Кому верить?

Дождавшись кивка, доктор продолжил.

-Во-вторых, тот же шок от боли и вида ножа в себе. Да и на вас на всех смотреть думаю ей не доставило удовольствия. В общем, надеюсь заражения нам удалось избежать, пусть её так на руках в носилках и несут, а я буду следовать за ней.

(На всякий случай предупреждение от автора: никогда не повторять, то что сделала героиня! Это исключительно художественно-литературный ход, не имеющий к правде жизни никакого отношения.)

-А что у сына?

-Сейчас посмотрим. Я видел, что перебинтован он довольно профессионально, но послежу так же, чтобы не было заражения.

Со всеми предосторожностями раненных доставили за пару дней в загородное поместье. Ксения могла думать о Зеймле, как об отсталом мире, отмечая, что в нём нет электричества, машин, телефонов, в окна вставлены мутные стекла, но если по удобствам Зеймлю можно было сравнивать с Землёй тридцатых, сороковых годов, безусловно с некоторыми оговорками. То в остальном Зеймля очень далеко ушла вперёд. В большей степени это касалось медицинских практик. Продолжительность жизни здесь была в три раза дольше, чем могла представить себе Ксюша. Она не спрашивала, а леди Орис приказала намеренно избегать тем возраста. По их меркам девушка была ребёнком и требовать от неё продолжать род было преступлением, но… Об этом «но» знала только маркиза. Землянке рождение детей в её возрасте ничем не повредило бы, наоборот, чем скорее она будет «с животом», считала леди Орис, тем спокойнее будет её жизнь, да и лекарям будет повод поработать с ней, чтобы увеличить продолжительность жизни.

Слух о трагедии, постигшей семью Орис, разнёсся по всему городу. Граф Кессинг на долгое время погрузился в алкоголический туман, а Ксения и Арман получили возможность и оправдание тихо и спокойно сидеть в загородном поместье, выздоравливать и набираться сил. Лекарь, давший клятву молчать о выздоровлении девушки, каждый день работал с ними по восстановлению энерготоков.

Помимо привычной девушке обработке ран, она с удивлением обнаружила, что к ней применяют технику наподобие земной остеопатии или китайскую медицину. Доктор пытался объяснять ей, что и до ранения в ней были закрыты многие пути для движения энергии, говорил о том, что кровь не поступает в полном мере в голову, да и к другим органам. Отсюда головокружения при резком наклоне, скачки в эмоциях, да и вообще налицо застарелый стресс, энергетическое истощение и … много, о чём говорил.

На Земле не принято лечить неприятности, трагедии, а они оказалось оседают в теле черными разъедающими пятнами, угнетают, могут на время замереть, затаиться, чтобы в благоприятной обстановке усилить разруху организма.

Ксения в медицине была сведуща на уровне наклеивания пластыря на палец, к тому же во время сеансов и после, на неё накатывал крепкий сон, поэтому объяснения лекаря не оседали в ней знаниями, но после его действий ей легче было даже дышать. Почему-то после действий лекаря прошлое больше не виделось всё в чёрном свете.

«Какие её годы!», теперь думала она. «Это такие мелочи, по сравнению с тем, что она попала в другой мир. Ей помогают, не бросили на произвол судьбы, за неё готовы сражаться и ей-ли не знать, как всё неожиданно может измениться. Только смерть не изменишь, а всё остальное…»

Ксения даже не совсем поняла, что думает теперь и настроена на жизнь, как будто снова ей семнадцать лет. Что сброшен негатив, что вернулся оптимизм и снова кажется, что всё ей по плечу. А то что было… что-то улеглось приобретённым опытом, знаниями, осторожностью. А вот мысли о том, как она вонзила себе нож, были наполнены теперь исключительной практичностью. «Не каждая сможет в себя вонзить кинжал», решила Ксюша. «Значит она сильная. А если она сильнее многих, то какого чёрта сдалась без боя? Почему решила разрубить «гордиев узел» за счёт себя? Никогда больше, никогда она так не поступит!» И каждый день выздоровления, напоминал ей о совершенной глупости болью, каждая ночь, когда нельзя было поворачиваться набок, или любой чих, кашель приносил резкую боль в заживающей ране.

