пылу сражения не забыл о безопасности, Гримм поспешил восславить Всевышнего.

На какой-то миг Гримм уже вообразил, что ему удастся вообще избежать стычки с «Итаской», — но тут, когда Хищница» уже достигла верхнего слоя облаков, боевой крейсер открыл все-таки огонь.

По флотским меркам, корабль Гримма был довольно небольшой целью: если говорить о массе, «Хищница» едва превосходила простой рейдер. К тому же она шла довольно быстро и под приличным вертикальным углом. Учитывая то, как далеко вынырнула «Итаска», потребовался бы чертовски умелый или удачливый канонир, чтобы нанести точный удар по такой цели, — и особенно теперь, когда глаза всей ее команды приспособились к мгле тумана и внезапно были ослеплены ярким светом, пронизавшим аэросферу.

Канонир на борту «Итаски» оказался опытен. Или на редкость удачлив.

Выстрел тяжелой пушки боевого крейсера пробил дыру в защитном покрове «Хищницы» с легкостью камешка, пущенного сквозь паутину. Снаряд разорвался у верхушки последней из верхних мачт, и лишь крутой угол возобновленного пике «Хищницы» сумел уберечь судно от мгновенной гибели. Взрыв полностью снес верхние мачты корабля, и кружева пламени разбежались в стороны, жадно уплетая на своем пути остатки защитного покрова. Вниз посыпались куски металла вперемешку со щепками, и Гримм услыхал возгласы ужаса и боли: облако смертоносных осколков накрыло орудийные расчеты правого борта. Шрапнель задела кристалл третьей пушки, и та исчезла в зелено-белой вспышке, уничтожив своих канониров и оставив в борту судна зияющую рану в добрую дюжину футов шириной. Аэронавт по фамилии Ариксон, состоявший в одном из ближайших расчетов, отчаянно закричал, когда кусок палубы, к которому крепился его страховочный леер, полетел прочь от «Хищницы», унося его с собой. В следующий миг и сам человек, и его крик растворились во мгле: бурлящее море тумана вспучилось вдруг, чтобы поглотить «Хищницу» целиком.

— Маневр уклонения! — отдал приказ Гримм. Пропавшие из виду пушки «Итаски» еще продолжали грохотать, и он слышал голодное шипение проносившихся совсем близко зарядов, которые зловещими всполохами озаряли глубины плотного тумана вокруг «Хищницы». Единственное попадание по касательной не нанесло ей, к счастью, серьезного ущерба. Тридцать вражеских пушек прочесывали мглу наугад, и Гримм не сомневался, что сейчас боевой крейсер ложится на правый борт, подставляя вероятную траекторию их спуска под огонь своих канониров. Если везучему наводчику или кому-то из его товарищей снова улыбнется удача, «Хищница» уже никогда не вернется домой, чтобы увидеть пристань Копья Альбион.

Стоило сомкнуться вокруг них студеной толще мглы, как Кеттл задергал рычаги управления, резкими рывками прокладывая извилистый маршрут спуска. Гримм же, стараясь при этом не прекратить дышать, с напряжением ждал нового вражеского залпа, который сведет окончательные счеты с ним самим и с остальной командой. Все это время «Хищница» пела туманам о своем непокорстве: тон менялся с каждым новым поворотом руля, и песня эта таяла за кормой, подобно отзвуку насмешливого смеха.

Гримм стиснул кулаки и скрипнул зубами. Кораблю вольно было дурачиться, но порою он жалел, что «Хищница» не способна сперва подумать, а стоит ли напрасно подначивать врага. Тут уж ничего не поделаешь. Гримму оставалось лишь уповать на то, что туманы мезосферы приглушат и размажут звуки, не выставив их источник удобной мишенью для канониров «Итаски».

Он выждал так долго, насколько мог отважиться, — еще почти с минуту, — и только тогда отдал новое распоряжение:

— Стоп!

Кеттл передал капитанский приказ машинному отделению, и их отчаянный спуск стал понемногу замедляться. Несколько точно выверенных вздохов спустя «Хищница» вышла из пике и выровнялась; все, кто был на палубе, ждали в полной тишине, пока Кеттл с трудом укрощал израненное судно.

Лишь тогда Гримм смог медленно выдохнуть и опустить голову. Подняв руку, он устало стащил с лица гогглы. Влажный воздух казался липким и неприятно холодил кожу вокруг глаз.

— Они за нами не погнались, — с облечением вздохнул Криди, снимая собственные окуляры.

— Разумеется. Чертова «Итаска» слишком велика для этого, — ответил ему Гримм. Собственный голос звучал хриплым и слабым. На шее и плечах незримо повис тяжкий медный груз. — Этакое чудище не смогло бы нырнуть за «Хищницей». И потом, ни один из капитанов флота Авроры не бросится за нами в этот омут, выставляя себя на посмешище. У двоих слепцов не получится достойно сыграть в догонялки.

Криди только фыркнул.

— Займитесь ремонтом повреждений, — негромко распорядился Гримм, отвязывая свои страховочные леера. — Убедитесь, что у доктора Бэгена есть все необходимое для ухода за ранеными. И не забудьте провести полную перекличку. Буду в своей каюте.

Криди кивнул, медленно оглядываясь по сторонам.

— Сэр?

Гримм замер.

— Защитный покров этого корабля… Он на удивление прочен для судна таких размеров.

Вообще говоря, оброненное им замечание не требовало прямого ответа, но вопрос все же повис в воздухе между молодым офицером и капитаном. Гримму не нравились недосказанности, они усложняли жизнь. Однако, хоть он и считал парня вполне порядочным и надежным человеком, полностью доверять ему Гримм не был готов. Еще не время. Поэтому он уставил в старпома ничего не выражающий взгляд и ровно произнес: