Запасная царевна

Глава 24

Битва была ни на жизнь, а на смерть. Дважды садилось алое солнце за омытый кровью горизонт. Дважды и восставало, аки Феникс из пепла. Криком кричала земля русская, громом кололся черный камень…

Ну и прочая патетика в духе дня, так сказать.

- Заткнись, подлая тварь- шипела я, всем телом придавливая окаянную птицу к земле и, с переменным успехом, уворачиваясь от ее вредоносного клюва, торчащего из мешка.

- Ш-шшш!- огрызался адский пернатый гад, очередной раз весьма ловко щипая меня за попу, высунутым через очередную дырку щипальником.

Вот только не надо меня спрашивать, почему совершенно невинная, в данном случае, жертва человеческого меню вдруг стала обладателем не самых приятных имен. В чем, типа, белоснежная красота виновата? Это я само зло ( как обычно), а она просто мирно плавала в пруду.

Ага. Мне тоже сперва было стыдно. Пока сцена с геройски погибающим символом любви, семьи и верности не превратилась в сцену расправы над нечаянной бесталанной охотницей, которая, между прочим, вообще неохотница была кого-то ловить и готовить, если уж на то пошло.

Почему-то, талантливо приманенная глупая птица, среагировавшая на банальное «Ути-ути, иди сюда! На тебе хлебушка!», после моего гениального падения на нее так заковыристо извернулась в моих руках, что спеленать дальновидно выданной Василисой алой лентой получилось не запланированный ранее клюв, а только лебединые лапки.

Лента затянулась на смерть каким-то невообразимым пятерным узлом. И теперь не поддавалась ни развязыванию, ни стягиванию с красных ласт птицы. В итоге, пернатый не мог ни уплыть от меня, ни убежать. Улететь же ему мешал неловко наброшенный на него мешок, который, однако, был просто безобразно мал для гигантского лебедя и смотрелся как капюшон на кукушонке, заканчиваясь аккурат на середине упитанной тушки.

Но мало нам было того, что и мешок был не по жертве, и лента применена не по назначению!

После того, как дьявольское отродье в перьях оказалось красиво украшено бантом на лапках и мешком на голове, оно, почему-то, окончательно взбесилось и начало вот так истерично шипеть и кусаться, параллельно пытаясь избивать меня могучими крыльями, частично окутанными рваным мешком.

Уж не знаю, что именно вывело его из себя- то ли ощущение, что его подло обманули и теперь откровенно покушаются, то ли попранное чувство прекрасного и полное несоответствие представленного одеяния тонкому лебединому вкусу.

Но билось чудовище в перьях жестоко и явно с лозунгом « пленных не брать».

Руки и ноги мои теперь сплошняком покрывали огромные синяки. Коса растрепалась. Частично выдранные волосы липли к мокрым щекам, застилая глаза. Подол сарафана был безжалостно порван и, не стесняясь, открывал потертые, исцарапанные ( да! Но лапах еще и когти имелись, в придачу к перепонкам!), испачканные травой и глиной колени.

Я пыхтела и страдала, пытаясь своим не великим весом удержать на месте беснующуюся птицу, а белоснежный монстр, в довершение ко всему, орал, как армия сатаны и шипел, почище бенгальского тигра.

Солнце неумолимо ползло по небу, тонко намекая на скорое окончание битвы кулинаров и мое полное очередное поражение в нем. А потенциальная жертва запекания становиться царским блюдом и рядом не планировала. Создавалось впечатление, что скорее это я буду лежать на блюде красивым калачиком, с яблоком во рту и морковкой в… руке, если только птице удастся вырваться из моего недруженственного захвата.

А уж как эта тварюга ругалась! Нет, я, конечно, лебединым не владею. Но тут и без переводчика было понятно до последней запятой, чем именно угрожал мне этот недогусь:

- Ты труп, поняла меня?- на своем птичьем шипел пернатый маньяк, прогрызая в мешке очередную дырку.

В реале это конечно звучало как: «Га-га-га! А-ааа!».

Но тут и дураку было ясно, что это не песнь о безвременно ушедшей юности.

