Полихромный ноктюрн

— Куда ты? Зачем тебя увозят? — растерянно вопросил мальчик.

— Вот твоя любимая книга. Береги её. Быть может, ты когда-нибудь встретишься с её героем, или же сам станешь им…

— Я бы не строил иллюзий, — прозвучал третий голос. — Герои хороши только на страницах и в рассказах деревенщин. И я говорю не о жителях крестьянских селений, а о людях невежественных, погружённых в фальшивый мир, где всё вращается вокруг абсолютного зла. Или же… неизменного добра. Разве оно так? У многих историй один и тот же скелет. Смельчак отправляется в путь, преодолевает препятствия и достигает своей цели. При этом пройденный путь не ломает его, кости его личности не могут срастись неправильно. Их сердца не болят, а мозг не покусывают челюсти ошибок, что высовываются из тёмных вод былого. Идеальные, лучшие представители рода. Жаль, это всего лишь попытка мечтателей передать другим тот образ, в котором нуждаются сами. Как слепец в поводыре.

— Фиолетовая лента созвездий, — перепугано прохрипела Флан. — Но что вы, избранник Блуждающего Огня Гарганрюэль, здесь делаете? Для таких визитов есть люди и поменьше…

— Все мы, в сравнении с бесконечностью, ничтожно малы. Но я понимаю, пониманию твоё удивление и трепет. Сейчас особенный случай, поэтому зашёл лично к нашему подопечному. Как погляжу, он в полном здравии. Не странно ли это? — медленно промолвил тот, проговаривая каждое слово.

— Ваши слова, как всегда, полны вековой мудростью, — сказала она, всхлипывая. Слеза бежали, их слышно.

— Даришь подопечного надежду и веру в силу одного единственного человека способного всё изменить? Рыбка тоже плещется в воде и создаёт волнения, всплески. Но разве от этого вода перестанет быть водой? Не уверен.

— Зачем же сразу всё, — возразил мальчишка. — Рамдверт путешествовал, чтобы сдержать слово и найти лекарство. Это далеко не всё…

— О? Справедливое возражение. Если, конечно, не видеть общей картины. Однако… как минимум, для неё… он изменил всё, — прошептал избранник Гарганрюэль — Медиум Сагитару. — Скажи, наш ключ от запретных дверей, хорошо ли видит человек, что после солнечного сада… оказывается в подвале?

— Ну, видит он по-прежнему, но ему начинает мешать тьма. Как в случаи с накинутым на голову одеялом. Зрение остаётся прежним, но появляется помеха, — с опаской и задумчиво ответил мальчишка. — О, я понял! А можно же держать один глаз закрытым. Тогда быстрее привыкнешь…

Мужчина с фиолетовой лентой рассмеялся. Смех казался мокрым, от того неестественным.

— Господин, ему нужно принять лекарство. Совсем скоро… спать, — с явно натянутой улыбкой сообщила сиделка.

— Я знаю. И хочу сделать вклад своим присутствием. Нужно же быть рядом с тем, кто потом отправится разгадывать секрет нашего древнего Врага, — с почтением произнес Глава Астрологов. — Флан, верно? До меня дошли тревожные слухи. Якобы некто не выполняет свои обязанности. В Дом, где пирует забота, пробрался слизняк, не знающий ничего о верности. Предатель мешает нам обрести инструмент добычи знаний, мешает рождению Донного бога. Горняк без кирки — не дело, правда? Вероятно, отступник считает, что делает это из добрых побуждений. Или даже из-за любви. Человек носится с ягнёнком перед забоем, разве это любовь? Нет, конечно. Не более чем попытка усыпить слабый разум, облегчит его ношу. Мне открыта истина, поэтому мы, Астрологи, хотим приблизить момент встречи с судьбой, — вдруг раздался звук вытаскивания пробки, и зазвенели стеклянные сосуды, а потом мальца вырвало. — Ты забыла про тот пузырёк с багровыми слезами, — спустя мгновения указал Медиум, — Что, не будешь их использовать? Я так и думал. Пойдём со мной, сиделка. У меня есть для тебя награда. Тебе понравится… соль.

Не сопротивляясь, Флан шепнула что-то мальчишке. Ничего не поддавалось разумению. Зашлёпали босые ноги, резко пискнуло железо, наступила тишина.

Снова поднялись гадкие испарения над болотом памяти. Едва уловимые образы из недр всегда убегали как дым от ладони. Тяжесть, она снова появилась, держу что-то на руках. Скверные сюжеты клубились по ту сторону кабины. Её имя, если не ослышался, то это точно плохая шутка, до некоторой степени сходная с представлением, что разыгрывается в полуночном отражении. Флан и Астрологи, носящиеся со своими таблицами расположения звёзд и мистическими предсказаниями, — нонсенс. Думаю, каждый человек хоть раз сталкивался с внутричерепным шумом, который провоцировал одну единственную реакцию: прогнать, отмахнуться от надоедливой мухи. Но она всё не улетает и даже кусается. Избавившись от самовольных дум, по языку снова началась беготня — послевкусие, следы вырисовывают сомнения в человеческой тяге к контролю. Разве можно в полной мере контролировать хоть что-то, когда сам не властен над собственными мыслями.

