Узнай меня, любимая

Глава XXVI. Давыдов град

Мы обошли город с востока и оказались напротив мощных ворот с надвратной церковью. Оголенные по пояс мужики углубляли перед стеной ров и врывали в отвал заостренные колья-засеки. Увидев незнакомый отряд, они стали перешептываться, сверля чужаков любопытным взглядом, и особенно странную молодуху, в белоснежной шубе расхаживающую по болотам. Я старалась держаться со спокойным достоинством, горделиво вскинув подбородок, но внутри волнение захлестывало.

К северу от городца тянулись распаханные поля, уже убранные к зиме. Да, готовились основательно: и к войне, и к выживанию. Седовласый перекинулся парой слов с караульными и повел нас в город.

- Вот он, наш Давыдов град, – с гордостью показал он Олесю.

А гордиться было чем, за полгода в дремучих лесах выросли крепостные стены, храмы, ряды улиц, с крепкими дворами за частоколами, каждый из которых, сам мог превратиться в самостоятельную крепость и держать оборону. На огромной площади велась бойкая торговля: угрюмые северяне охотники меняли пушнину и дичь на железные ножи и топоры, мальчишки торговали ягодами и грибами, бабы прикидывали на плечи яркие лисьи шкурки. Обычный город, каких много на нашей ладской стороне. И мои Калинки так же шумят торгом.

- Откуда людей столько? – спросил Олесь у седого.

- Кому Юрьевичи поперек горла встали, все у нас. Даст Бог, сдюжим.

- А почему Давыдов? – подивился мой кметь названию.

- Так в честь старшего княжича. Достроим, сядет здесь уже князем.

Очень хотелось спросить у седого про Ярека, но взгляд скользну по смазливой девице с рядами ярких бус вокруг лебединой шеи, и я сдержалась. А что, если муж за три года обзавелся здесь зазнобой, и думать про нелюбимую жену забыл? Времени много утекло. Так не хотелось сейчас увидеть искривленное усмешкой лицо постороннего, нет, я, определенно, чокнутая ревнивая баба.

Княжеский терем напоминал просторную крестьянскую избу, и это понятно, все силы были брошены на крепостные стены, в такой спешке не до изысков.

Ни моих людей, ни даже пана Богдана в княгинины покои не пустили. Сопровождаемая чужой охраной, я поднялась по пахнущим свежей стружкой ступеням, прошла темным переходом и попала в широкую горницу.

Напрасно, обманутая ласковым обращением «сестра», я ожидала теплый прием. На меня отчужденно-холодно смотрела женщина лет тридцати. Хорошо одетая, нарумяненная красавица с соболиными бровями, высокими скулами, небольшим прямым носом и надменно выпяченной нижней губой, княгиня Анастасия сидела гордо, выпрямив спину и благонравно сложив руки на коленях. Ни тени улыбки или вежливой заинтересованности. Рядом с матерью на одной длинной лавке сидели два мальчика погодка: старшему лет тринадцать, младшему на вид чуть меньше; оба походили на мать как две точные копии. С детской непосредственностью они в открытую разглядывали гостью из болота. Вдоль стен расселись местные шляхтичи – бояре. Я быстро заскользила глазами по бородатым лицам, Ярека среди них не было. Сердце отдавало уже в уши. Все присутствующие, кроме княгини, одеты были просто, без изысков: рубахи с вышивкой по краю да порты. Словно их всех оторвали от каких-то повседневных дел, чтобы встретить чужестранку.

- Кто вы? – лениво бросила мне хозяйка.

- Княгиня Янина Ковальская, – произнесла я, не узнав собственного севшего голоса. – Я ищу мужа, Яромира Ковальского.

Я замолчала, ожидая, что мне скажут, где Ярек, но все тоже сохраняли безмолвие.

- Мне сказали – он здесь, – опять побежала я взглядом по угрюмым лицам бояр.

- Его здесь нет, – ударила словом княгиня.

- Как же нет, ведь он был с вами?!

- Он погиб, – равнодушно произнесла она.

- Погиб?!

Погиб!!! Все поплыло перед глазами, я жадно несколько раз глотнула воздух и… полетела во мрак.

- Эй! Пани? Или как там у вас кличут. Пани Ковальская, вы меня слышите?

