История цивилизации

ГЛАВА 7. РАЗВИТИЕ ЛАТИНСКОГО ХРИСТИАНСТВА

Интересно отметить, какая небольшая по площади часть земного шара оставалась в VII и VIII веках под влиянием арийцев. За тысячу лет до того во всех цивилизованных странах, лежавших к западу от Китая, господствовали народности, говорившие на арийских наречиях. Теперь же, монголы добрались до пределов Венгрии, в Азии не осталось арийских земель, кроме византийских владений в Малой Азии; арийцы утратили всю Африку и почти всю Испанию. Великий эллинский мир сузился до небольшой территории вокруг главного ядра, торгового города Константинополя, а память о Римской империи сохранилась лишь в латинском языке западного христианского духовенства. Наоборот, семитская традиция, в ярком контрасте с этой картиной упадка, вновь восстала, после тысячелетия тьмы, из подчинения и мрака. Но жизненные силы северных народов еще не были истощены. Ограниченные теперь пределами Средней и Северо-Западной Европы, переживая ужасный сумбур социальных и политических идей, они все же постепенно и упорно создавали новый социальный порядок и бессознательно готовились опять к принятию власти, еще более обширной, чем прежняя.

Мы уже говорили, что в начале VI века в Западной Европе не оставалось никакого центрального правительства. Эта область была разделена между множеством местных правителей, которые старались, как умели, удержать свою власть. Это положение вещей было слишком ненадежным, чтобы продолжаться долго; из этого беспорядка выросла система сотрудничества и ассоциации; это так называемая феодальная система, следы которой до сих пор сохраняет наша жизнь. Эта феодальная система являлась основой объединения общества вокруг власти. Одинокий человек повсюду чувствовал себя беззащитным и был готов променять некоторую долю своей свободы на поддержку и покровительство. Он выбирал более сильного человека своим господином и покровителем; он воевал за его интересы и платил ему налоги, а в награду за ним утверждалось право собственности. Его господин в свою очередь искал безопасности в вассальной зависимости от еще более могущественного сюзерена. Города также находили для себя феодальных покровителей; монастыри и церковные имения связали себя такими же узами. Без сомнения, во многих случаях подчинение бывало вынужденное, а не добровольное: система разрасталась сверху вниз так же, как и снизу вверх. Таким путем выросла система в виде пирамиды, со значительными отличиями в зависимости от местности; эта система вначале открывала обширное поле насилию и междоусобным войнам, но она все же неуклонно вела к порядку и новой эпохе законности. Пирамиды разрастались так, что в некоторых из них уже можно было признать королевства. Уже в начале VI века на месте нынешней Франции и Нидерландов существовало франкское королевство под властью его основателя Хлодвига; а вскоре образовались вестготское, ломбардское и готское королевства.

Мусульмане, перейдя в 720 г. Пиренеи, застали это франкское королевство под фактическим управлением Карла Мартела, мажордома одного из выродившихся потомков Хлодвига, и потерпели от него решительное поражение при Пуатье (732). Этот Карл Мартел был фактическим властелином части Европы, расположенной к северу от Альп, между Пиренеями и Венгрией. Он властвовал над множеством подчиненных ему правителей, говоривших на франко-латинском и верхне- и нижнегерманском наречиях. Его сын Пипин истребил последних потомков Хлодвига, принял королевское звание и все присущие этому званию знаки отличия. Его внук, Карл Великий, вступивший на престол в 768 г., оказался правителем столь обширного государства, что мог даже подумать о возрождении титула латинского императора. Он завоевал Северную Италию и овладел Римом.

Рассматривая, как мы это делаем, историю Европы под более широким углом зрения, как часть всемирной истории, мы можем представить себе более ясно, чем люди, изучающие историю одной страны, какое вредное и стесняющее дальнейшее развитие влияние оказало желание возродить Священную Римскую империю. В течение целого тысячелетия мелкая, но упорная борьба за осуществление этой призрачной идеи поглощала силы всей Европы. Не одно столетие шла борьба, поддерживаемая неистребимой ненавистью между европейскими правителями; борьба эта овладела их умами, как навязчивая идея рассудком душевнобольного. Одним из ее факторов было честолюбие победоносных правителей, типичным представителем которых является Карл Великий, и стремление их добиться титула цезаря. Держава Карла Великого представляла собой конгломерат германских феодальных государств, находившихся на различных ступенях варварства. К западу от Рейна, большинство из этих германских народностей научились говорить на различных латинизированных диалектах, которые, в конце концов, слились воедино, образовав французский язык. К востоку от Рейна германские народности той же расы не утратили своего германского языка. По этой причине сношения между этими двумя группами варваров-победителей были затруднены, что способствовало расколу. А раскол этот облегчался еще и тем, что разделить империю Карла Великого между его сыновьями после его смерти казалось, согласно франкскому обычаю, вполне естественным. Поэтому одна сторона истории Европы, начиная с Карла Великого, рисуется нам в следующем виде: сначала один какой-нибудь монарх, а с ним вместе и вся его семья, а затем другой, борются изо всех сил ради призрачного главенства над королями, князьями, герцогами, епископами и городами Европы. Борьба эта способствует развитию постепенно усиливающегося антагонизма между французской и немецкой частями империи. При избрании каждого императора должны были соблюдаться известные формальности, и завершением мечтаний всех этих честолюбцев являлись борьба за обладание этой истощенной, неудачно расположенной столицей, Римом, и коронование в нем.

