МертваЯ

- Здесь, - я положила клинок к подножью куба,и ресницы богини чуть дрогнули. – Ты знаешь, что происходит?

Молчание.Нет, я не ждала, что статуя заговорит. Но… раньше я приходила сюда подумать. Мысли становились легкими , а в голове наступала удивительнейшая ясность. Сейчас…я слышала треск сверчка, непостижимым образом проникшего внутрь. И сиплое дыхание инквизиторов.

- Проклятье… - голос Вильгельма донесся из-за двери. - Чтоб я когда-нибудь снова… эту лестницу… строили… чтобы поиздеваться, не иначе…

- Меньше болтай.

- Не могу… это… способ… скинуть… напряжение… мозгоправ сказал. Ни хрена он не понимает… ни хрена не видел… сидит… в своем… кабинете… и придумывает… напряжение… я не пью… ты пьешь?

- Уже нет.

- Правильно… Юстаса помнишь? Спился… сорвался… теперь в лечебнице… а я только… на… консультации хожу…

Громкие какие.И сопят.

- Я… не понимаю, – я села перед статуей, как делала когда-то в детстве. Тогда я могла разглядывать ее часами, и кто бы сказал, что это занятие скучно, я бы…

…я приносила ей букеты полевых цветов.И однажды даже бабушкины розы, которые выломала сама. Помнится,исцарапала все руки, но… с кровью даже лучше, не так ли? Я просила ее вернуть родителей. А богиня смотрела. Смотрела и улыбалась… и кажется, именно тогда я перестала приходить.Нет, я заглядывала на праздники.И приносила в дар кровь и благовония, красную охру и медовые шарики, которые сжигали в потемневшей от времени чаше. Я резала пальцы ножом и поила богиню своей кровью,ибо…так было нужно.

- Но ты сдохнешь… а я… буду… жить…

Смех богини раздается в ушах, и кажется, кто-то стонет. А потом в дверь вваливается Вильгельм. Он идет на четвереньках, оставляя за собой цепочку красных пятен. Впрочем, кровь довольно быстро впитывается в плиты.

- Будем… считать… платой… за разрешение… - Вильгельм держится за стену и встает. Его шатает и я почти чувствую, что держится он исключительно благодаря упрямству. Кхари же… к ней редко заглядывают чужаки, и поэтому она изучает новую игрушку.

А я…Я тоже игрушка?В какой-то мере, но любимая. Меня берегут и… да… мне не дадут всех ответов: боги не вмешиваются в дела людей, однако…в уголке левого глаза статуи набухает алая слезинка. Она становится больше и больше,и когда она уже готова сорваться, я подхватываю ее на палец.

- Стой… - голос Вильгельма пробивается сквозь заунывный плач труб, а я слизываю божественную кровь, отворяющую врата.