Воздушная гавань

— Не могла не заметить, сэр, — сказала Гвен, — что вы не назвали самого коммодора надежным или компетентным.

— Не мне об этом судить, — ровно ответил Гримм. — Он достаточно хорошо продвигался вверх по служебной лестнице.

Кеттл громко фыркнул, бросая «Хищницу» ввысь по широкой дуге, чтобы избежать столкновения с быстро росшей в размерах энергетической сферой вражеского выстрела.

— Он напыщенный, распутный осел, — так же ровно отметила Гвен, — не обладающий даже той каплей ума, которой небесный Бог наделил дураков, хотя, полагаю, он не лишен своеобразной смекалки, присущей крысиному племени. К тому же ему весьма идет флотская униформа.

Гримм быстро обратил к девушке лицо, чтобы сразу же отвернуться. По тому, как натянулась кожа на скуле капитана, девушка сделала вывод, что он широко улыбается.

— Не дерзну спорить с вашим мнением, мисс Ланкастер, — уронил он.

— Это потому, что кэп предпочитает не ввязываться в схватки, которые не смог бы выиграть, — пояснил Кеттл.

Регулярно звучащий грохот вражеских выстрелов постепенно усиливался.

— Кэп, — предупреждающим тоном сказал Кеттл, — если «Итаска» еще немного нас нагонит, не останется времени на уклонение. Мне придется просто лавировать. До «Блистательного» мы можем и не долететь.

Гримм повернулся к раструбу переговорного устройства.

— Мостик вызывает машинное отделение.

В трубке задребезжал голос Джорнимена:

— Да, кэп?

— Если есть хоть какой-то запас хода, мистер Джорнимен, он нужен нам прямо сейчас.

— Диву даюсь, что системы еще держатся, кэп! — крикнул в ответ механик. — Черт, да кое-какие из этих кабелей буквально подвязаны шпагатом! Но я посмотрю, что тут можно сделать. Конец связи.

Последовавшие за этим разговором минуты Гвен сочла как-то особенно пугающими. Рядом с девушкой не происходило ровным счетом никаких насильственных действий, а исходившая от врага угроза не казалась реальной, ведь тот больше походил на детскую игрушку, модель воздушного судна, тенью парящую далеко позади. Гвен не могла толком подготовиться к сражению с чем-то, чего даже не было поблизости. Вместо этого небо по соседству продолжали сотрясать огненные вспышки и громовые раскаты, которые то и дело обдавали палубу «Хищницы» порывами горячего, насыщенного озоном воздуха, суля всем, кто был на ее борту, внезапную и жестокую смерть. Корабль отчаянно вилял во все стороны, совершая все более резкие маневры уклонения, каждый из которых еще ненадолго продлевал им жизни, — и тем самым позволял противнику приблизиться еще немного.

Девушке казалось, что она скоро сойдет с ума от осознания своего полного бессилия. Она совершенно ничего не могла сделать, чтобы избежать уготованной «Хищнице» судьбы, какой бы та ни была, — разве что немедленно спрыгнуть за ограждавшие капитанский мостик перила. У Гвен не имелось ни нужной подготовки, ни врожденных инстинктов, ни обретенных с опытом знаний, которые помогли бы выжить в подобных обстоятельствах. Девушка поняла вдруг, что ее жизнь, ее судьба всецело находятся в чужих руках.

Капитан Гримм неподвижно стоял на своем мостике, заложив руки за спину, и все его страховочные ремни были аккуратно и туго натянуты… Он воплощал собой идеальный образ капитана воздушного судна, держащего в своих руках жизни каждого, кто был на борту, и делал это, не сгибаясь под тяжестью ответственности и не сетуя на неудобства.

То был символ мужества, с которым Гвен еще не приходилось сталкиваться.

Как такой человек мог получить клеймо труса и быть с позором изгнан с флотской службы, что бы там ни значилось в архивных записях?