Экипаж замедлял ход. В итоге полностью остановился. Я не стал никого будить — осторожно приоткрыл дверцу, стараясь избежать случайного воя петли, которую уже давно следовало бы смазать. Высунувшись, осмотрелся с желанием узнать причину остановки. Мистер Форц молчаливо кивнул острым подбородком, указал на что-то впереди, на дороге. Там никого не было. Прищурившись, разглядел силуэт, что неподвижно стоял на месте. Беззаботно, но в то же время ответственно и строго. Схватив наглухо закрытую сумку с ремешками, шагнул на ступеньку. Коснулся подошвой сапога до плоско-круглой, по коже пробежала волна. Она пробрала до самых костей. Вот оно предупреждение, призванное отговорить от продолжения. Все чувства проснулись, дабы уберечь это тело от неведомой угрозы. Вероятно, что-то похожее испытали бы усты, встретив своего заклятого врага, Анстарйовая, что дышит тысячелетиями боли и видит всёпоглощающей ненавистью.

Преодолев неожиданный ступор, как осязаемое и невысокое препятствие, пошёл проверить. Ноги потрясывало, всё равно шёл, шёл и шёл. Незнакомец оказался намного дальше, чем мне представлялось. Будто бы топтался на месте или же по кругу. По мере приближения силуэт обретал черты мужчины с надменно-безупречной осанкой одетого в чистый чёрный фрак со снежнымшейным платком. Такой набор не увидеть и в Оренктоне. Он всем своим видом рисовал образ примерного джентльмена в брюках с клетчатым узором. Когда этот смотревший на небо человек повернул свою голову в моём направлении — то удалось добраться.

— Как же холодно, — выдал я, пряча оружие за спиной, и поторопился разузнать: — Кто вы? Что-то случилось? Вам требуется помощь?

— Будьте добры, покажите вашу повестку, — сказал он, демонстративно проводя согнутым пальцем по своему виску.

— Повестку? Кто вы такой? — ещё более осторожно повторил вопрос.

— Я всего лишь тот, кто хочет увидеть повестку. Так что… будьте добры, — ответил незнакомец, поправляя треугольную шляпу с подогнутыми к тулье полями.

— Ладно, — тяну я и достаю чёрный конверт.

Незнакомец аккуратно берёт его и открывает. Снова проводит пальцем по виску, внимательно пробегается глазами по пергаменту.

— Стало быть… вы — мистер Вобан Хант? — его голос звучал странно, словно эхо далёкой печали.

— Вабан Ханд, — исправил я, акцентируя внимание на второй букве первого слова и на последней второго, затем уточнил: — А вы ждали кого-то определённого?

— Да, всё верно. Приглашение на двоих. Вы можете пройти в Рэвиндитрэ, — и тут повестка вспыхнула, сгорела за считанные секунды прямо в его руке.

Провожая остатки повестки, которые подхватил ветел, отвернулся в сторону. Сперва не обратил внимания, но потом заметил: всё вокруг как-то изменилось. Даже воздух стал другим, насытился серой и ароматом болотных ягод. С тёмного неба посыпались крупные хлопья снега похожие на бражников, или же бражники похожие на хлопья снега. В это время года его появление — странное отклонение от нормы. Неужели зима будет долгой?

Огляделся, буквально на несколько секунд отвёл глаза, а незнакомца уже нет. Не могла же земля разверзнуться и поглотить его. И не мог же он просто исчезнуть, люди не умеет исчезать в таком смысле. Некоторое время искал его и ничего. Незнакомец всё-таки оказался из тех, кто владеет таким полезным и невозможным фокусом. Смирившись, пошёл обратно к карете, чтобы продолжить наши поиски. Махнул мистеру Форцу для предупреждения о своём возвращении — он никак не отреагировал, совсем не двигался. Точно созданная из ила скульптура. Быть может, уснул или всего навсегда урвал миг отдыха для своих глаз. Столько времени смотреть на дорогу и окрестности… не каждому такое дано.

Снова сколько бы шагов не делал, я не приближался к нашему «дому на колесах». После долгих безрезультатных попыток, остановился на своих же следах. Издалека рвалось чавканье и скрежетание сухих костей. Как если бы там стояла исполинская ступа. Повернул голову, а там бескрайние топи с яркими вспышками огня. Такое пламя горело от самой ненависти, пыталось заразить ею всякого, кто в ужасе не отведёт взгляд.

Тропки ветвились и тут же исчезали. Они напоминали вспышки молний в ночном просторе. Позже проявился ведущий через болото путь. Тропа то расширялась, то сужалась. Дышала. Перед тем как встать на ведущий в неизвестность путь, поднял ладонь, чтобы подтвердить свою догадку. На неё падали снежинки и не торопились таять. Это был такой снег, какой появляется после невообразимых пожаров и извержения огненных гор. Где-то он, как и полагается, падал на землю, дополнял собой бедственное покрывало, а на заднем плане закручивался в безумные вихри. Благодаря такому наглядному примеру, всякая метель покажется детской забавой.

Сделал первый шаг на дышащую тропу. Тут же кожу пронзило множество незримых игл. Моё тело снаружи обдул порыв свирепого ветра, представляющего собой агонизирующие крики, — внутри заклокотали чувства, вызванные прародителем страха. Их нельзя описать — можно лишь почувствовать. Всякая попытка рассказать о них будет встречена подозрениями в утрате здравости ума. В эти мельчайшие доли времени я понял, что абсолютно точно очутился на Пепельных болотах, оказавшихся нечто большим, чем болтовня языков. Мы нашли его, мы нашли Рефлект, отражение…