Я медленно приоткрыла глаза. Надо мной нависали бородатые лица. Где я? Медленно начинаю вспоминать. Ярек погиб! Она сказала – Яромир погиб! Я опоздала.

- Пани! Очнулись, вот и ладно, – мне помогли приподняться. Я лежала на лавке. Одернув поневу, пошатываясь, поднялась.

- Он погиб, Царствие ему Небесное, – уже более мягко произнесла княгиня Анастасия, тоже вставая с устланной мехами скамеечки.

- Как это случилось? – слез нет, до меня все плохо доходит, как будто это не со мной происходит, а с какой-то другой Яниной.

- Давненько уже, – стал мне объяснять пожилой мужчина, – еще когда из Старого града бежали. Уж два лета как минуло.

- Как два лета?!! – не сдержалась я и перешла на крик. – Врете вы все! Где мой муж?!! Он вам помогать пришел, а вы! Куда вы его дели?!!

- Чего орешь?! – одернула меня княгиня. – Сказано – погиб, – ее соболиные брови нервно дернулись.

- Врешь ты все! – кинулась я к ней, но крепкие мужские руки, оттянули меня.

- С чего мне врать! – разозлилась и Анастасия. – Вон его человек, сам ему глаза закрывал, – махнула она куда-то на дверь.

Я повернулась и узнала одного из караульных. Анджей! Возмужал, раздался немного вширь, но те же тонкие четы лица, оттопыренные ушки и, в отличии от местных, реденькая бороденка.

- Анджей! – кинулась я уже к нему. – Где пан Яромир?!

Он отчаянно покраснел и опустил глаза.

- Анджей? Дома мать тебя уже оплакала, ей сказали, что ты умер, а ты…

- Мама? – пробормотал парень.

- Анджей, где пан Яромир?

- Он погиб, уже давно, – как околдованный повторил он чужие слова.

- Предатель! – выкрикнула я.

Не мог Яромир погибнуть два года назад, он весной присылал Каменцу письмо. Или они уморили его после, а теперь мне врут, или он все еще жив и сидит у них где-нибудь в подполе. Иванка сказала – живой. Я ей верю, она жизнь и смерть чует. Что же делать? Мысли пустились в галоп. Надо остаться, понаблюдать, нажать на этого иуду Анджея. А я по лицу его малохольному вижу, что он знает правду. Выпытаю, где Ярек, и с Богданом его освобожу.

Я замерла каменной статуей, и все замерли, глядя то на меня, то на княгиню Анастасию.

- Я сочувствую вашему горю, пани Ковальская, но вы ведете себя оскорбительно, – медленно произнесла она.

- Простите, – взяла я себя в руки.

Я уже набрала воздуха, чтобы попросить остаться в городце, но тут в комнату с шумом влетел огромный мужик.

- Чего мятые такие, не наливают?! – весело пробасил он, окидывая толпу.

Высокий и широкоплечий, загорелый до черноты, с бритым черепом и выгоревшими белесыми бровями, густой русой бородой лопатой, и крупными кулаками-кувалдами, вновь вошедший диким видом напоминал медведя.

- Княгиня Ковальская не верит, что ее муж погиб, – хмыкнула Анастасия, указывая на меня.

- Упертая, – окинул меня насмешливым взглядом здоровяк. – Вдова, значит?

Какое страшное слово – «вдова»! «Нет, нет, нет!» – кричало все внутри, но вслух этого я не могла произнести. Надо успокоиться, еще раз извиниться и попросить защиты в городце.

- А раз вдова, то нужно мужа поискать. Негоже бабе одной промеж болот бродить, – опять пробасил медведь, упирая руки в бока.

- Ну-да, с мужиком-то по болотам всегда сподручней, – подхватил шутку пожилой боярин, оглаживая бороду.

По горнице сразу побежали смешки. Смешно им, гноят моего мужа, да еще и надо мной смеются!

- Ты что ж, Груздь, в сваты заделаться хочешь? – мягко улыбнулась ему княгиня.

- Чего ж в сваты, я и в женихи сгожусь, – подмигнул мне медведь – холостой, чего ж не жениться?

