Инструктор по любви

Однако я почти ничего не знаю о мисс Сандберг. Это уже третье наше занятие, и я, каждый раз рассказав что-то о себе, сглатываю порыв расспросить у неё про её личную жизнь.

Почему-то мне кажется, что у неё всё хорошо. Она такая положительная, такая уверенная в себе, такая красивая… Наверное, так же выглядит жена мистера Мартена, о которой я вспомнила, видимо, вовсе не случайно, ведь мисс Сандберг спросила у меня про мои взаимодействия с людьми из этого лагерного ада.

– У меня есть соседка, Стефани. Мы дружим, – начинаю издалека.

– Так, – мисс Сандберг делает запись на планшете.

Молчу, будто проглотила язык. Все остальные отношения, которые я успела завести за месяц здесь, катастрофически потерпели фиаско.

Милли – здесь всё понятно и без слов, учителя – как обычно я их раздражаю, и они меня не любят, Морган – я сходила с ним на одно «свидание» и осознала, что всё равно не могу выкинуть из головы образ мистера Мартена, а сам мистер Мартен… До сих пор остаётся для меня ужасающей загадкой, которую я не хочу забрасывать, забыв о ней, как о страшном сне. Он был и остаётся загадкой, которую я хочу разгадать, в конце концов узнав всё до мельчайших подробностей.

– Да, Леона, я слушаю. Кто-то ещё? – наблюдаю за тем, как губы мисс Сандберг расплываются в нежной улыбке.

– Мисс Сандберг… могу я задать вам вопрос? – начинаю ёрзать в своём кресле, будто пытаюсь занять как можно меньше места.

– Конечно, – мисс Сандберг блокирует экран своего планшета, полностью переключив внимание на меня.

– Это правда, что… – опускаю взгляд вниз, – что то, что я говорю вам здесь, остаётся в тайне, и вы не имеете права разглашать информацию, которой я с вами поделюсь? – возвращаюсь глазами к лицу мисс Сандберг, заметив, что оно посерьезнело. Или мне показалось?

– Если только, услышав эту информацию, я не сделаю вывод о том, что ты можешь быть опасна для общества или для себя самой, – впервые голос мисс Сандберг звучит как сталь.

– Я поняла. А если… – закусываю внутреннюю часть щеки, ощущая пульсацию в висках, – а если я просто делаю кое-что не совсем правильное?

– Я не могу оценивать тебя, Леона, – мисс Сандберг наконец возвращает на лицо свою добрую улыбку. – Не могу говорить тебе, что ты делаешь что-то не так. Да и не хочу. «Правильно» – понятие растяжимое. Для тебя будет правильно что-то одно, для меня – и вовсе другое.

– То есть, я могу рассказать вам… – неуверенно произношу, а пальцы на моих ногах холодеют.

Неужели я и правда расскажу мисс Сандберг про свои отношения с Маэлем?

– Можешь. Ты можешь рассказать мне что угодно, Леона. Но помни о том, что я сказала тебе ранее.

– Я…

Я больше не могу. Не могу держать это в секрете, мне нужно поговорить с кем-то о том, что происходит. Надеюсь, мисс Сандберг не сочтёт эти «отношения» опасными для общества или для меня самой, хотя… Вдруг она подумает, что мистер Мартен принуждает меня к чему-то? Что я тогда буду делать? А ведь между нами даже ничего не было…

Поджимаю губы, всё же решив не делиться с ней тем, что способно разрушить карьеру мистера Мартена, и, вперив взгляд в низкий журнальный столик, вжимаюсь в кресло спиной, скрестив руки на груди.

– Леона. – Неуверенно нахожу мисс Сандберг глазами, недоверчиво глянув на неё. Я ведь говорила, что они все мне тут враги. – Расскажи мне о том, что тебя беспокоит. Я ведь вижу, что ты хочешь.

– Да откуда вы все всё про меня знаете? – фраза агрессивно вылетает из моего рта, и я тут же прикрываю его, снова поджав губы.

– Я ведь психолог. Это моя работа. Всё про всех знать, – мисс Сандберг улыбается, и я, не выдержав, улыбаюсь ей в ответ, но отвожу взгляд в сторону. – Кто ещё про тебя всё знает? – мисс Сандберг аккуратно интересуется.

– Мистер Мартен, – тихо произношу, всё ещё не решаясь взглянуть ей в глаза. – Я с ним… общаюсь.

Коротко смотрю на психолога, постоянно отводя взгляд в сторону, находя глазами то шкаф, то несчастный столик, то очередную картину с котиком. Мисс Сандберг молчит какое-то время, внимательно изучая меня глазами.

– Об этом ты и пыталась мне сказать? Что-то неправильное?

– Да, – немного расслабляю плечи, будто освобождаюсь от невидимого груза.

– Ты считаешь своё общение с мистером Мартеном неправильным?

– А как ещё? – окончательно расслабляюсь, опустив ранее сложенные на груди руки вниз, на свои колени, и подаюсь корпусом вперёд. – Он ведь почти мой преподаватель. А мы с ним… – замолкаю, заметив во взгляде мисс Сандберг нотки напряжённости.

– Леона, какие отношения связывают тебя и мистера Мартена?

Чувствую, как в кабинете будто по щелчку пальцев становится слишком душно, и мне моментально начинает не хватать воздуха. Рвано вбираю воздух в грудь, пытаясь привести ритм сердца в норму, но мне всё равно кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из моей груди к чёртовой матери и украсит чистый нежно-розовый коврик в кабинете психолога грязными кровавыми пятнами.

