Замки роз: нерассказанные истории

Глава 15

Солнечный зайчик опустился мне на нос, и я поморщилась. Потом снова пробежала тень. И снова солнце. И снова тень.

И ещё трясло немилосердно.

Я всё вспомнила и широко распахнула глаза. В них ударил солнечный свет. Он перемешивался с лесными тенями и чересполосицей врывался в незашторенное окошко кареты. Кажется, мы проезжали Бесконечный лес, осколок древнего Таудана. По легенде когда-то этот лес покрывал Ледяные острова от моря до моря, до тех пор, пока люди не прорезали его дорогами из края в край. По одной из них, Королевскому тракту, и везла нас карета. Если я правильно помню из карт Королевства, которые разглядывала на корабле, уже к вечеру покажется столица, ослепительная Фрагонара.

Я подслеповато прищурилась и протёрла заспанные глаза. Вот уж никогда даже не представляла, что увижу столицу! Впрочем, я много чего не представляла.

Сонный разум потихоньку просыпался, шестерёнки в мозгах двигались быстрее, глаза привыкали к яркому свету… и я перевела взгляд вправо.

Чтобы вспыхнуть до корней волос, увидев так близко лицо мужчины, которого люблю.

Король был по-прежнему без сознания. Его голова бессильно откинулась на бархатной кушетке, куда его кое-как поместили вчера. Левая рука на груди, правая свешивается, и больше меня не держит. Длинные ноги оказались на полу. И они кажется, начинали перевешивать! Господи, да ведь он весь целиком свалится сейчас!

Я совсем растерялась. Надо было, наверное, кого-то позвать, но почему-то меня охватила невыносимая робость, голос не слушался.

Поэтому сделала первую попавшуюся глупость. Уперлась обеими руками королю в бок и принялась пихать его к стеночке.

Король пихаться не желал.

Более того, лежал всё такой же бледный, неподвижный… и тяжеленный, словно бык.

Вот это дал бог здоровье! Дубовая колода сопоставимых размеров полегче будет. Я ужасно устала, запыхалась, но с трудом отодвинула Его величество хоть немного от края. Куда тут же и уселась, как птичка на жёрдочку, для закрепления результатов. А то что-то мне подсказывало, что стоит мне оставить больного в покое, он тут же примется за своё неблагодарное дело – попытается оказаться на полу.

Вытерла пот со лба.

Посмотрела нерешительно на результаты своих трудов… и застыла.

Замерла, не шевелясь, и даже, кажется, забыла дышать. Я только теперь в полной мере осознала, что тот, по которому я так безнадёжно схожу с ума, от меня на расстоянии вытянутой руки. И моё правое бедро через платье ощущает тепло его лежащего рядом тела.

И у нас ещё несколько часов наедине, пока мы не доберёмся до столицы.

Мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Какая же я эгоистка! Ему плохо, он без сознания, бледный до сих пор как призрак, а я сижу рядом и тихо умираю от счастья. Что смогу побыть рядом ещё немного. Прежде чем отдам его тем, кому положено о нём заботиться по долгу службы, а сама вернусь обратно… Но пока мы рядом. Судьба подарила ещё несколько драгоценных часов до разлуки.

Поэтому прямо сейчас я не могу и не хочу даже думать об этом.

Лучше подумаю о том, чем могу ему помочь.

Я тихонько выдохнула. Отерла лоб рукавом, нервно пригладила волосы. Впрочем, без расчески и заколок привести себя в порядок бесполезно. Я в который раз эгоистически подумала, что даже хорошо, что он пока без сознания и меня не может видеть. В который раз дала себе за это мысленно по башке. Ну ты и дурочка, Николь! Какие глупости лезут в голову.

И не в первый раз рядом с этим человеком.

Я протянула руку и робко коснулась его виска.

Горячий. В испарине.

От моего прикосновения у него дрогнули ресницы – и я замерла, как пойманный вор, испугалась, вот сейчас проснётся… но король продолжил спать, а я продолжила свои исследования.