- Да поняла я, поняла… Поняла, что теперь отпустить тебя точно не вариант- кряхтела я, ерзая по прижатому к земле лебедю- Ты же меня живой не отпустишь уже.

- А ну слезла, живо! А то я сейчас у тебе дыру прогрызу- обещала тварь на своем птичьем, демонстрируя всю реальность угрозы быстро появляющимися в мешковине новыми прорехами.

«Га-га-га…га…ГА!!!!!»- раздавалось в тишине возле пруда, не требуя дополнительного перевода.

- Что за мир?- возмущалась я- Не могут лебеди ничего грызть! У них зубов нет…

- А ты отпусти и проверь- вкрадчиво шипел на меня птиц, явно чем-то клацая в жестком клюве.

- Хрен тебе- огрызнулась я, наконец ловко выворачиваясь на бок и переворачивая жертву вверх ногами, затянув на жирных бочках тесемку мешка- Фух… дотащить бы еще до кухни тебя как-то.

В перевернутом состоянии многокилограммовая туша отбивалась хуже, шипела тише и злобно клацающий клюв находился от меня явно дальше.

- Где-ж ты так отожрался- то?- стонала я, таща за собой по дорожке куль с лебедем, создавая на мягкой земле глубокую борозду его задом- Пипец! В тебе двадцать кэ-гэ чистого мяса точно! А то и все двадцать пять. Гигант какой-то! Что-то на столе вы мне помельче казались… В жаренном виде-то. Может вы ужариваетесь в процессе?

Птица комментировать варианты готовки и собственное ожирение отказывалась, шипя о бодипозитиве в целом, и негативе по отношению ко мне в частности. И было не понятно, смирилась она с неизбежным, или просто готовит очередную диверсию. Но, хотя бы, не пыталась больше вырваться, позволяя беспрепятственно тащить свое откормленное тело, что уже было не малым подспорьем.

Путь до кухни растянулся на бесконечные минуты, за которые я успела во всех позах проклясть хитроумного Кощея, придумавшего этот идиотский конкурс, Смертушку, притащившую меня в этот сказочный мир и лебедей, как вид особо неприятных пернатых, до кучи.

И последних, как оказалось, совершенно не зря.

- Фух- очередной раз выдохнула я, совершенно без сил опускаясь на скамью у стола- Да неужели.

Доволоченный до цели птиц неподвижной тушкой замер на полу, даже не дергая лапкой.

- Эй… Ты там что? Сдох от стресса, что ли?- недоверчиво потыкала я лебедя ногой.

Но жертва не реагировала. Создавалось впечатление, что птичка не пережила издевательств и, таки, решила мне помочь в конкурсе. А именно, своевременно сдохла сама, избавив меня от мучительной процедуры забоя птицы.

-О-па… Повезло- обрадовалась, было, я- Не придется его самой убивать!

Но радость быстро сменилась реализмом и жизненным опытом. С чего бы мне так повезло, вдруг?

- Хм… А если он еще жив? Ну как очнется не вовремя? Не. Надо добить все-таки. На всякий. Тем более, если он и так умер, то уже и не жалко…должно быть.

Ну да, не должно. Но, почему-то, все-таки было.

- Спокойно, Настя! Деревенские, вон, птицу забивают даже не морщась. Нормальный процесс, нормальный жизненный цикл. Ты- ж не веган какой. Курицу кушаешь, свининой не брезгуешь. Не на малине же сосиски да окорочка растут…

Но к горлу подкатил ком, меня слегка затошнило и руки мелко затряслись. Пытаясь отвлечься и как-то отсрочить неизбежное я, обреченно, выбрала рядом с печкой самое тяжелое полено и, задумчиво, начала обходить с ним в руках будущее жаркое.

Ненависть к злобному монстру, превратившему меня в сплошной синяк, быстро уступила место стыду и сожалению. Ибо, в душе, я очень добрая и ранимая девушка.