Арман, как только появлялась возможность, перемещался в комнату к девушке и развлекал её разговорами, поддерживал её, или они погружались в работу обкладываясь свитками с донесениями. Казалось, что между ними ничего не изменилось. Но вот Ксении позволили вставать, полностью помыться и даже рекомендовали как можно больше двигаться. С этих пор Арман пошёл в активное наступление. Он использовал любую возможность прижаться к девушке, поцеловать её, пусть не в губы, но выбирал не менее откровенные места. Шея, кисти рук, за ушком, щека, уголок рта. Дарил ей цветы, мог принести на тарелочке персик и не давая ей притронуться руками, аккуратно скормить его ей, вытирая рот платочком. Засыпал её мелочами. Шарфик, заколка, сумочка, румяна, поясок… Фантазия в плане подарков у него была безгранична.

Ксения замирала, не зная, как реагировать. Внимание ей было приятно, оно грело, оно рождало в ней желание продолжать жить счастливо, но в то же время, страшно было связывать себя узами брака. Ей не хотелось спешить, она бы просто пожила с ним, присмотрелась бы, но реалии на Зеймле складывались так, что необходимо было решать свою судьбу как можно быстрее. Ото всех накативших событий отчаянно хотелось вернуться домой, к родителям, но лелеять несбыточное желание, значило потакать своим страхам. Приходилось думать, убеждать себя, уговаривать и искать согласия внутри.

Этот мир требовал поступков, не терпел полутонов, заставлял жить на полную катушку, не давал спрятаться, не ограничивался полумерами. Раз она не умерла, значит должна решаться и жить. Если она не воительница, значит ей придётся вступить в семью Орис и выполнить свой долг по укреплению рода. Разве ей не нравится Арман? Неужели не замирает сердце, когда он ловит её, чтобы поцеловать? Как сладок этот период ухаживаний и как страшно довериться, раскрыться мужу и надеяться, что его отношение не изменится. Ведь с ней уже такое было, она была уверена, что всю свою жизнь проживёт с одним человеком. Столько они с Артёмом прошли вместе, столько преодолели и тем больнее, что всё пошло наперекосяк, когда они добились своего.

«Как же боязно принимать решение, от которого зависит будущее», мучилась Ксюша. «А может всё-таки рискнуть и попробовать самостоятельно пожить? Тогда она сможет на всё посмотреть со стороны?», закрадывалась отчаянная, шальная, невообразимо решительная в своей смелости мысль пренебрегая благоразумием и окружающей девушку реальностью.

-Ксюшенька, радость моя, ты согласна стать графиней Орис? – вырвав из мысленного круговорота, неожиданно спросил Арман.

Девушка забыла, как дышать, она думала об этом без конца. Приводила доводы «за» и «против». Рассказывала сама себе о том, что ей очень повезло, что знатный граф добивается её внимания и поступает с ней порядочно, честно. Хвалила Армана, радовалась предполагаемым родственникам, пугала себя окружающими злодеями и всё же… всё же…никак не могла разобраться в себе, откуда нежелание выходить замуж. Только ли страхи о прошлом неудачном замужестве или согласиться, значит закрыть себе путь домой? А что дома? Не будет же она до старости сидеть с родителями? И снова мысли бежали по кругу, но сейчас от неё требуют ответа. Арман может и подождёт, но она чувствует, что надо решать.

-Арман, я ...

«Господи, я, наверное, дура, что мнусь и блею перед замечательным мужчиной, а не хватаю его», последний раз отругала себя Ксения и уверенно закончила:

-Я согласна.

Молодой лорд счастливо улыбнулся, подхватил девушку на руки и прокружил её вокруг себя, а потом впервые поцеловал её, крепко, уверенно, по-хозяйски и Ксения наконец смогла успокоиться, отдаваясь приятным ощущениям.

Решение принято, озвучено и больше не будет никаких сомнений. Землянка осознанно прошла важную веху в своей жизни и взяла на себя ответственность за выбор. Когда-то она поддаваясь исключительно эмоциям отстояла свой ранний брак, сейчас она чувства гнала прочь и попыталась умом просчитать свой путь, и кто знает, насколько она верно его выбрала, только время покажет.