Загадка тауматургии

Глава 14. Слова с весом

Неделю назад Сэмюэль и не мог подумать, что все дойдет до этого. Парень хотел изменить жизнь. Попытать удачу в тауматургии. Будущее, которое он сам себе рисовал, почти рухнуло песчаным замком после укуса феи. Но Сэмюэль не сдавался. Где-то в глубине души жила надежда. Одинокая свеча посреди мрака.

Этой ночью вьюга действительности бесстрастно задула ее.

Парень стоял в темноте и не отрывал взгляда от лица Андреа Синкова. Каждый вздох сопровождался болью. Спертый воздух резал пересохшее от тревоги горло, а грудь пульсировала от недавнего давления.

«Что делать? — первое, о чем подумал Сэмюэль. — Чулять. Что мне делать?»

Он отшатнулся. Неожиданно на парня накатила усталость. Тяжелые веки медленно опускались, а разум уплывал куда-то далеко.

Сэмюэль помотал головой.

«Не могу же я оставить его здесь? Если мистер Нейви увидит, я», — остановился он. Парень не желал додумывать мысль. Грусть и тоска тисками сдавили горло.

Дрожащая рука потянулась к фонарику. Когда на луч попали все еще сжатые в кулак пальцы, Сэмюэль прикусил губу. Кулак вместе с рукавом покрывала блестящая на свету кровь.

Парень схватил светильник и направил на живот. На левом боку краснело пятно. Оно пропитало и плащ, и рубашку, и даже чуть-чуть залезло на брюки.

Сэмюэль осветил тело Андреа. Мужчина лежал на каменном полу, широко открытые глаза смотрели на гнилое корыто, а под животом росла багровая лужа.

— Что, — из горла вырвался истошный кашель. — Что мне с ним делать?

Сэмюэль не чувствовал жалости. Глава цеха пытался задушить его или оглушить и сдать офицерам. В любом случае убить. И не только парня, но и Дерека.

«Или он, или я, — успокаивал себя он. — Или мы. Мистер Нейви бы тоже пострадал».

Сэмюэль обвел дырявые каменные стены кругом света. Он искал, сам не понимая что. Стоило лучу мазнуть по лежащей в луже крови трости, парень поморщился. Дерево пропиталось краснотой и разбухло. Ручка треснула от удара и свободно качалась на ножке, как лодка на волнах.

Сэмюэль больше не мог пользоваться ей. Оставить здесь тоже.

Зажав фонарик между большим, указательным и средним пальцами, парень зацепил ручку трости мизинцем и безымянным.

«Возможно у него была семья».

Он захромал прочь из ванной. Сейчас Сэмюэль ничего не мог сделать с телом. Ноги ломился от усталости.

«Придумаю что-то позже».

Подсвечивая путь фонариком убитого, парень покинул заброшенный улей.

▪ ▪ ▪

Пару минут Сэмюэль шкрябал ключом по двери, как пьяница после вечерней попойки. Рука сильно дрожала. Когда он попал в замочную щель, прокрутил пару раз и распахнул дверь.

В квартире набрал в кастрюлю холодной воды и замочил потемневшие пятна. Не вышло. Кровь пристала к одежде, как белый камень к металлической пластине. Обычное мыло не помогло. А на стирающие порошки у парня не было денег. Вернее, были, но тратить их он не желал. Парень берег каждый медный нил после новости об увольнении.

Сэмюэль скинул мокрую одежду в корыто и, опираясь рукой на стену, захромал в комнату отца. Сэмюэль с детства донашивал одежду Дэниэля. Плащ, рубашки, брюки и даже туфли. Только нижнее белье было новым и никем не ношенным. В последнем он сильно сомневался.

Дверцы шкафа распахнулись с протяжным скрипом, и ему открылся гардероб отца. На деревянной штанге висело две вешалки. Первая держала домашнюю одежду: свитер и мешковатые штаны. Серой майки и шорт, которые Дэнни носил в день смерти, не было. Они пылились в корзине в ванной с того самого дня. Сэмюэль так и не нашел силы для стирки.

