История цивилизации

Могущество церкви в начале XI века опиралось на волю и совесть людей. Ей не удалось сохранить моральный престиж, основу своей власти. В первые десятилетия XIV века стало заметно, что власти пап на деле уже больше не существует. Что же до такой степени разрушило наивное доверие простого народа к церкви, так что он больше не соглашался сплотиться по ее призыву и служить ее целям?

Первой причиной, несомненно, было накопление церковью огромных богатств. Церковь сама никогда не умирала, а между тем часто случалось, что люди, умиравшие бездетными, завещали ей свои земли. Кающихся грешников побуждали так поступать. Вследствие этого во многих европейских странах четвертая часть всей земли отошла к церкви. Жажда собственности разрастается по мере накопления. Уже в XIII веке повсюду говорилось, что духовенство ведет себя недостойно, все время охотится за деньгами и завещаниями.

Королям и князьям очень не нравилось это отчуждение собственности. Их земли оказывались в руках не феодальной аристократии, способной оказывать военную поддержку, а во владении аббатов, монахов и монахинь. В сущности, эти земли находились под чужеземной властью. Еще до папы Григория VII между сеньорами и папами началась борьба из-за вопроса об «инвеституре», т. е. вопроса о том, кто должен назначать епископов. Там, где это право принадлежало папе, а не королю, последний лишался влияния не только над совестью своих подданных, но и терял власть над значительной долей своих доходов, ибо духовенство требовало еще освобождения от налогов. Оно уплачивало налоги Риму. И, не довольствуясь этим, церковь также настаивала на праве взимать с мирян одну десятую их доходов, сверх всех налогов, уплачиваемых ими правителю.

В истории почти каждой католической страны в XI веке мы находим одно и то же положение: везде происходит борьба между монархом и папой по поводу инвеституры, причем победа, по большей части, остается за папой. Папа утверждал, что он имеет право отлучать от церкви правителей, освобождать их подданных от присяги и назначать им преемников. Он утверждал, что имеет право наложить «интердикт» на целый народ и что в таких случаях духовенство должно прекратить все свои функции и может только совершать таинства крещения, конфирмации и покаяния. Священники не могли ни отправлять ежедневную службу, ни венчать, ни хоронить умерших. Посредством этих двух орудий папам XII века удавалось смирять самых непокорных князей и устрашать самые беспокойные народы. Это были могучие средства, а могучие средства следует употреблять только в исключительных случаях. Папы, в конце концов, так часто злоупотребляли этими средствами, что они перестали производить впечатление. В течение тридцати лет, в конце XII века, мы находим Шотландию, Францию и Англию поочередно под интердиктом. Папы также не могли противостоять искушению проповедовать Крестовые походы против провинившихся князей и, наконец, добились того, что угас самый дух Крестовых походов.

Если бы римская церковь боролась исключительно с князьями и старалась сохранить свое влияние на общественную совесть, то возможно, что она достигла бы прочной власти над всем христианским миром. Но высокие требования пап отражались в вызывающем поведении духовенства. До XI века римские священники имели право вступать в брак; они были тесно связаны с народом, среди которого жили; они, по сути говоря, были частью этого народа. Григорий VII ввел безбрачие; он отдалил духовенство от мирян, чтобы теснее связать их с Римом, но, на самом деле, открыл пропасть между церковью и обществом. У церкви были свои особые суды. Дела, касавшиеся не только священников и монахов, но и студентов, крестоносцев, вдов, сирот, инвалидов, были подсудны духовным судам. Также им были подсудны все вопросы, касавшиеся завещаний, браков, клятв, бее случаи колдовства, ереси и богохульства. Когда мирянин вступал в тяжбу со священником, ему приходилось иметь дело с духовным судом. Все тяготы, как мирного, так и военного времени, ложились бременем только на его плечи, духовенство же было от них освобождено. Неудивительно, что среди мирян выросла зависть и ненависть к духовенству.

Рим, по-видимому, никогда не сознавал, что его власть зависит от признания народных масс. Он боролся против религиозного энтузиазма, который мог быть его лучшим союзником, и силой навязывал догматическую правоверность искренне сомневавшимся и заблуждавшимся. Когда церковь вмешивалась в вопросы морали, простолюдин шел за ней, но когда речь шла о догматах, он не соглашался следовать за ней. Когда на юге Франции Вальдо учил о возвращении к простоте Христовой, как в верованиях, так и в жизни, Иннокентий III стал призывать к Крестовому походу против последователей Вальдо, так называемых вальденсов, и допустил их истребление огнем, мечом, разбоем и самыми чудовищными жестокостями. Когда же св. Франциск Ассизский (1181–1226) стал проповедовать подражание Христу и жизнь в бедности и труде, его последователей, францисканцев, начали преследовать, наказывать плетьми, заключать в тюрьмы и разгонять. В 1318 г. четверо из них были сожжены живыми в Марселе. С другой стороны, орден неистовых правоверных доминиканцев, основанный св. Домиником (1170–1221), нашел сильную поддержку в Иннокентии III, который с его помощью создал организацию (инквизицию), имевшую целью преследование ереси и подавление всякой свободной мысли. Таким образом, церковь своими чрезмерными требованиями, несправедливыми привилегиями и неразумной нетерпимостью разрушила свободную веру простого народа, главный источник своей власти. История ее падения постоянно указывает нам не на равных ей по силе внешних врагов, а на внутреннее ее разложение.