Воздушная гавань

Глава 11

^{КОПЬЕ АЛЬБИОН, ФЛОТСКИЕ ВЕРФИ}

— Криди! — воззвал Гримм, поднимаясь на борт «Хищницы» по окутанному туманом трапу, брошенному с воздушного дока флотских верфей на самой вершине Копья Альбион. — Ко мне!

— Капитан на борту! — прокричал Кеттл, высовываясь из палубного люка. — Мистеру Криди подняться на палубу!

— В мою каюту, — морщась, поправил его Гримм и направился прямиком туда.

— Есть, сэр! — ответил рулевой. Слова, сказанные Криди затем, выдавали его потрясение: — Капитан, ваша одежда… Сэр, вы ранены!

Гримм со вздохом опустил глаза на одолженный ему Ферусом наряд. Строго говоря, настоящим костюмом он считаться не мог, поскольку был собран из двух или даже трех примерно схожих облачений, ни единое из которых не было добротно скроено. Пострадавшая рука на перевязи.

— Ну да, вроде того. Нечто жуткое выскочило из вентиляции и попыталось сожрать меня в одном из боковых туннелей. Сам виноват, не стоило мне срезать дорогу.

— Проклятье! — вознегодовал Кеттл. — Неужто хаббл Утро перестал платить зверодавам?

— Меня не сожрали, — напомнил Гримм и коротко подмигнул Кеттлу. — Вам известно, сколько человек отсутствует?

— Сейчас на борту только четверть экипажа, — сказал Кеттл. — Парни отправились на рынок поглазеть на какую-то дуэль. Похоже, там пара высокородных салаг решили разобраться на кулачках. У нас общее пари против тех негодяев с «Блистательного».

— Надеюсь, они не ошибутся со ставкой, — сказал Гримм. — После того, что «Итаска» сотворила с нашими финансами, на счету каждый медяк.

— Не переживайте, сэр, — успокоил его Кеттл. — Ребята не подведут.

Он закончил укладывать длинную полосу эфиршелковой сети, которую распутывал, стянул кожаными ремешками и аккуратно уложил ее в один из рундуков у основания мачты — пусть даже ни самой мачты, ни прочего рангоута на верхней палубе и в помине не было. Их еще не успели заменить.

— Позвольте, я открою вам дверь, сэр.

— Благодарю, — кивнул Гримм. Когда Кеттл отпер и отворил дверь его каюты, Гримм шагнул внутрь, но развернулся за порогом, чтобы протянуть Кеттлу саблю в ножнах. — Распорядитесь вычистить ее для меня, хорошо? Самому мне трудновато справиться одной рукой.

— Конечно, сэр, — сказал Кеттл, принимая оружие и поспешно закрывая за собой дверь.

Гримм опустился в свое кресло. Израненная рука нещадно болела, хоть Ферус и уверял, будто она скоро станет как новая. Чудачка преподнесла ему небольшой горшочек довольно дурно пахнувшей мази, которой всякий раз во время перевязки полагалось смазывать рану. Для этого тоже придется звать кого-нибудь на помощь. Мистер Бэген, судовой врач, несомненно, сочтет эту повинность донельзя обременительной и пустится в бесконечные рассуждения о горемычной судьбе, уготованной всем упрямцам в капитанском чине.

Криди постучал в дверь и вошел, когда Гримм ответил. Высокому молодому помощнику пришлось склонить голову, чтобы не задеть потолок.

— Сядь, — распорядился Гримм. — Пока ты так стоишь, мне начинает казаться, будто ты просишь за что-то прощения.

Кисло улыбаясь, Криди уселся на скамью у стены каюты, напротив койки.

— Кеттл упомянул, что вы были ранены, сэр?

— Какая-то треклятая тварь выбралась из вентиляции, не иначе, — ответил Гримм. — Случались стычки и похуже.

— Опять невезение, — вздохнул Криди. — Оно накрепко к нам пристало, не правда ли?

— Это с какой стороны посмотреть, пожалуй, — рассудил Гримм. — Между прочим, нам очень даже повезло живыми выбраться из передряги с кораблем класса «Кортес», не говоря уже об «Итаске». Мы выжили и теперь можем рассказывать об этом.