Опять пошел гогот, но я видела, как по лицу Анастасии пробежала легкая тень. Да она к этому Груздю неровно дышит. Муженек, как мой Яромир, в порубе сидит, а она на боярина заглядывается. Хороша женушка.

- Эй, княгинька белошубая, пойдешь за меня? – как бы в шутку махнул мне Груздь.

- Нет, – сразу отозвалась я.

- Да кто тебя спрашивать будет, – отмахнулся он от меня как от мошки. – Завтра и повенчаемся, я с попом уговорюсь.

И опять смех.

- Эк, тебя без бабы допекло, – хихикнул кто-то в толпе.

- Ты, Груздь, то праведником себя несешь, в монастырь собираешься, – обиженно кинула медведю княгиня, – то на первой встречной собрался жениться.

- Не получается праведником, – вдруг совсем серьезно без тени улыбки произнес Груздь, – скоро за сыновей твоих реками кровь придется лить, за то в рай не берут. Вот и хочу князем умереть. Она же княгиня?

Так вот в чем дело. Это все не шутки. Княжеский титул ему нужен! Я испуганно отодвинулась. Да как же у меня получатся все время куда-нибудь влипать?

- Она княгиня, но неволить вдову мне не пристало, – холодно произнесла Анастасия.

- Да кто ж неволит, она и сама за меня пойдет, я уговаривать умею, – опять весело пробасил Груздь, и ответом ему был общий хохот.

- Ладно, коли уговоришь, то добро дам, – кольнула меня ревнивым взглядом Анастасия.

Теперь мы с ней точно враги, а мне так нужно узнать, где они держат Ярека, и за что вообще его туда сунули. Ведь он им помогал, домой не возвращался, отцу глаза не закрыл, а они, неблагодарные!

- Ну, что ж, мужи почтенные, не держу я вас. Ступайте. Отдыхайте, спать уж пора, – указала княгиня на дверь.

И бояре спешно стали откланиваться. Как она, баба, всех в руках держит, только подивиться? Такой государыне властный муж и не нужен, привыкла уж одна всем ворочать.

Последним, еще раз мне подмигнув, вышел медведь.

- Вам нужно срочно уходить отсюда, – надменно произнесла Анастасия, когда мы остались одни, – Груздь не шутит, если хотите остаться вдовой, бегите.

Избавиться от меня хочет, а я без Ярека не уйду.

- Прикажите ему от меня отстать, – смело посмотрела я ей в глаза.

- Я не собираюсь перед штурмом ссориться со своим лучшим воеводой. Уходите.

Вон как, не такая уж она здесь и всесильная.

- Я уйду, – пообещала я, – но мои люди устали и голодны. Нам нужен отдых.

«А еще мне нужно время на поиск».

- Я тебя предупредила, – устало произнесла она. – Ступай.

Вот так, как холопке на дверь указала. «Ступай». Сидит здесь в махоньком городце, а спеси, как у императрицы альтской. Да мои Калинки побольше этого Давыдова града будут. Я сжала кулаки. Не было бы Ярека, я бы на зло выскочила замуж за этого медведя, только бы увидеть, как эта гордячка беситься станет.

Когда я вышла из княжеского терема, ночь съедала остатки дня. Сумрак уже заволакивал опустевший торг и деревянную церквушку. У входа меня ждали две старушки в беленьких платочках.

- Пойдем, хозяюшка, на ночлег, – скрипуче пропела одна из них.

- Мне надо пристроить своих людей, – завертела я головой.

- Не тревожься, уж почивают, – поклонилась вторая старуха.

И они повели меня через спящую площадь, в узкий проулок. В одном из заборов распахнулась калитка, и я оказалась на широком дворе, в глубине которого виднелись две избы: одна побольше, другая поменьше. На крыльце меньшей избенки сидел один из моих воинов и чистил саблю. Я с облегчением выдохнула.

- Может баньку истопить? – спросила одна из служанок.

- Не надо, сил нет. Просто воды подогреть, обмыться.

Меня проводили в хозяйскую избу, в маленькой горнице рядом с большой печью сноровистые старухи поставили кадку с теплой водой, разложили на лежанке, застеленной стеганным одеялом, рушники и чистую рубаху. На столе дымилась каша и золотились пирожки.