Отпуск с проклятым

***

По возвращении в номер меня ждал детский смех и царящее прямо на моей кровати веселье. Денис улыбался, хохотал, когда старшие принимались дурачиться вместе с ним, и в принципе выглядел намного лучше. От этого зрелища я снова едва не расплакалась. Только теперь от радости. Все потому, что уже забыла, когда в последний раз видела своих детей такими счастливыми, а Деню — бодрым и активным. Мое появление не осталось незамеченным. Впрочем, как и внешность, которой я сама немало удивилась, глянув в зеркало. Синяки под глазами исчезли, кожа приобрела более здоровый оттенок, а такого количества волос, как сейчас, у меня отродясь не было. Да, преображение налицо. Спасибо цветочкам. И Луру. Эх, если бы ещё можно было так же легко вылечить душевные раны, которые неустанно продолжали терзать меня изнутри день за днем.

Стоило вспомнить о хозяине отеля, как в дверь номера постучали, объявив, что наш ужин готов. Все, как я и просила для Деньки, мой заказ, состоящий из супа и салата, а также два сливочных десерта для Никиты с Любой. Большой чайник травяного чая с кружками и графин с яблочным соком. Ворти, как всегда, все предусмотрел, за что я в очередной раз была ему безмерно благодарна. Наблюдать, как дети уплетали принесенные им лакомства за обе щеки, было истинным удовольствием.

Несколькими часами позже к нам наведались еще и Мия с Томасом. Старшие дети ту же взяли управляющего в оборот. Через пять минут беседы я поняла, что им в нем так нравилось. Хоть Нобл и понимал по-русски, на нашем языке он по-прежнему говорил из ряда вон плохо: медленно и ужасно коверкая слова. Это то и забавляло его слушателей. Но что им нравилось ещё больше, это попытки ответить ему что-то по-английски. И тут уже Том брался их исправлять, по несколько раз повторять, как правильно произносится то или иное слово и даже старался объяснить правильное построение предложений. В общем, этим троим было чем заняться. Поэтому, оставив управляющего с Никитой и Любой в гостиной, мы с Мией и Дениской отправились в мою спальню.

— Отлично выглядишь, — поспешила сделать комплимент эльфийка. — Сразу бы так.

— Спасибо. Это все твой брат, — смущенно отозвалась я.

— Да, Лурри по жизни немного тормозит, но в принципе он молодец, — обласкала родственничка блондинка и тут же поспешила переключиться на тянущего к ней ручки Деньку. Раскрыв перед ним свои объятия, она задорно произнесла: — Привет, щекастик!

— Он сильно похудел, и от них мало что осталось, — поделилась я своими переживаниями относительно состояния ребенка.

— Ничего. Будут. Уж мы постараемся, — задорно потершись своим носом о Денискин, уверенно заявила Мия.

— Мимимия! — воскликнул тот и что было силы обнял свою новую подружку за шею.

— Не-не-не, так не пойдет. Запоминай! Мое имя Мия. М-и-я, — мягко отстранив от себя ребенка, чтобы заглянуть ему в глаза, произнесла та.

— Мимимия.

— Мия, — продолжала настаивать на своем темная, на сей раз даже незло нахмурившись.

— Ты моя Мимими. А значит, Мимими и я. Мимимия, — как мог, объяснил свою позицию мой сын.

— Ну ладно, уговорил, — окончательно растаяв от услышанного и, видимо, решив, что ей будет проще согласиться, чем продолжать этот бессмысленный спор, отозвалась гостья, как тут же, пригрозив пальцем, поспешила предупредить: — Только никому не выдавай моего нового имени, хорошо? Пусть это будет наш секрет. Для тебя я Мимимия. Для всех остальных Мия.

— Хорошо! — радостно воскликнул Денис.

— Не обманешь? — хитро прищурившись, спросила блондинка.

— Не обману. Обнимашки! — тут же выставил свое условие маленький хитрец.

— Это всегда пожалуйста, — моментально сдавшись, отозвалась собеседница и на сей раз уже сама заключила ребенка в свои крепкие объятия.