— Вы правы, сэр, — сказал Криди. Уже какое-то время он нервно кусал нижнюю губу. — Вас не было всю ночь. Надеюсь, вы не против моего решения отпустить команду в увольнение.

— Они вздернули бы тебя на рее и сбежали бы, если бы не отпустил, — улыбнулся Гримм. — Но оставить четверть экипажа на борту было верным решением.

Лицо Криди немного просветлело.

— Хорошо… — И, взглянув на Гримма исподлобья, он заговорил снова: — Капитан… Не хочу преступать грань дозволенного, однако…

— Ничего, давай преступай. А заодно и плесни нам обоим выпить.

Отчасти обрадованный распоряжением, которое позволило ему чем-то занять руки во время разговора начистоту, Криди извлек стаканы и бутылку из обычного хранилища.

— Сэр, я тут поточнее оценил полученные повреждения…

— Насколько верны прикидки Джорнимена?

— В самую точку, сэр, — с неохотой ответил старпом. — Своенравный он тип, но свое дело знает.

— Так и есть, — подтвердил Гримм, забирая протянутый стакан.

— Сэр, — продолжал Криди, — этот ремонт, он… потребует существенных затрат.

— Я уже в курсе, — кивнул Гримм.

— Боюсь, что… по нынешним временам… могут найтись люди из Высоких Домов, кто станет давить на вас, добиваясь продажи.

— Да ну? — сказал Гримм. — Что ж, полагаю, они имеют полное право предложить свою цену.

— Боюсь, они могут проявить излишнюю прыть, сэр, — не унимался Криди.

— Когда люди позволяют себе лишнее, я просто даю им по лицу и заставляю прекратить безобразие, — заметил Гримм.

Это заставило Криди поперхнуться напитком. Все же он сумел проглотить то, что было во рту, и спустя какое-то время тихо рассмеяться:

— Сестра предупреждала, что у вас своеобразное чувство юмора, сэр.

— Что есть, то есть, — хмыкнул Гримм.

— Но… шутки в сторону. Что вы намерены делать с «Хищницей», сэр? То есть сейчас вам едва ли удастся занять денег под ремонт. Но если продать ее вы отказываетесь, а отремонтировать не сможете… что тогда?

Гримм помолчал, разглядывая своего молодого помощника. Криди выглядел до болезненности честным, и Гримм всегда был высокого мнения о его семье, но… Рук заполучил описание травм «Хищницы» подозрительно быстро и точно. Кто-то сболтнул лишнего, и, хотя у Гримма не было повода подозревать, что за этим стояли чьи-то враждебные происки (Криди, в частности), лучше хоть немного поостеречься.

— Предоставь мне самому ломать голову, старпом, — сказал он. — Вариантов действий у нас несколько, и я собираюсь тщательно изучить каждый. Пока мы будем придерживаться плана переоснащения, предложенного Джорнименом. Еще до своего… ну, того маленького приключения в туннелях вентиляции… я проследил за тем, чтобы родственники погибших получили компенсацию. Теперь мы заменим рангоут и сети «Хищницы» — из тех денег, что у нас еще остались, а также восстановим переборки и вернем пушку номер три на ее законное место. Для этого у нас вполне достаточно средств, и заниматься всем этим будешь ты. Я же раздобуду нам новые кристаллы взамен пострадавших.

— Сэр, я тут… Я считаю, что мы могли бы взять на борт груз.

— Груз? — изумился Гримм. — В ее-то состоянии?

— Нет нужды перегружать судно, сэр, — быстро проговорил Криди. — Но… один короткий рейс смог бы быстро принести нам приличный доход.

— Короткий рейс, говоришь… — сдвинул брови Гримм. — Значит, спуск к хабблу Платформа, ты ведь об этом?

— Кому-то всегда нужно доставить что-то в нижние хабблы или поднять оттуда, сэр, — развел руками Криди.

— Грузы отправляют баржами. Плашкоутами, — тихо сказал Гримм. — Их поднимают и опускают на лебедке, в конце концов. А моя «Хищница» — воздушное судно, коммандер.

