Старовский раскоп

* * *

В том же магазине купил коньяка — еще три бутылки, раз попробовал уже и вроде как жив. Бред всё это, что морфам нельзя пить. Бывает кое-что похуже патологического опьянения. Факт.

Потому что поехала крыша. Ту-ту. Инка звонила, долго тупо вглядывался в дисплей телефона, никак не мог сообразить, что за Инна. Потом вспомнил, испугался.

— … а Славику сегодня получше… Алло! Антон, ты слушаешь? Антон, ты там сам-то в порядке? У тебя голос какой-то… Простыл?

— Я в порядке… Работы много. Ин, я потом перезвоню.

Длинные гудки. Набор номера…

— Ингмар? Не Ингмар? А можно главу? Дайте мне Ингмара! Сейчас же! Девушка, вы что, издеваетесь?! Вы вообще кто? Секретарь? Извините. Извините, не кладите трубку! Очень прошу, передайте ему, что Антон звонил! Антон Костин! Это очень важно!

Совещание не может тянуться больше трех часов. Или может? Половина второго. Половина третьего. Половина четвертого…

Дико, жутко хотелось есть. Квартирная хозяйка за соседней стеной, только бы не вздумала ломиться в комнату к постояльцу.

Ингмар позвонил.

— Я так понимаю, началось?

— Что?

— Ломка началась. У твоей жертвы началась ломка, а ты, как инициатор, телепатически с ней связан.

— Что?! Повтори…

— Ты не нервничай, просто перетерпи. Ничего страшного. Со временем привыкнешь, научишься глушить. Не вздумай помогать ей переломаться. Иначе придется искать новую жертву.

Застонал, когда сообразил.

— Подонок ты, Ингмар.

— Я-то с чего? Я просил обряда? Я бумаги подписывал? Именно, что ты. И вообще, ничего страшного не происходит. Обычная дрессировка — только взгляд с другой стороны. Нравится на месте дрессировщика, а? Попробуешь, значит, каково это. Да, а прощения попросишь, когда мозги на место встанут.

— В задницу дрессировку! Мог сразу сказать!

— Всё это было написано в бумагах, которые ты так лихо подмахивал у Олега. Читать внимательно нужно.

— Что мне теперь делать?

— Переждать неделю. Потом выработается иммунитет.

— Я так кого-нибудь загрызу.

— А ты не грызи. Сиди в квартире и никуда не вылазь. И не вздумай — слышишь?! — не вздумай помогать жертве! Даже если очень захочется. Даже если сможешь. Никакой жалости.

Отбой.

Дура-хозяйка приходила раза три звать на ужин, дергала дверь. Но дверь запер на защелку и еще задвинул столом. Ага, стол, конечно, сумеет обезопасить женщину от голодного сумасшедшего оборотня. Внизу соседи смотрели телевизор, тот противно орал какую-то белиберду, зато хозяйка ушла к себе в комнату и там затихла. Сходил на кухню, выжрал целую кастрюлю чего-то, горячо мечтая о свежатинке, потом в голову стукнуло про какую-то там опасность, напугало едва не до нервного тика, последнее, что помнил — как прятался под кровать.