Закогтить феникса

Глава 21

Я права — присутствие девочки из аукционного дома Лю значит много. Навстречу мне выходит старшая служанка “Парящих облаков”.

— Госпожа Шан, — моя провожатая кланяется, — лучшие наряды вы найдёте только здесь.

Голосок сладкий-пресладкий.

Не удивлюсь, если девочка получит благодарность и от управляющего магазином.

— Спасибо, девочка. Пожалуйста, передай господину Лю, что его теневой страж почему-то заблудился. Господи Лю не стал бы приказывать за мной следить, верно?

Пусть я слаба, но видеть я не разучилась.

Я бы с радостью пригвоздила теневика взглядом, но вуаль…

— Д-да, достопочтенная госпожа Шан! — девочка, округлив глаза, со всех ног бросается исполнять поручение, преследовавший нас теневой страж поспешно отступает. Он хорош… Но недостаточно хорош, чтобы скрыться от меня. Обожаю чувствовать превосходство, просто ням-ням-ням.

— Госпож Шан, позвольте пригласить вас на второй этаж?

Кивнув, я следую за служанкой в отдельную комнату. Мягкая гостиная пропахла благовониями. Экран, расписанный цветочным орнаментом, приглушает свет из окна. Ставни открыты и тихо постукивают на ветру.

Служанка подаёт чай. Я беру пиалу, но вуаль не снимаю, лишь чуть оттягиваю, чтобы пить, скрывшись под непроницаемой завесой.

Поскольку конкретных пожеланий я не высказала, передо мной разворачивают самые разные платья. Мой стиль — огонь. Как госпожа Шан, я останусь верной своим предпочтениям, а вот как девушка Сян… С благочестием сочетается скромность, но никак не дерзость. Я с первого взгляда обращаю внимание на небесно-голубой скользкий шёлк с вышитыми по лифу и юбке цветами зимней сливы. Прекрасное платье, даже без примерки не сомневаюсь, что оно мне пойдёт.

Но его стоимость…

Я без колебаний отдаю золото, вырученное за пилюли. На руках у меня остаётся немного серебра, как раз на оплату пары комнат в недорогой гостиной и плотный ужин, а ведь у меня по плану ещё некоторые траты. Потратить остатки серебра, присланного господином Сян? Хм, мне нравится тратить его серебро против него.

— У госпожи потрясающий вкус. В этом наряде вы затмите…

Дешёвая лесть.

Я перебиваю:

— Платье станет подарком для девушки Сян.

— Да, госпожа. Простите за глупость.

— Не расстраивайся, ты не могла знать, что с главой секты “Семи ветров” случилось несчастье и присматривать за храмом отныне будет Дом Огня. Я приняла решение отправить девушку Сян домой. Проводить дни в молитвах прекрасно, но близится её совершеннолетие.

Служанка выслушивает меня с искренним восторгом, теперь ей будет, о чём посплетничать с подружками. Я поощряю служанку серебрушкой.

— Девушке Сян очень повезло получить ваше покровительство, — находит она правильные слова.

Платье, туфли к нему, пошитые из того же отреза шёлка, а также комплект нижнего белья пакуют в квадратню коробку, изнутри и снаружи обклеенную бумагой. Выступив вперёд, коробку забирает ЮЖун, всё это время простоявшая за моим плечом молчаливой тенью. Я почти забыла о девушке. Пожалуй, у ЮЖун предрасположенность к теневому искусству — приятное открытие в свете того, что именно теневому искусству я и собиралась её обучить. Оно пригодится любой, даже самой миролюбивой лисе, лесным зайцам предпочитающей домашних кроликов.

Покинув “Парящее облако”, мы с ЮЖун прогуливаемся по улице пешком, пока не заворачиваем за угол, где нас и подбирает экипаж. Не садиться же в дешёвую повозку на глазах у служащих магазина.

— Куда теперь, учитель?

— А-Жун, насколько безопасно для тебя в столице? Я ещё плохо ориентируюсь…

— Госпожа, до захода солнца в городе безопасно.