— Со всем уважением, сэр, — опустил глаза Криди, — это не так. Прямо сейчас она не воздушное судно. И так будет, пока мы не накопим средств, чтобы привести ее в порядок.

— Я подумаю на этот счет, — пообещал Гримм, стараясь не сорваться на рык. — Благодарю, что поделился идеей.

— Сэр, — поднял голову Криди, — пусть эта работа отнимет несколько лет, прежде чем вы соберете нужные средства, но это хотя бы честная работа. Здесь нечего стыдиться.

— И радоваться тоже нечему, — добавил Гримм. — Ни мне самому, ни команде, ни «Хищнице». Нельзя же ждать, чтобы кот отрастил себе мех другого цвета, даже если кажется, что так будет лучше.

Криди недоуменно моргнул.

— Я не… Не понял вас, сэр.

— Корабль — нечто большее, чем куча досок, кристаллов и эфиршелка, Байрон, — терпеливо объяснил Гримм. — Кое-кто из твердолобых кладовщиков в чанериях так и думает, но корабельным экипажам виднее. Воздушные суда — не просто средства передвижения, и люди, которые относятся к ним как к чему-то большему, большего от них и добиваются.

— В академии нас учили, что никому так и не удалось со всей уверенностью доказать…

— Я тоже посещал академию, благодарю за напоминание, — поморщился Гримм. — Академия — то место, где знание начинается и где этому знанию приходит конец. Ты парень смышленый, со временем поймешь.

— Как скажете, сэр, — с сомнением протянул Криди.

— Так и скажу, — кивнул Гримм. — Ну а пока давай прикинем, как бы нам…

Он оборвал себя, не закончив. Откуда-то издалека ушей Гримма достиг совсем слабый звук — что-то, уже слышанное прежде, неуловимо знакомое.

Но затем пришло осознание: этот пронзительный гул, так похожий на жужжание эфирной осы, легко скользящей в потоках эфирного ветра, только громче, шире, глубже… Далекий боевой клич аврорианского рейдера — «Оленя», если Гримма не подвела память.

Но это могло означать только…

Гримм вскочил с кресла и распахнул дверь своей каюты. Протопал на палубу, крича на бегу:

— Боевая тревога! Боевая тревога!

Потрясенный, Криди выбежал за ним и окинул своего капитана мимолетным взглядом, прежде чем рвануть к судовому колоколу.

Гримм же поспешил к слуховой трубе, чтобы заорать в нее:

— Джорнимен! Оторви свой пьяный зад от того кресла, о котором я якобы ничего не знаю, и живо запускай основной кристалл! Уводи нас подальше от дока и разворачивай сети!

Джорнимен не ответил, но уже через считаные секунды доски палубы задрожали в такт вибрации проснувшегося основного силового кристалла «Хищницы», — и менее чем через минуту она с визгом и стонами протеста потрепанных деревянных бортов начала подъем.

— Кеттл, концы! — истошно выкрикнул Гримм, но уже напрасно. Кеттл уже вовсю махал топором, рубя тяжелые швартовы, удерживавшие «Хищницу» в доке, спеша освободить израненное судно.

Тем временем боевой клич «Оленя» нарастал, делаясь все громче. По всему периметру верфей военные суда принялись сигналить боеготовность, и звон их колоколов слился в дружном, пронзительном хоре. Где-то в хаббле Утро, непосредственно под флотскими верфями, пробудилась и начала завывать сирена воздушной тревоги.

Тогда враг и осуществил свое нападение.

Именно «Олень» (в чем Гримм уже не сомневался) обрушился на них из слоя туманов в вышине, с надрывным воем нырнув под крутым углом атаки и сабельным взмахом распоров воздух по соседству с верфями. Вражеские пушки забрызгали пришвартованные в доке воздушные суда и строения верфей залпом оглушительных вспышек, а череда мощных взрывов раскидала по сторонам людей и механизмы, взболтав их в воздухе подобно чайным листьям в чашке.

Вслед за «Оленем», следуя той же траектории падения, к верфям уже приближались с полдюжины других подобных судов.