Вторым фактором, сыгравшим большую роль в политическом разладе в Европе, было твердое решение римской церкви не допускать кого-либо из светских князей к занятию императорского престола: фактически императором должен был быть сам Римский папа, он уже был «pontifex maximus». Он уже, в сущности, управлял разрушающимся городом, хотя у него не было войск, но зато в его распоряжении находилась, в лице духовенства, обширная армия пропагандистов, рассеянная по всему, исповедовавшему католичество, миру. Хотя у него не было власти над телом людей, но зато он хранил, по их понятиям, ключи от ада и от рая и мог оказывать сильное влияние на их души. Таким образом, в течение всех Средних веков, в то время как один князь боролся с другим, сначала чтобы достичь одинакового с врагом положения, потом, чтобы превзойти его и, наконец, чтобы получить главный приз, — Римский папа, действуя иногда смело, иногда коварно, иногда кратковременно (ибо папами делались обычно уже пожилые люди, и пребывание каждого на престоле не превышало в среднем двух лет), добивался подчинения всех князей себе как верховному главе христианской церкви.

Но этим антагонизмом, существовавшим между отдельными правителями, а также между императорами и папой, ни в коем случае не исчерпываются все причины неурядиц в Европе. В Константинополе все еще был император, при дворе которого господствовал греческий язык и который требовал от Европы признания своей власти. Когда Карл Великий силился возродить империю, он имел в виду только ее западную половину. Вполне естественно, что между латинской и греческой империями очень быстро возникло соперничество. И еще быстрее стало развиваться соперничество между христианством греческого образца и более новым — латинского толка. Римский папа претендовал на звание преемника св. Петра, главы христовых апостолов, и на верховную власть над всеми христианскими общинами. Ни император, ни патриарх в Константинополе не соглашались признать это требование. Спор по поводу неясного пункта в догмате о св. Троице привел, после целого ряда разногласий, к окончательному разрыву в 1054 г. С тех пор латинская и греческая церкви так и остались разъединенными, открыто враждебными друг другу. Этот новый конфликт следует добавить к прочим в нашем списке столкновений, обессиливавших западное христианство в Средние века.

На разъединенный христианский мир сыпались удары трех враждующих сторон. Вокруг Балтийского и Северного морей осталось несколько северных племен, которые весьма медленно и неохотно обращались в христианскую веру. Это были норманны. Они занимались мореплаванием и морским разбоем и совершали нападения на прибрежные территории, принадлежавшие христианским странам, вплоть до Испании. Они продвинулись вверх по русским рекам, достигая ненаселенных земель средней полосы, где волоком перетаскивали свои суда в реки, текущие на юг. Они становились пиратами в Каспийском и Черном морях, создали княжества на Руси и были первыми людьми, получившими название русских. Этим русским норманнам несколько раз едва не удалось захватить Константинополь.

Англия в начале IX века была уже христианской страной, с населением, принадлежавшим к нижнегерманской ветви народностей; она находилась под управлением короля Эгберта, вассала и ученика Карла Великого. Норманны отторгли половину королевства у его преемника, Альфреда Великого (886), и, наконец, при Кануте (1016) завладели всей страной. В царствование Рольфа Предводителя (912) другая шайка норманнов покорила одну из северных областей Франции, которая стала с тех пор называться Нормандией.

Канут властвовал не только над Англией, но и над Норвегией и Данией. Его недолговечная держава после его смерти распалась на части; это произошло вследствие политической ошибки, в которую всегда впадали варварские народы, — сыновья Канута разделили между собой его земли. Интересно сделать предположение, что произошло бы, если бы этот временный союз норманнов продержался. Это был народ, отличавшийся изумительной смелостью и энергией. На своих судах они доплывали даже до Исландии и Гренландии. Первые европейцы, высадившиеся на американской земле, были норманны. Впоследствии норманнские авантюристы отбили Сицилию у сарацин и разгромили Рим. Какая захватывающая картина развернется перед нами, если мы себе представим, в какую великую морскую державу, простиравшуюся от Америки до России, могло бы превратиться царство Канута!

К востоку от германцев и романизированных европейцев обитали смешанные славянские и тюркские племена. Наиболее замечательными из них являются мадьяры, или венгры, которые в течение VIII и IX веков постепенно передвигаются на запад. Карл Великий временно покорил их, но после его смерти они заняли нынешнюю Венгрию и, по примеру своих, родственных им по крови, предшественников, гуннов, стали каждое лето вторгаться в соседние страны Европы. В 938 г. они прошли всю Германию и достигли Франции, а оттуда перешли через Альпы в Северную Италию и затем вернулись восвояси, сжигая, грабя и разрушая все на своем пути.

Наконец, на юге сарацины усиленно наносили удары по последним остаткам Римской империи. Они в значительной степени овладели южными морями; их единственными опасными соперниками на море были норманны, как русские, господствовавшие на Черном море, так и норманны из Западной Европы.