— Мы остановимся средней руки гостинице. Я займусь пилюлями, которые ты завтра продашь аукционному дому Лю, а пока я ими занимаюсь, ты попробуй найти для меня простую шпильку из белого нефрита, дешёвую, но на вид — изящную. Или, по крайней мере, не слишком уродливую.

Я отдаю ЮЖун все оставшиеся у меня деньги — ей пригодится, а я, оказавшись дома, запущу лапу в кошелёк господина Сян. Чтоб я в богатой резиденции не раздобыла денег? Ха!

Остаток дня, вечер и половину ночи я посвящаю алхимии. Я собираюсь не только поразить господина Лю МоРо в очередной раз, но и, наконец, исцелить руки. К чёрным пятнам обморожения добавился ожог на обе ладони, и он по-настоящему мучителен.

Я составляю заказ, именно через клан Лю проще всего приобрести нужное мне сырьё. Перечень длинный, на пару дестяков строк. Я остерегаюсь ограничиваться лишь нужными мне травами. Помимо пилюли омоложения, я остро нуждаюсь в пилюле, которая восстановит мои каналы и ядро. Одна такая пилюля заменит сотню поглощённых снежных лотосов.

Если Лю только заподозрят меня в слабости… Они хищники, которые умеют рвать добычу, и я им на один зуб.

С полуночи до утра я занимаюсь с А-Жун и Вей-эром.

Сон я заменяю четырьмя благовонными палочками глубокой медитации, ци смывает усталость. Вынырнув из транса, я приятно потягиваюсь, выполняю несколько лёгких упражнений.

Я предвкушаю…

Время грандиозного спектакля.

— А-Жун, тебя что-то беспокоит.

— Учитель…

— Смелее, — хмыкаю я, закалывая волосы шпилькой. ЮЖун не подвела. Нашла чуть заострённую нефритовую палочку из-за трещины ставшую чуть ли не мусором, но мне сгодится. Спрячу изъян под волосами.

Ученица загибает пальцы:

— Клан Цзи не позволит Дому Огня жить мирно, они придут мстить. Другие пожиратели считают наших сирот своей добычей. Но вы… уходите в семью Сян.

— Именно поэтому я приказала всем перебраться ближе к столице и затеряться. Врагам потребуется некоторое время на поиск, я как раз улажу свои дела, — задерживаться в резиденции Сян я не планирую.

В небесно-голубом с холодным отливом, который могут дать лишь некоторые сорта шёлка, я похожа на заклинательницу, спустившуюся со снежного пика. Почти правда… Я смотрю на себя в зеркало, и мне мерещится неуловимое, но при этом явственной сходство с моим прежнем обликом, чего быть, конечно, не может.

Незадолго до полудня я отправляюсь в одно из самых отвратных мест столицы. Притоны и весенние дома по-своему честны — обитель порока и похоти не скрывает своей грязной сути. “Сад добродетели” под кристальной чистотой, которой позавидует бриллиант из дворцовой сокровищницы, укрывает алчность, зависть, лицемерие.

Глава 22

К воротам храмового парка ведёт утопающая в цветах аллея. Редкие нищие мирно ждут щедрого подаяния, их лохмотья больше живописно-показушные, чем настоящие. Нищие чисты до скрипа кожи, прибраны, среди них не увидишь ни калек, ни съеденных язвами больных, ни матерей с кричащими младенцами, ни стариков — тех, кто нуждался бы в настоящей помощи к “Саду добродетели” не подпускают на десяток кварталов.

Юные дочери влиятельных кланов платят, чтобы их не смущали правдой жизни.

Я смотрю на аллею со стороны. Я войду в храм тайно, а выйду — открыто. Никто не узнает, что девушка Сян ночевала в дешёвой гостинице. Никто не узнает, как я прибыла в город — люди любят загадки и сплетни.

Для пятёрки монахов и двух госпожей, с деревянного мостика любующихся игрой толстобоких карпов в рукотворном пруду, я возникаю на дорожке внезапно. Я думаю, было бы забавно выловить пару карпов и съесть перед зрителями живьём, но я здесь не для того, чтобы развлекаться, да и человеческое тело плохо воспримет сырую декоративную рыбу.