Кончиками пальцев, еле заметно, коснулась правой щеки. Снова замерла осторожной ланью на водопое… снова не двигается. И я продолжаю дальше.

Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди, а я делаю самые безумные вещи в своей жизни. Потому что хочется невыносимо, и противиться такому соблазну невозможно.

Костяшками пальцев веду от щеки вниз, к твёрдой линии подбородка. Он уже шершавый, за ночь отросли колючки, но эта колкость мужской обветренной и грубой, такой непохожей на мою кожи действует на меня странным образом. Почему-то хочется об эти колючки потереться щекой.

Остановись, Николь! Остановись, пока не поздно…

Но мой взгляд уже прилипает к его губам. И вот на этом месте понимаю, что пропала окончательно. Потому что фантазия уже работает во всю. Зря я что ли книжки запретные читала…

Горит уже не только моё лицо, но и всё тело.

А внутренний голос подмывает попробовать.

Ведь мы же одни! Ведь никто же никогда не узнает.

Ведь это единственный шанс для меня в жизни попробовать – каков на вкус его поцелуй…

…Я очнулась, когда обнаружила себя склонившейся низко-низко над лицом Его величества. Так, что была ослепительно чётко видна каждая маленькая деталь этого лица, уже ставшего мне таким родным. Так, что его слабое дыхание достигало моих губ. Так, что я чувствовала запах его кожи.

Я отпрянула. Прижала ледяные ладони к своим горящим щекам.

Божечки, да что ж это со мной такое творится!!

Я что же, и правда прямо сейчас его чуть было не…

…Когда с губ короля сорвался хриплый стон, я подскочила, настолько была погружена в самобичевания. Тут же устыдилась ужасно и принялась лихорадочно соображать, чем помочь больному. Ведь он, вообще-то, тут болен!! И понятия не имеет, что за извращенка ему досталась в сиделки. Которая тут на его честь покушается, пока он валяется перед ней, такой беспомощный…

Я снова залипла, любуясь. Было что-то странно тёплое и щемящее, в этом чувстве. Что такой большой и сильный мужчина сейчас беспомощен передо мной и нуждается в моей заботе. И у меня сердце разрывалось от потребности её дать. Вот только я не знала, как…

Закусив губу, потянулась к золочёным пуговицам белого офицерского кителя.

Только теперь до меня дошло, что король же, бедный, затянут в это орудие пыток по самый подбородок, и высокий воротничок врезается в горло! И как мужчины это носят… То ли дело мягкие платья и кружево. Если ещё в корсеты не затягиваться, как делает Сесиль, вообще шикарно.

Я отогнала воспоминания о сестре, потому что в голове тут же её голосом противно зашипели: «Вот если б затягивалась в корсет, тогда может твоя жирная тушка смотрелась чуть лучше! И даже, может быть, у тебя отыскалась бы талия!»

Вздохнув, я принялась за работу.

Работа оказалась на диво сложной.

На каждую пуговицу я убила битый час! Пыхча и терзая пальцы до боли, вытягивала упрямые куски металла из плотных петличек. Они, заразы эдакие, не поддавались. Упрямые, как их хозяин. Вот кто его, спрашивается, заставлял так выкладываться?! И столько магии всаживать в то ничтожество, которое его мизинца не стоит?

Осмелились смотреть на него, как на чудовище… никогда не пойму тех людей. Я видела только мужчину, настолько смелого и отважного, что в заботе о других готов был отдать жизнь. Потому что мне страшно было представить, что могло случиться, перестарайся он чуточку больше.

Я не удержалась и украдкой погладила его по голове. Даже глаза прикрыла на мгновение, запоминая удивительное ощущение. Его волос под моими пальцами. Еле заставила себя убрать руку.