- Ох, прости меня, прекрасная птица- глотая слезы, прошептала я- Но выхода нет. Да и по отношению к тебе так милосерднее. Раз- и все! А то очнешься в процессе…

И я, дрожащей рукой, начала ощупывать мешок в поисках головы лебедя, чтобы подло и быстро добить несчастное пернатое прямо под пологом пленившей ее тряпки.

- Что за… - совершенно обескураженно прошептала я пару мгновений спустя, судорожно мельтеша ладонью по совершенно пустому кулю- Быть этого не может!

И было от чего обескуражиться.

Лебедь лежал все там же, на полу. Я отчетливо видела его красные лапки, намертво спеленатые алой лентой. Видела белый огузок в перьях и половину жирного тела. А дальше шел мешок, в котором не было шеи и головы.

-А как же…- и я жалостливо посмотрела на бесполезное полено в своей руке, совершенно теряясь в сложившейся ситуации и садясь на попу рядом с безголовой птицей.

По щекам полились слезы, которые, кажется, только и дожидались своего часа.

«Можно!»- скомандовал чертик на плече, и сопливая армия тут же ломанулась на выход.

«И что теперь делать?»- всхлипнула я, роняя на пол несостоявшееся орудие убийства.

«Наверное то, что ты умеешь лучше всего»- хмыкнул черт, опираясь на вилы- «Реветь и тупить!»

Короче, шок мозгу не помощник.

Мне аж минуты две понадобилось, прежде чем я поняла, что коварная тварь, скорее всего, просто спрятала гибкую шею вместе со стратегически важной головой под крыло, лишая меня тем самым возможности огреть ее поленом по макушке, не разворачивая мешка.

- Вот гадина!- всхлипнула я, начиная подозревать, что меня обвели вокруг крылышка и безголовый здесь кто-то другой.

То есть, пока я тут страдаю, мучаюсь совестью и чувствую себя убийцей, надо мной просто нагло издеваются!

- Ну ладно. Хочешь помереть глядя в глаза палачу- я тебе это устрою!- зашипела я, не хуже адского гуся и вцепляясь в кулек.

Минуту спустя, с помощью ярости, зубов и «твоей матери» мешок был безжалостно разорван и откинут в сторону, а моему взору предстала мирно спящая птичка, укрытая белоснежным крылом и с удовольствием вытянувшая уставшие лапки.

- Просыпаемся!- недобро буркнула я, хватаясь за покрытую перьями шею и пытаясь вытащить ее из уютного сумрака.

Но лебедь только недовольно дернул ногами и легким движением откинул мою руку, типа «не мешайте спать».

- Подъем, говорю- возмутилась я- Смерть твоя пришла лютая и безвременная! Очнись птица!

В ответ мне крылышко чуть приподнялось и из темноты люто сверкнул алым цветом подозрительный лебяжий глаз.

- Да-да! Я тебе говорю- закивала я- Вынимай голову и клади на пол. Я тебя по ней поленом бить буду. Вот только соберусь с духом…

Будущее жаркое презрительно фыркнуло и подмяло под себя перевязанные красной лентой ноги, зарываясь при этом головой обратно, поглубже под крыло, демонстративно заявляя всей своей позой: «Тебе надо- ты и клади что хочешь и куда хочешь. Покуда я на тебя кое что не положил. А мне и так удобно».

- Ну, знаете ли- окончательно офигела я от такого поведения- Это уже совсем наглость! Вместо того, чтобы бояться, трястись и умолять о пощаде он тут спать решил!

Адский гусь, по недоразумению считающий себя прекрасным лебедем, издал звук, прозвучавший как что-то между смешком и презрительным фырком и вскинул вверх хвост, наглядно продемонстрировав мне где именно видел он и меня и мои угрозы.

- Ну все! Раз так, то трындец тебе- обиделась я и… как последняя дура смело протянула к подлой твари свою нежную, беззащитную руку.

- Ш-шшшш!- тут же изменился сонный птенчик.

Белый перьевой комочек в один краткий миг превратился из невинно спящей птички в белоснежную змею, которой извернулась и выгнулась длинная лебединая шея.

- Га-ааа! Ш-шшш!- Р-ррррр!