Как только Мия это сделала, я увидела вокруг нее и Деньки едва заметное синее сияние. Не успела открыть рот, дабы узнать, что она делает, как сестра Лура сама принялась мне все объяснять:

— Твой сын еще с нами только потому, что он наполовину фейри. Хотя унаследованная им магия сейчас спит. Не знаю, когда она проявит себя и проснется ли вообще, но пока Денис не выздоровеет окончательно, буду понемногу подпитывать его своей. Так мальчик скорее окрепнет. И в весе быстрее наберет. А ещё нам нужны большие пухлые формы, чтобы я могла заслуженно называть кого-то щекастиком. Да, щекастик?

Обращаясь уже к Дениске, Мия задорно потрепала его по волосам, от чего ребенок радостно взвизгнул и, приглашая свою новую знакомую поиграть, повалился спиной на кровать. Блондинка не заставила себя долго ждать, приподнялась и принялась активно его щекотать, от чего Денька заверещал ещё громче. Так прошел наш первый вечер в Whitе Rоsе Pаlасе.

Луррела я сегодня больше ни разу так и не встретила. Но была уверена — он еще придет. Просто позже и уже в другой ипостаси. Когда же Томас с Мией ушли, а дети начали потихоньку укладываться спать, я твердо вознамерилась дождаться своего ночного гостя. Но пока пела Деньке колыбельную, сама не заметила, как задремала. Когда же снова открыла глаза, в комнате было уже совсем темно. Осторожно сев на кровати, чтобы не разбудить спящего рядом ребенка, попыталась разглядеть хоть что-то в этой кромешной тьме. Но как ни старалась, того, чье присутствие теперь явственно ощущала, увидеть так и не смогла.

— Я знаю, что ты здесь. Можешь больше не прятаться, — произнесла шепотом и тем не менее была услышана. Заметив какое-то движение справа от двери, прищурилась и почти сразу разглядела темный силуэт, отделившийся от стены и теперь медленно подходивший все ближе к кровати.

— Привет, Глюк, — тепло улыбнувшись своему гламурному призраку, отозвалась я. Когда же безликий никак не отреагировал, так и оставшись стоять там, где остановился, мне сразу стало понятно, для чего именно он сегодня сюда пришел.

Стараясь по возможности оттянуть момент с откровениями, аккуратно укрыла спящего рядом Дениску пледом, поднялась с кровати, чтобы никоим образом не нарушить сон сына и, молча пройдя мимо магической ипостаси Луррела, направилась в соседнюю комнату, а оттуда и в спальню остальных своих детей. Там уже тоже царили тишь да благодать. Осталось только поправить одеяло Любе, убрать из кровати Никиты книгу и выключить ночник. Поцеловав каждого в щеку, тихо прикрыла за собой дверь и, спокойно обогнув дожидавшегося меня уже в гостиной Глюка, направилась к стойке. Стоило устроиться поудобнее на одном из стульев, и мой немой собеседник, или в данном случае слушатель, сразу занял место напротив.

— Как понимаю, ты пришел, чтобы услышать, что произошло со мной за этот год, — почти наверняка зная ответ, произнесла я и, моментально получив утвердительный кивок, добавила: — Это будет непросто. Но я попробую.

С минуту помолчала, собираясь с мыслями и думая, с чего бы лучше всего начать. Когда же примерный план был готов, сложила руки перед собой в замок и начала:

— Свою первую поездку сюда я запланировала втайне от мужа. Когда подошло время уезжать и я все ему рассказала, мы поругались. Он был против. И только примерно на третий день моего пребывания здесь оттаял. А все потому, что дома начались проблемы посерьезнее. Максиму пришлось непросто с детьми. Все как-то сразу навалилось, в результате чего было принято решение взять няню. Но это только ещё больше усугубило наши и без того подорванные в результате моего отъезда отношения. Одной из причин стала нанятая мужем женщина, которая, кажется, твердо вознамерилась разрушить нашу семью. И если с ними, насколько я могла судить, она была просто ангелом во плоти, то мне строила всевозможные козни. В результате чего мы с Максом еще сильнее поругались. Да что рассказывать. Ты и сам все видел.