На второй вешалке находилось больше всего вещей. Черный плащ, давно потерявший свет и напоминающий грязно-серую тряпку с черными вкраплениями. Бледно-каштановые брюки с белыми пятнами по бокам. Сэмюэль помнил их темно-коричневыми. Туфли с острыми носками. Такие любил носить Андреа... Парень помотал головой. И рубашки. Три штуки.

Он надел белую рубашку и брюки. Собственные туфли показались чистыми, поэтому Сэмюэль оставил их. Не забыл про платок вокруг шеи. Парень накинул серо-черный плащ и вышел из квартиры.

Путь до завода занял много времени, но для Сэмюэля оно пролетело вмиг. В голове не витало ни единой мысли. Он бездумно выполнял заученные за пять лет действия: подойти к станку, опустить рубильник, повторить.

Парень сел за рабочий стол. Сэмюэль ждал. Ждал, не зная чего или кого. Он не знал, что случится дальше. В цех ворвутся офицеры и скрутят его. В середине смены вбегут родные Андреа и будут спрашивать о нем. Слишком много неизвестных. Слишком много возможностей. И каждая пугала по-своему.

Когда через проход кто-то проскользнул, парень подпрыгнул. Дрожащий от ужаса взгляд вцепился в семенящего прямо к Сэмюэлю человека.

К нему радостно шагал Зак Новидов. Юноша что-то напевал под нос.

— Доброе утро, мистер Берислави! — махнул он, вставая напротив стола.

Сэмюэль посмотрел на Зака, как на умалишенного. Но затем понял, что для юноши ничего не произошло. Эта безумная ночь существовала только для парня и Андреа.

— Доброе, — коротко кивнул Сэмюэль. Он боялся сказать лишнего. Левая рука до сих пор дрожала, а сердце в груди бешено стучало. С убийства Андреа прошла пара часов, но паника все так же властвовала над парнем.

— Она согласилась! — воскликнул Зак, не замечая состояния собеседника. — Этой ночью в коконе Кью...

— Нет! — резко перебил Сэмюэль. Затем отвел взгляд в сторону. — Нет. Встретимся в моем.

— Но мы уже договорились, — развел Зак руки в стороны. — Менять все так неожиданно как-то неправильно.

— Плевать. Я никуда не выйду.

Сэмюэль больше не желал искушать судьбу. Из-за вестников он не чувствовал себя в безопасности даже в своем коконе. А в чужом и подавно.

— Хорошо, — неуверенно протянул Зак. — Я поговорю с остальными. Мы ходим в грезы друг друга по очереди. Думаю, они согласятся, чтобы этот раз был вашим.

— Отлично, — прикрыл рот рукой Сэмюэль. — Спасибо. Правда, спасибо.

В ответ Зак широко улыбнулся и направился к своему столу.

Разговор помог парню отвлечься. На пять минут барабаны тревоги замолчали. И не вернулись даже после ухода Зака.

Он нервничал меньше. В мыслях свободно гулял ветер, а паника маленьким грызуном выедала рассудок. Но парень чувствовал слабое облегчение.

В цех забил поток рабочих. Из расходящейся по станкам толпы вышел Дерек. Мужчина выглядел взволнованным.

«Только не это», — закрыл глаза трясущейся ладонью Сэмюэль.

— Сэмми, — поклонился мужчина в обыденной манере. — Ты ушел, что ли, посреди ночи?

— Да. Я пришел сегодня раньше обычного.

— Ты сменил одежку? Кажется, этот плащ носил Дэнни.

— Постирал старую. Она... испачкалась, — поморщился парень. Голова кипела. Сэмюэлю казалось, что еще чуть-чуть и с ушей повалит пар, а изо рта вырвется пронзительный свист, как у чайника.

— Что случилось?

— Упал.

Дерек замолчал на пару секунд.

— Сэмми, с тобой снова что-то случилось? Что-то плохое?

— Нет.

Когда мужчина ничего не сказал, Сэмюэль понял, что соврал.

— Я упал, — повторил он. — Не могу врать. Помните?

— Помню. Но чует сердце неладное. Сэмми, ты можешь мне все рассказать. Я помогу, — облокотился на стол Дерек.

Парень прикусил губу. Он хотел поделиться тревогой, признаться в совершенном. Но Сэмюэль не мог. Не хотел обременять еще больше.