У Гвен вдруг перехватило дыхание. За последние секунды «Хищница» сумела спуститься к затянутой туманами мезосфере, а «Итаска» все это время сокращала дистанцию между ними. Там, в глубине тумана впереди, девушка уже могла различить темную тень «Блистательного», готового воспарить и впиться во врага зубами.

— Не станем путаться в ногах у коммодора Рука. Приготовьтесь к маневру уклонением вверх, мистер Кеттл, — распорядился Гримм, чей голос звучал совершенно спокойно. — Ждите приказа. Ждите…

Секунда тянулась целую вечность.

А затем запас удачи «Хищницы» вдруг иссяк.

Новый пылающий шар, выпущенный носовым орудием «Итаски», полыхнул прямо среди расправленных по левому борту эфирных сетей, в жестокой вспышке разряда вмиг обратив их в огненное крыло, сотканное из горящего эфиршелка.

Реакция корабля не заставила себя ждать. «Хищница» потеряла ход, что с силой бросило Гвен вперед, на кожаные ремни страховки, которым пришлось натянуться, чтобы удержать девушку на месте. Толстый кожаный пояс, затянутый на талии, впился в тело. Лишенный равновесия, корабль тяжело развернулся — сети правого борта продолжали тянуть его вперед, а древесина встретила эту внезапную перемену стонами и скрипом.

Гвен своими глазами увидела, как, разметав искры, перегорел один из кабелей, питавших кристаллы балансировки по левому борту, наконец не выдержав избытка напряжения при отсутствии самих питаемых им систем. Левый борт судна мигом опустился на добрые пару футов, — хлоп! — и Гвен, не устояв на палубе, крепко приложилась коленом. В ноге вспыхнула одуряющая боль.

Гримма тоже швырнуло на колени, но он ни на миг не потерял концентрации и тут же зычно прокричал:

— Уклонение вверх! Сейчас же, мистер Кеттл! Зарифить сеть правого борта! Кеттл, разверните судно, чтобы орудийная палуба правого борта могла поддержать огнем «Блистательного»!

Удержавшийся на месте пилота благодаря надежным скобам страховки, Кеттл стиснул зубы и выкрутил штурвал «Хищницы» во внезапном маневре наклонного взлета — который еще больше снизил ее скорость, позволив «Итаске» радостно броситься вперед ради нанесения убийственного удара…

…в тот самый момент, когда «Блистательный» вырвался из мезосферы, уже развернув в сторону «Итаски» борт, тут же открывший огонь быстро сменяющими друг друга воющими залпами по десять орудий одновременно.

Грохот стоял невероятный, а от яркости световых вспышек разбегались мысли. Лишь чуть погодя Гвен осознала, что, спасаясь от такого разгула грома и молний, пытается прикрыть ладонями и глаза, и уши, и лицо. «Хищница» с грациозностью горького пьянчуги кружила вокруг своей вертикальной оси — пока в сторону вражеского судна не оказались развернуты ее собственные орудия, куда менее мощные, но все же смертоносные. Тогда взвыли и они.

«Итаска» скрылась из глаз за стеной пламени, оглушительного грохота и клубящегося дыма. Гвен казалось невозможным, чтобы какой-то корабль смог остаться в воздухе, угодив под такую лавину.

Однако «Итаске» это удалось.

Крейсер изящно проплыл сквозь огонь и гром, окруженный ореолом пылающих сетей; его энергетический покров сиял, как целая тысяча новеньких люмен-кристаллов. Некоторые из разрядов пробили защиту насквозь, и прежде гордый нос «Итаски» оказался сплющен, лишившись былой формы, — так, словно неведомый титан приложил к нему огромную кувалду. Две из трех пушек носовой орудийной палубы обратились в тлеющие угли, но сам корабль уцелел и, набирая высоту, уже разворачивал корму — с проворством, какого нельзя было ожидать от судна подобных размеров.

