Инструктор по любви

– Ура, – искренне, но злорадно улыбаюсь, дерзко смахнув белую ладью в сторону, и она с позором падает на стол. – Мистер Мартен, что происходит между вами и вашей женой? – поднимаю взгляд к лицу Маэля.

– Леона, другой вопрос, – бесцветно отвечает, и я сглатываю.

Боже, да что же там такое?!

– Хорошо. Ваши отношения всегда были такими… – замолкаю, заметив, как мистер Мартен сжимает челюсть. – Непростыми?

– Не всегда, – он мягко вздыхает.

– Вы любите свою жену? – едва слышно спрашиваю.

На этот раз вздыхаю я, но мой вздох получается почти отчаянным.

Хочу ли я услышать отрицательный ответ на свой вопрос?

– Люблю, – Маэль отвечает очень односложно, продолжая вглядываться в мои глаза, и я невольно отвожу взгляд вниз.

Как это возможно? Мистер Мартен любит миссис Мартен, но при этом хочет бóльшего со мной?.. Неужели все мужчины такие? А что, если это правда? Что, если не существует той самой настоящей любви, про которую поют песни, которую восхваляют в сопливых мелодрамах и которую хоть раз в жизни так хотят ощутить практически все люди на нашей планете?

Я начинаю чувствовать какую-то ментальную связь с женой Маэля, может быть, потому что она тоже женщина, не знаю, а, может быть, просто начинаю потихоньку видеть в ней настоящего, отдельного, живого человека.

Просто представьте, что вы живёте со своим мужем, и в какой-то момент в ваших отношениях что-то ломается, и вместо того, чтобы это что-то исправить, ваш муж решает уехать работать инструктором канатной дороги в детский лагерь, встречает там девушку на одиннадцать лет младше себя и говорит ей о том, как сильно он хочет с ней больше, чем всего лишь невинный поцелуй…

Невольно моё дыхание учащается, и я чувствую приступ тошноты. Как я могла влюбиться в такого бессовестного мудака? Какие бы проблемы у них ни были, это не отменяет того факта, что Маэль ведёт себя как осёл по отношению к Сэм. Сомневаюсь, что в их привычные вечерние разговоры по видеосвязи входят его рассказы про наши с ним поцелуи.

Боже… И чем я только думала, когда соглашалась на этот спор?

Сколько раз я уже произнесла эту фразу?!

– Снова ты, получается. – Не замечаю, как на автомате продолжаю играть в шахматы с Маэлем, вновь сбив его фигуру, но на этот раз пешку, и, тяжело выдохнув, неуверенно нахожу его глазами.

– Мистер Мартен, можете рассказать про то время, когда у вас с Сэм всё было хорошо? – вижу в голубых глазах сквозное недовольство, тут же нервозно поджав губы.

– Беннетт, а у тебя все вопросы будут про мою жену сегодня? – Маэль слабо улыбается, и я снова ведусь на эту манипулятивную игру.

Знаю я, как это работает. Он улыбается искренне, помогает мне искренне, заботится о том, чтобы я поела, сдерживает себя, когда говорит о своих противоречивых чувствах, но… Но он всё равно плохой, да. Само собой. Нужно об этом помнить всегда. Ну, или хотя бы напоминать себе об этом, потому что иногда так чертовски приятно быть рядом с человеком, которому на тебя не наплевать и заботу которого ты так ярко можешь ощущать…

– Спрашиваю то, что интересно, – закусываю губу, приподняв уголок рта.

– Хорошо, – мистер Мартен опускает руки на стол, перекрестив предплечья. – Помню первый год наших отношений. Я долго за ней ухаживал, а она всё не соглашалась пойти со мной на свидание, – Маэль растягивает губы в слабой улыбке. – Но это только больше подогревало мой интерес. Приходил домой, кидал куртку в прихожей, за что получал от матери, и шёл на кухню, чтобы поговорить с отцом о том, какой я неудачник, – он мягко смеётся, опустив голову вниз, и я вновь сглатываю, чувствуя сильный прилив симпатии к этой прелестной стороне его неоднозначной личности. – Наслушавшись советов отца, шёл снова в бой, и в какой-то момент Сэм сдалась, поддавшись моим чарам, – иронично добавляет мистер Мартен, игриво улыбнувшись.

– А что насчёт вашей семейной жизни?

– Я был очень сильно в неё влюблён, – мистер Мартен продолжает свой рассказ, но уже без улыбки на лице. – Иногда даже казалось, что это была какая-то нездоровая привязанность. Я жизни своей без неё не видел. Но мне было вовсе всё равно, и я сделал ей предложение, на последнем курсе, – Маэль договаривает уже совершенно монотонным голосом.

– А сейчас вы бы поступили… так же? – начинаю чувствовать, как ускоряется ритм моего сердца.

– Как?

– Сделали бы ей предложение сейчас, зная, что ваши отношения кажутся вам не совсем здоровыми?

Маэль сидит неподвижно, вглядываясь в мои глаза, но я не отвожу взгляд, продолжая играть с ним в гляделки. Чувствую напряжение в воздухе, возникшее непонятно откуда – то ли от моего вопроса, то ли от того, что я в очередной раз нарушила границы мистера Мартена, то ли по ещё бог знает какой причине.

Сидим так секунду, две, пять, и я понимаю, что скорее всего ответ на мой вопрос в голове Маэля на этот раз точно оказался отрицательным, что и вогнало его в ступор.

Наверное, довольно печально осознавать тот факт, что даже несмотря на твою внеземную любовь к самому близкому человеку, ты в какой-то момент понимаешь, что ваши отношения и правда заходят в тупик, разрывая твоё сердце на миллионы мельчайших осколков.