Глюк снова утвердительно кивнул, и я продолжила:

— Супруг утверждал, что между ними ничего не было и, чтобы меня успокоить, уволил няню еще до моего возвращения в Москву. Вот только ее уход проблем не решил. Между нами словно черная кошка пробежала. Меня продолжали мучить сомнения и ревность, а Максим устал доказывать, что он мне не изменял. Так мы ругались и обижались друг на друга по нескольку раз на дню. Это длилось до тех пор, пока мужу не пришло время лететь в очередную командировку. К тому моменту мы уже почти друг с другом не разговаривали. Макс продолжал терпеливо ждать, когда я оттаю и у нас снова будет все как прежде. А мне требовалось время, чтобы многое обдумать и убедить себя в том, что он мне не изменял. Вот только, как оказалось, у нас этого времени уже не осталось.

Нервно сглотнув подступивший к горлу ком, быстро растерла по щекам невольно показавшуюся из глаз влагу и, опустив голову, продолжила уже тише:

— Для мужа тот полет стал последним. Точнее, он так и не случился толком. Самолет начал гореть, едва успел подняться в воздух. Когда пилотам удалось совершить аварийную посадку, некоторые пассажиры все же смогли спастись. Но не мой муж. Я узнала о катастрофе ещё до того, как стало известно о жертвах. И хотя до последнего пыталась не падать духом и верить, что Максиму удалось спастись, внутренне такой уверенности уже не испытывала. Звонок, который оповестил о безвременной кончине супруга, помню смутно. Как и все последующее с соболезнованиями, словами поддержки и предложением всяческой помощи. Единственное, после чего я будто очнулась от навалившейся на меня апатии, стало требование прийти на опознание.

При воспоминании об этом не сдержалась и, уже даже не пытаясь скрыть слез, уткнулась лбом в столешницу и горько заплакала. В то же мгновение на мои ладони легли теплые мужские руки. Глюк не спешил бросаться меня утешать, очевидно, решив сначала дать как следует выплакаться. И правильно сделал. Мне было это нужно. Когда же накатившее отчаянье от воспоминаний вылилось слезами и начало отступать, я снова села ровно и заставила себя продолжить рассказ:

— После процедуры у меня таки случилась истерика, в результате чего ко мне приставили психолога. Он долго и нудно что-то говорил и спрашивал, проверяя, слушаю ли я его вообще. Я слушала. Слышала утвердительные и вопросительные предложения, но их смысл уже едва ли улавливала. Потом были лекарства, успокоительные, новые сеансы психотерапии. Не успела я с ними закончить и похоронить мужа, как все началось сначала. Даже не знаю, чем бы это закончилось, если бы где-то через полгода после трагедии Дениска внезапно не заболел. Точнее, сначала это выглядело как простое недомогание, вялость и пассивность. Но уже тогда я знала — с моим малышом что-то не так. С одной стороны, ничего хорошего, а с другой — мне наконец-то удалось переключиться. А вскоре на свой персональный ад и вовсе времени не осталось. Бесконечные больницы, врачи, анализы, чьи показатели становились только хуже, в то время как медики ничего не могли сделать или даже приблизительно сказать, что происходило с моим ребенком. Когда же состояние Дени ухудшилось, мне и вовсе стало не до скорби. Ведь теперь передо мной стояла реальная угроза потерять ребенка. Его ребенка. А я никак не могла этого допустить. Но и хоть что-то сделать, как выяснилось, тоже оказалась не в силах. Когда стало окончательно понятно, что в случае с сыном медицина бессильна, я вспомнила про тебя. Несколько дней пыталась дозвониться тебе и Ноблу, но безрезультатно. Даже звонок в отель не проходил. Мистика какая-то. Поняв, что нужно ехать, связалась к Казановым. Ты наверняка его помнишь. Один из студентов, с которым я успела подружиться во время нашего совместного пребывания здесь. У него оказался очень влиятельный отец. Он-то по просьбе сына и помог в самые кротчайшие сроки решить все вопросы с визой, билетами и другой документальной волокитой, чтобы я как можно быстрее смогла вылететь сюда. Остальное ты знаешь.