Вся мощь залпового огня «Блистательного» обрушилась на покров «Итаски», но по мере своего разворота крейсер подставил ему свежие, не пострадавшие участки своей защитной сферы, блокируя удары подобно бывалому задире. Уже очень скоро он обратил к нападавшим собственную бортовую артиллерию, и та дала мощный залп точно в среднюю часть «Блистательного».

Энергетический покров альбионца, перегруженный в относительно узкой зоне атаки, обеспечил меньше защиты, чем было у «Итаски». Броня звенела, рвалась и визжала, когда орудия вгрызлись в бок «Блистательному», вмиг уничтожив с полдесятка пушек и снеся одну из трех мачт его левого борта. Вторичные взрывы — вероятно, от детонации одной из пушек — вспучили броню, пробив в брюхе крейсера большую дыру и отправив перекрученные доски палубы и обшивки в беспорядочный полет, смявший соседние орудийные отсеки.

Но «Итаска» еще не закончила мстить своему обидчику. Вместо того, чтобы замедлить ход, она продолжала движение, и острый угол взлета доставил ее прямиком на вершину светящегося купола защиты «Блистательного». При этом «Итаска» с кажущейся легкостью легла на правый борт, выполняя крен не хуже кораблей куда меньшего размера, и изготовилась к новому мощному залпу в упор, по палубе «Блистательного» прямо под собой. Защитный покров и броня мало что могли противопоставить ярости энергетических разрядов, выпущенных под столь опасным углом.

Целые куски палубы «Блистательного», общей площадью до тридцати футов, попросту испарились, обратившись черными облаками пепла и сажи. Основная мачта оказалась перерублена посредине и рухнула на палубу. Среди всех этих разрушений людские вопли не были слышны, но воображение Гвен с готовностью раскрасило ими суету человечков, которых на глазах у девушки поглотило энергетическое исступление такого масштаба, что с легкостью превращало даже самое стойкое из живых существ в стеклянную фигурку.

«Блистательный» завалился на борт, стеная и вопя от боли, — но и в таком случае, как ни странно, крейсер выдержал прямую вражескую атаку: искалеченный, но не погибший, своей тяжелой броней он сумел отразить худшие из обрушившихся на него испытаний.

«Итаска» качнулась назад, возвращая себе равновесие; ее паровые турбины, пыхтя и причитая, обеспечили крейсеру некоторую маневренность, а матросы на его борту разворачивали тем временем все новые площади эфиршелковых сетей, чтобы придать ему еще больше скорости и подвижности. Пусть корабль не вышел из боя нетронутым, его лишь немного помяло по сравнению с серьезно пострадавшим судном, которое, как могло показаться, с самого начала противостояния владело инициативой, имея все мыслимые преимущества. «Итаска» была готова сражаться и дальше.

— Небесный Бог, — без тени насмешки в голосе протянул Кеттл. — Вот это я называю «управлять кораблем»…

— Не теряйте времени, мистер Кеттл, — шикнул на него капитан Гримм. — Подведите нас к «Блистательному» по дуге и оставайтесь в его тени.

Он повысил голос, чтобы зычно выкрикнуть:

— Канониры! Продолжайте чесать сети «Итаски»! Ей нельзя позволить опомниться и дать новый залп по дырам, уже пробитым в «Блистательном»!

— Прочесываем сети, так точно! — откликнулся голос коммандера Криди. Пронзительно взвыла эфирная пушка «Хищницы», и приличный кусок сетей «Итаски» охватило пламя, хотя ее матросы не перестали вращать барабаны, разворачивая все новые эфиршелковые полотнища. Ход «Итаски» моментально замедлился, и несколько секунд крейсер вяло парил в воздухе — тех самых секунд, которых должно было хватить мощной артиллерии «Блистательного», чтобы достойно ответить на недавнюю оплеуху.

— Ха! — потряс кулаком Гримм. — Мы еще возьмем верх!

— Гнилой потрох! — вдруг прорычал Кеттл, вне себя от злости. — Капитан, вы только гляньте на «Блистательного»!