– Твой ход, Леона, – не отрываясь от меня взглядом, тихо произносит мистер Мартен.

– Хожу, – так же не отрываясь от него взглядом, тянусь к рандомной чёрной фигуре на шахматном поле и в конце концов нахожу взглядом доску. – А если так…

– Вот ты и попалась, – злорадно протягивает Маэль, самодовольно ухмыльнувшись.

Он делает ход, сбив мою коняшку с ног, и я даже не успеваю что-либо сообразить и уже вижу, как его белый ферзь встаёт напротив моего короля. Вот же чёрт.

– Шах. – Хаотично бегаю по полю глазами, пытаясь спасти своего короля от верной смерти, и наконец нахожу выход, передвинув его по диагонали выше. – Так ты сходишь к местному психологу, чтобы обсудить свою проблему, Беннетт?

Поднимаю взгляд к лицу мистера Мартена, и оно моментально приобретает слишком серьёзный вид, от которого у меня аж по всему телу пробегает волна мурашек. Поджимаю губы, понимая, что от этого разговора мне никуда не деться, и наконец отвечаю:

– Зачем? – отрывисто выдыхаю. – Я не знаю, о чём говорить.

– О том, что тебя беспокоит, – Маэль продолжает прожигать меня внимательным, изучающим взглядом.

В какой-то момент понимаю, что он от меня не отстанет, пока я не схожу к этому чёртовому «целителю душ», и поэтому закатываю глаза, отчаянно вздохнув.

Брехня эта ваша психология, я вам отвечаю. Час сидеть и разговаривать по душам, чтобы потом… что? Пойти и снова упиваться ненавистью к себе? Каким образом разговоры с незнакомцем помогут мне принять своё тело, ну, или хотя бы заставить тётушку увидеть, что я – это что-то бóльшее, чем её пухлая бестолковая племянница?

– Тебе не обязательно знать, что говорить. Тебе помогут раскрыться, – мистер Мартен опускает взгляд вниз, найдя глазами поле битвы наших шахматных фигурок, и протягивает руку вперёд, коснувшись одной из них.

– Я не хочу раскрываться с кем-то там, – продолжаю разглядывать его глаза, постепенно забывая обо всём, о чём я рассуждала, пока мы играли. Ну, там было что-то про то, какой он осёл, это вот всё… Помните? Забудьте к чертям. – Я хочу раскрываться только с вами, – еле слышно добавляю, и мистер Мартен наконец переводит взгляд на меня.

– Беннетт, я не психолог. Я не помогу тебе так, как нужно.

– А мне и не нужен психолог, мистер Мартен, – подаюсь вперёд, задев край деревянной доски предплечьями, и она немного отъезжает вперёд. – Мне нужны вы, Маэль, – опускаю взгляд ниже, найдя глазами его губы, которые снова начинают так же едва заметно подрагивать, как тогда, когда я заставила его закрыть глаза.

Боже, как же я хочу вновь почувствовать его губы на своих…

– Тогда ради меня, сходи к психологу. Прошу, – Маэль делает резкий вздох, встряхнувшись. – Прямо сейчас, – он привстаёт, отодвинув скамейку от стола, а я расстроенно нахмуриваюсь.

– В смысле сейчас? Мы ведь играем, – рассматриваю его непонятливым взглядом.

– Уже нет. Шах и мат, Беннетт, – небрежно бросает мистер Мартен, взмахнув рукой, и, коротко нахально улыбнувшись напоследок, вальяжным шагом удаляется к дверям основного здания.

Молниеносно нахожу глазами доску, хаотично рассматривая расположение фигурок, и вижу, что Маэль действительно загнал моего короля в угол, в прямом и переносном смысле. Пренебрежительно фыркнув, собираю фигурки и прибираюсь на столе, ворча себе под нос, какой он всё-таки подонок (из-за того, что оставил меня в дураках, разумеется).

Направляюсь к тем же дверям, заметив, что мистер Мартен уже успел куда-то подеваться, и захожу внутрь. Невольно бросаю взгляд в длинный коридор, по которому мы шли тогда, в день моей схватки с Милли, и в самом конце вижу ту самую белую дверь с нужной мне надписью.

Вспоминая слова мистера Мартена, делаю шаг вперёд, и ещё один, и понимаю, что делаю то, что делаю, лишь ради того, чтобы он наконец отстал от меня со своими дурацкими вопросами. Пусть психолог скажет мне, что со мной всё в порядке, и мы сможем вернуться к обсуждению того, насколько болезненными на самом деле являются отношения мистера и миссис Мартен.

Оказавшись около двери, поднимаю руку в воздух, задержав её прямо рядом с дверью, не решаясь постучать по ней, но всё же в один момент дотрагиваюсь до деревянной поверхности, тут же пожалев о своём решении. Быстро разворачиваюсь, выругавшись на себя в мыслях. Успеваю сделать лишь шаг от кабинета психолога и вдруг слышу, как дверь открывается, и меня догоняет женский голос:

– Леона? Ты что-то хотела?

Поворачиваюсь обратно, развернувшись на одних пятках, и рассматриваю лицо мисс Сандберг, растягивая губы в неуверенной улыбке.

– Да нет, я не… – отвожу взгляд в сторону.

– Зайдёшь на минутку? – мисс Сандберг раскрывает дверь шире, а её губы расплываются в мягкой улыбке.

– Ладно, но мне всё равно нечего вам рассказать, – безучастно информирую её о своих полных энтузиазма намерениях и неохотно делаю шаг внутрь кабинета.

– Ничего страшного. Я могу начать первая.