«Я не могу скинуть груз на его плечи, — подумал он. — Это слишком для него».

— Спасибо, — шмыгнул носом Сэмюэль. — Не знаю, как отблагодарить вас, мистер Нейви.

— Помнишь мою просьбу? Не умирай, Сэмми.

— Я не умру, — сжал пальцы в кулак. — Обещаю.

Вдруг шею пронзил сильный зуд, будто по голой коже ползали десятки сороконожек. Они удавкой закручивались вокруг бледной шеи. Сэмюэль подавил желание закричать и стиснул зубы.

Дерек спокойно смотрел на парня. Значит, все происходило не наяву.

Резвящиеся насекомые жвалами прогрызли тонкую, как бумага, кожу и пролезли внутрь. Они двинулись вдоль глотки в грудь. Когда на пути встали кости и мышцы, сороконожки легко проели их, словно песочное тесто.

Сердце. Незримые паразиты обвили его. Заключили в кокон из панцирей и замерли.

— Сэмми? — спросил Дерек, нервно осматривая парня. — Это жутко. Ты не моргаешь.

— Я, — начал Сэмюэль. Левая рука сама потянулась к шее. — Шея зачесалась.

Он провел пальцами по платку. Зуд не утих. Чесалось что-то под кожей.

Сэмюэль дал обещание. Теперь парень знал, как работали обещания. Проклятие позволяло дать слово и, скорее всего, обязывало исполнить. Иначе «сороконожки» раздавят сердце — так он понял.

— По поводу сказанного ранее...

— Расскажу, — прервал Сэмюэль. — Я хочу быть честным с вами, мистер Нейви. Я обязательно все расскажу, когда получится.

— Ловлю на слове, — натужно улыбнулся Дерек.

▪ ▪ ▪

По пустому залу эхом разносился стук вязальных спиц. Сэмюэль сидел на краю сцены. У левого бока лежала Подделка. Ноги свободно болтались и иногда ударялись о деревянную балку.

Парень с трудом удерживал в руке обе спицы сразу. Одна лежала на большом пальце, вторую сжимали средний и указательный. Длинные худые железяки свободно входили и выходили из маленького отверстия в брюхе. Сэмюэля тошнило от одного лишь вида. Он не чувствовал боли. Перед операцией парень втер в живот обезболивающую мазь, какую давали раненым работникам. Край майки парень зажимал в зубах.

Бесполезно. Рука дрожала от страха, а острые кончики бились об пулю внутри, издавая приглушенный звон.

— Чулять! — выкрикнул он. Медленно вытащил окровавленные спицы и кинул в зал. Блестящие железки беззвучно скрылись за одним из сидений. — Козука! Всю жизнь теперь ходить с пулями в брюхе?

Сэмюэль окинул взглядом ряды пустующих кресел. Безлюдные места навевали тревогу и страх. Чистый пол, выстиранный занавес и ухоженный зал выглядели чуждо. Словно все люди исчезли в разгаре представления.

В спину кольнул холодок. Парень резко обернулся. Никого. Только сшитый из разной одежды занавес и проход за сцену.

— Связь? — догадался Сэмюэль. — Такая легкая?

В прошлый раз она сотрясла кухню, подобно взрыву бомбы. Парень отчетливо помнил, как ударная волна пронеслась по столу и плите, искажая их силуэты.

Он медленно сполз со сцены, опираясь на левую руку. Когда ноги коснулись пола, Сэмюэль стащил за собой Подделку. Парень захромал вдоль первого ряда к одному из боковых выходов. Сжал рукоять оружия.

Белая дверь сильно выделялась на черной стене. Небрежно разлитая краска скрывала гвозди и трещины на старой древесине. А блестящая ручка навевала воспоминания. На сером кольце не было белых капель. Подвыпившие гости нередко срывали ручку с хлипких деревяшек. Иногда вместе с дверью. Один раз Сэмюэль видел, как на середине представления недовольный мужчина вырвал кольцо вместе с частью досок.

Парень положил бок ладони на холодный металл и мизинцем потянул на себя. Он отошел в сторону, открывая гостям проход. Действие, по мнению парня, походило на приглашение.