Возможно, мне показалось, но выражение его лица чуточку смягчилось. Сейчас он был похож не на умирающего на последнем издыхании, а на мирно спящего человека. Я улыбнулась. Всё будет хорошо. Не может не быть! Вот доберёмся до столицы, и там придворные лекари непременно помогут. А пока… буду делать, что смогу…

Смогу вряд ли много.

Потому что пуговицы на груди уже закончились, и теперь надо было приступать к тем, что на животе.

И ниже.

Мамочки.

В конце концов, я решила, что и так достаточно помогла, особой красоты и идеального результата от меня никто не ждёт, а дышат как-никак грудью. И уж вот эту вот богатырскую грудную клетку от тисков кителя я худо-бедно освободила. Дальше не обязательно, можно и струсить.

Чем я и занялась.

Руки убрала и смирно сложила на коленках.

Потом отвела целомудренно взгляд. Слишком он был в полурасстёгнутом кителе какой-то… невыносимо…

Потом не выдержала и снова примагнитилась взглядом. Как околдованная, опять потянулась к королю, чтобы ослабить и развязать белый шейный платок.

От зрелища загорелого обнажённого горла с чётко обрисованными жилами и крупным кадыком меня таким потом прошибло, что я окончательно убедилась – со мной явно что-то не так, и оставлять подобную испорченную девицу наедине с Его величеством мажордому ни в коем случае не следовало!..

Но раз уж я и так столь низко пала в своих греховных помыслах, то решила, что уже поздно и делать нечего. И так в этих самых греховных помыслах и осталась. И просидела в них до самого вечера. Любуясь. Размышляя. Мечтая. Просто радуясь безоглядно и безнадёжно.

Небеса подарили мне ещё несколько драгоценных часов.

И благодаря за этот подарок судьбу, я поклялась себе, что запомню каждое мгновение из них.

…Шум столицы вторгся в наш крохотный уютный мирок так неожиданно, что я вздрогнула.

Просто высокие колёса королевской кареты застучали вдруг по булыжнику мостовой, на нас упала тень высоких крепостных стен, с протяжным скрипом распахнулись тяжёлые ворота, и под гортанные переклички часовых и сопровождающих карета вкатилась внутрь. Ворота за нами захлопнулись.

Оставшиеся минуты я уже сидела тихо, как перепуганная насмерть мышь, и пыталась сжаться в комок. А желательно вовсе стать незаметной и исчезнуть. Потому что невольно пришлось очнуться от сказки и возвращаться в реальность – в которой я понятия не имела, что делать дальше. Ведь придётся же что-то объяснять? Просить дать мне хотя бы какую-то повозку и кучера в сопровождение. Наверное, еды и воды в обратную дорогу…

Оглушительное бурчание в желудке на всю карету тут же напомнило мне о том, что я смертельно голодна, просто до этого как-то не замечала. И пить хотелось ужасно. Да и в туалет бы… Господи, стыд какой!

В общем, когда карета остановилась уже где-то на территории королевского дворца, я пережила все виды смерти от смущения.

Дверцы кареты распахнулись, мажордом Его величества принялся отдавать какие-то быстрые приказы, множество рук подхватило короля, его вытащили наружу и куда-то понесли…

А я как телёнок на привязи потащилась следом.

Ну просто ничего не могла с собой поделать – когда его бледное лицо стало отдаляться, испытала что-то, похожее на панику. Да кто ж так быстро несёт! Они его растрясут по дороге и станет хуже.

- Будет сделано, миледи! Медленней, дуболомы – не слышали, что вам приказано?

Я что же, это вслух?..

Закусив губу, я старалась не отставать от всё-таки слишком широкого шага королевских гвардейцев. И только надеялась, что среди всех этих хлопот на мою дерзость не станут обращать особого внимания.

Коридоры, лестницы, переходы слились для меня в один бесконечный лабиринт, я не смотрела по сторонам, потому что пристально вглядывалась в белое как бумага лицо, ища признаки того, не становится ли Его величеству плохо.