Старовский раскоп

* * *

В дверь долбанули со всей дури, кулаком. Визгливый женский голос потребовал открывать немедленно, иначе дверь взломают. Два мужских добавили, что они, дескать, милиция, и что оказание сопротивления лицам при исполнении является преступлением и карается по закону. Антон, со сна соображая плохо, заметался по комнате в темноте. Впрочем, внутренне он был готов…

Натянул куртку. Проверил телефон и бумажник. В это время за дверью приступили уже к решительным действиям — в ход пошли ноги. Сопровождалось всё это звучной руганью, женским повизгиванием и причитанием, позвякиванием подноса на стуле. В темноте видел Антон прекрасно, иной раз даже лучше, чем днем. Поэтому при всей суете оставался бесшумен и аккуратен. Вещи решил не брать. Пожалел, что не озаботился никаким оружием. Впрочем, есть зубы и когти… Зубы и когти … есть. Плохо выдержанное спокойствие снова оплывало в неконтролируемую ярость. Но Антон не поддался ей, только врубил свет — полминуты форы гарантировано, — тихо отворил окно и сиганул в холод сугроба. Похоже, партизанские приключения, по которым так страдал Антон в детстве, негодуя, что не родился хотя бы пятнадцатью годами раньше, — начались.