Загадка тауматургии

Сбоку послышались шаги.

— Ого, — присвистнул Зак, проходя в зрительский зал. — Слабовато, но тоже пойдет.

Юноша носил темно-серый плащ, молочную рубашку и светло-коричневые брюки. Обычную одежду. Сэмюэль не далеко ушел от него. Их различал только оттенок плаща и брюк.

Следом парень услышал частое уверенное цоканье каблуков. Пальцы сильнее сжали Подделку. Сэмюэль отпустил ручку двери и захромал к сцене задом.

— Эм, мистер Берислави? — нахмурился Зак.

Сэмюэль не сводил глаз с прохода. В глубине серого коридора царила тьма. Будто половину пути вырезали или накрыли черной шторой. Оттуда доносились только звонкие шаги.

Парень уперся задом в сцену. Приставил ствол к виску, опустил указательный палец на болт.

«Не успеет, — подумал он. — Точно не успеет. Только не на этот раз».

В зрительский зал впорхнула невысокая девушка. Короткие каштановые волосы, белая рубашка без рукавов и сине-зеленая юбка. Она выглядела как обычная девчонка из графства. Около восемнадцати лет. Может, чуть старше.

Уверенный взгляд упал сначала на Зака, а затем хищным зверем прыгнул на Сэмюэля. Парень замер. Карие глаза гостьи дрожали то ли от гнева, то ли от страха.

— Здоров, — приподняв юбку, поклонилась она. — Меня зовут Амелия.

— Я, — начал он. Парень осмотрел Амелию с ног до головы несколько раз. Она была феей. Должна была быть. Но из шеи не росла сморщенная пуповина. — Я — Сэмюэль.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась она и прошла чуть дальше. В этот миг Сэмюэль заметил ниточку, что слегка блестела на свету. Она хвостом тянулась за девушкой из коридора. Парень присмотрелся. Второй конец уползал далеко во мрак. — Предлагаю опустить формальности. Друг моего друга — мой друг.

— Конечно, — ухмыльнулся парень. — Как скажешь.

Сэмюэль кивнул в сторону сидений, и Амелия медленно опустилась на одно из них. Зак сел сбоку от девушки. Сэмюэль занял место в пяти креслах от феи.

Когда они сели, стулья под парнем и юношей жалобно проскрипели. Кресло под Амелией не издало ни звука.

— Я думала, будет стол, — надула она щеки, скрестила руки на груди. — Сэмюэль, что за досада. Таким разговорам жизненно важен стол.

— Люблю театр. Одно удовольствие смотреть за игрой актеров. Ты когда-нибудь выступала?

— И не раз! — радостно воскликнула Амелия. Фея облокотилась на подлокотник в сторону Сэмюэля. — Правда, меня давно не зовут. Играть на сцене приятно, но всегда есть недостатки. Например, воздыхатели. Они так и норовят подкараулить тебя на каждом углу. Без продыху преследуют и на сцене, и за ней. Ты так не думаешь?

— ... Да, — согласился парень. — Он с трудом понимал, о чем говорила фея. Сэмюэль говорил туманно, чтобы запутать Амелию. Но девушка не только раскусила, но и обернула трюк против него. — Да. Они весьма доставучие. Скажи, если вдруг позовут, ты согласишься?

— Зависит от роли, — приставила она палец к подбородку. — Прямо так не скажу.

— Допустим, рогокошкой?

— Что? — вклинился в разговор Зак. — Ребят, что происходит? Ам, мы же хотели...

— Мы беседуем, — прервала Амелия. Девушка повернулась к юноше. — Легкая беседа никому не повредит.

— У нас мало времени, — нахмурился Зак.

— Знаю, — словно певчая птица, протянула она и обернулась на Сэмюэля. — Кошечка, говоришь? У меня будет мех и лапки? А ошейник? Не натянешь же ты на такое прелестное создание ошейник?

— Обойдемся без него, — кивнул парень. Он соврал впервые после встречи с вестником. Сэмюэль не призвал бы фею без связывания. Ложь промелькнула благодаря вымышленной сценке, которую они обсуждали.

— Чудесно, — энергично заерзала на стуле Амелия. Даже сейчас кресло не скрипело. — Занятно. Но позволь один вопрос. Всего один. Одинешенек. Разрешаешь?

— Валяй.

— Чего ты хочешь?

Фея спросила это ровным тоном. Голосом без каких-либо эмоций. Он звучал будто звон, что сообщал о начале обеда. Совершенно механическим и искусственным.

— Что?

— Твоя выгода, — таким же голосом повторила Амелия. — В чем она?

— Не понимаю причем здесь это.

— О, это важно. Рогокошка — сомнительно, но сойдет. Но всю беседу ты говоришь только о моей выгоде. Слишком подозрительно. Так делают только мошенники, — ответила она. — Мне нет дела до ролей с «ошейниками». Из нас двоих ты — просящая сторона. Поэтому говори. Выкладывай карты, Сэмюэль. Время поджимает.

Парень помотал головой. Полсекунды приходил в себя.

— Ты можешь исцелить меня? — покачал он пустым рукавом плаща.

— Могу. Но не здесь, — улыбнулась Амелия. — Стоит коснуться, и ты проснешься. Вот если в коконе друго...

— Нет, — резко возразил Сэмюэль. — Можешь научить? Чтобы я сам.

— Тут беда, — покачала она головой. — Нужно сломать границы. Исковеркать понимание «себя» в грезах. Пойдешь на это?

— Нет, — цокнул парень. — А на Сцене?

— Вопрос цены. За бесплатно лишь предупрежу — не пытайся делать это сам. Потеря сознания и длительная агония. Не советую. Через Закулисье проще всего.

— И какова цена?

— Роль без «ошейника», — закатила Амелия глаза. — Побольше зайца, пожалуйста.

— Уже сказал же, что без ошейника...

— А я — древний гигант. У слов нет веса, Сэмюэль.

Парень прикусил губу. Разговор зашел в тупик. Он бросил взгляд на Зака. Юноша посматривал то на Амелию, то на Сэмюэля. На лице плотно сидела каменная маска. Зак напоминал ребенка, который слушал беседу взрослых и временами многозначительно кивал. Он не поможет.

Кроме Амелии у Сэмюэля не оставалось зацепок к исцелению. Библиотека содержала только народные рецепты и книги по грезам. Андреа мертв. А троица знала не больше парня.

«В основе любых отношений лежит доверие», — вспомнил парень слова Андреа.

Левая рука вместе с Подделкой медленно опустилась к шее. Сэмюэль с трудом оттопырил онемевший от напряжения мизинец и просунул между кожей и шарфом. Потянул от себя. Длинная желтая ткань свободно последовала воле хозяина и выпустила из объятий шею.

Уголки губ феи слегка приподнялись, а Зак поморщился. Парень представил им бледные руки,

заменяющие шею.

Сэмюэль нахмурился. Слова комом встали в горле. Но через пару секунд собрался.

— У моих слов вес есть. Ведь я не могу врать.