Карпы забыты, я приковала к себе взгляды. Я обозначаю приветственный поклон и прохожу мимо. Заговорить со мной ни одна из госпожей не пытается, ведь я им не представлена.

Следя за походкой, я поднимаюсь по широким ступенькам, словно плыву над лестницей. К перилам подвешены колокольчики, и лёгким взмахом руки я заставляю их петь. Алтарь стоит на возвышении в окружении тонких колонн, держащих островерхую, похожую на колпак, крышу.

Статуя… Некто четырёхликий и семиглазый, по три глаза на каждое лицо, замер в позе лотоса, подняв руки в жесте благословения. Ни моих лисьих воспоминаний, ни детских не хватает, чтобы опознать изображение, впрочем, верования людей меня никогда не интересовали. Достаточно, что я знаю формальности: беру три палочки благовоний, поджигаю, ставлю в специальную наполненную песком чашу..

Я не задерживаюсь, словно невзначай увиливаю от монаха, явно нацелившегося задержать меня беседой и выяснить, кто я такая.

Я торопливо покидаю храм, и у самых ворот меня ждёт паланкин. Коршуны вчера нашли поломанный остов чуть ли не на помойке, обмотали тканью из запасов “Семи ветров” и впряглись.

— Прошу, юная госпожа, — ЮЖун откидывает для меня полог.

— Благодарю, старшая сестрица, — кланяюсь я и забираюсь в тесноту деревянной коробки.

ЮЖун задёргивает полог, легко вскакивает на уступку снаружи, а затем я чувствую рывок. Коршуны подняли паланкин.

Им тащить нас с ЮЖун до резиденции Сян часа три. Не знаю, кому хуже — им или мне. В гробу и то удобнее, чем в их поделке.

Дурные ассоциации, теснота и духота действуют угнетающе, рождают нехорошие предчувствия.

Я не собираюсь возвращаться в семью Сян по-настоящему. Ещё не хватало. Всё, что мне нужно — забрать маму. Но я не настолько сумасшедшая, чтобы в своём плачевном состоянии пробивать стены, сражаться с клановыми теневиками и забирать маму силой. По плану я войду открыто, скромно осмотрюсь, найду пути отступления, и ночью, завтра или послезавтра, мы тихо улизнём. А на прощанье, чтобы родственники не увлекались поисками, устрою им какую-нибудь феерическую гадость. От души и с любовью.

Но чем ближе резиденция, чем жарче полдень, тем острее мне кажется, что резиденция как расплавленная жаром смола, в которую я влипаю как та глупая бабочка в золотом янтаре, подаренным фениксом.

Опять он!

Я откидываю голову, устало смотрю на сборящую ткань потолка. Даже рычать уже не хочется. Почему раз за разом я вспоминаю того единственного, кому я могла подставить спину под предательский удар, но вспоминаю не предательство, а то, как мы были вместе и… я была счастлива? Убью, за одни эти мучительные воспоминания убью, как только его увижу. Хотя вряд ли. В том смысле, что лисы, наверное, давным давно разорвали его на мелкие клочки и сделали это так, чтобы он не мог возродиться.

— Прибыли, госпожа, — окликает меня ЮЖун.

Хорошо… А то я почти расплавилась.

Сквозь ткань плохо видно, что происходит снаружи, просматриваются лишь мутные силуэты. Я прислушиваюсь. Сзади доносится гомон десятков людей, и я ухмыляюсь. Паланкин — редкое зрелище на улицах. Праздные зеваки не подвели и потянулись следом. Теперь новость о возвращении девушки Сян распространится по столице как пожар по засушливой степи.

ЮЖун повелительным тоном требует известить главу резиденции. Молодец девочка, правильно держится — она личная ученица выдающегося мастера алхимии, поважнее всяких министров и императоров захудалой деревни. Я подозреваю, что страна Лунь такая же убогая, как секта “Семи ветров”.

Министр на выходит, но появляется кто-то из его помощников. Или управляющий резиденцией? Словом, появляется слуга, но слуга со статусом.