– Не бойся, пожалуйста, – мисс Сандберг сползает со своего кресла, присев на корточки передо мной. – В этом кабинете тебе ничего не грозит. Я не буду осуждать тебя. Скажи, было ли что-то такое в твоём общении с мистером Мартеном, что заставило тебя прийти ко мне?

Рассматриваю мисс Сандберг выпученными глазами, онемев от удивления.

Я, что, настолько жалко выгляжу, что она считает меня не способной дать отпор, пусть даже преподавателю, но всё же?

Неужели мне нужно будет и ей доказывать, чего я на самом деле стóю?

– Меня никто не способен обидеть настолько, чтобы я прибежала жаловаться. Я не такая жалкая, – небрежно произношу, отвернувшись от неё, и только сейчас понимаю, что испытываю отвращение к тому, как она за меня «переживает».

Да, переживает. Потому что считает меня слабачкой.

– Я и не говорила о том, что ты жалкая, Леона. Почему ты так думаешь?

– Потому что… – поворачиваю голову, найдя её глазами.

В моей голове начинают мелькать обрывки фраз тётушки, которые всегда въедались в моё подсознание и искажали моё адекватное восприятие себя. Но тётушка никогда не говорила мне, что я жалкая. Я сделала такой вывод, исходя из её слов и поступков. Может быть, вдобавок к этому, я ещё и глупая?

– Неважно. Я не хочу об этом говорить, – чувствую, как глаза жгут солёные слёзы, и, шмыгнув носом, вновь отворачиваюсь от мисс Сандберг, чтобы она не видела моих слабостей.

– Хорошо. Расскажешь, когда будешь готова. – Только лишь слышу, как мисс Сандберг привстаёт, отряхнувшись. – Хочешь прервёмся?

– Нет, я должна сказать кое-что, – смахиваю успевшие выступить слёзы с лица.

– Я тебя слушаю, – мягко произносит мисс Сандберг, вернувшись в своё кресло.

– Мы с мистером Мартеном… не то, что вы подумали, – чувствую, как мои щёки заливаются краской. – Я просто с ним общаюсь. Хожу к нему на занятия на канатной дороге индивидуально, и иногда мы разговариваем. Наверное, мы друзья, – снова опускаю взгляд вниз, пытаясь не сболтнуть лишнего про какие-то наши с мистером Мартеном совершенно случайные поцелуи.

– Это ведь прекрасно, Леона, – губы мисс Сандберг расплываются в мягкой улыбке. – Прекрасно, что ты находишь общий язык не только со своей соседкой, но и с людьми постарше, – она выделяет последнее слово интонацией, будто указывая на то, что я младше Маэля. Или это мне тоже всё только кажется?

– Вы считаете, что это неправильная дружба, мисс Сандберг? – резко спрашиваю, забыв о том, что она не имеет права меня оценивать. Глупая, глупая Леона.

– Только ты можешь ответить на этот вопрос. Если общение с мистером Мартеном не вызывает у тебя тревожность, страх, апатию, то это общение, как любое другое, является для тебя здоровым. А я, как я уже сказала, не могу оценивать твои действия с точки зрения правильности или неправильности. Я могу помочь тебе понять, что лично для тебя правильно, и сделать твою жизнь лучше.

– Он только поддерживает меня. Рядом с ним я чувствую себя лучше, – едва слышно произношу, продолжая прожигать тот самый коврик глазами. – Он и заставил меня прийти к вам, – покусываю губу, неторопливо найдя взглядом лицо мисс Сандберг.

– Почему мистер Мартен считает, что тебе нужна моя помощь?

– Я бы хотела прерваться, если можно.

Снова опускаю взгляд в пол, не справившись с нахлынувшими эмоциями. Я ведь говорила, что я жалкая.

– Конечно, Леона. Я очень рада, что сегодня ты сумела поделиться со мной чем-то важным. Я тобой горжусь.

Поднимаю голову, столкнувшись взглядом с мисс Сандберг. Её слова вызывают у меня вихревой поток различных чувств, с которыми я не сразу могу разобраться. Она провожает меня до двери, пока я, погруженная в размышления, на автомате передвигаю ногами, не особо вдумываясь в то, как выгляжу со стороны. И что конкретно мисс Сандберг подумает обо мне в эту секунду.

Выйдя за порог кабинета, я разворачиваюсь к мисс Сандберг лицом и, немного помедлив, всё же произношу:

– Спасибо.

– Обращайся, – мисс Сандберг дарит мне добрую, даже слегка дерзкую, улыбку и прикрывает дверь кабинета. * * *

– Мистер Мартен, может, сделаем перерыв? – едва слышно произношу, посмотрев на Маэля умоляюще.

Звучно вздыхаю, пытаясь отдышаться, но продолжаю двигаться. Дыхание сбивается окончательно, когда мистер Мартен находит меня равнодушным взглядом. Кровь начинает пульсировать в артериях, но я, тяжело выдыхая, не останавливаюсь, пока он не прикажет мне остановиться.

– Нет, Беннетт, пока ещё рано, – его хриплый голос чуть не отправляет меня на небеса. – Ещё один круг. Давай, – он делает круговое движение рукой, указывая на баскетбольное поле.

– Вы невероятно безжалостны, – саркастически кидаю, прищурившись, и с манерной усталостью бегу ещё один круг.

Бегу, медленно перемещаясь в воспоминания. Почему-то именно сейчас вспоминаю, как тётушка любила указывать мне на мои недостатки, как не замечала моих стараний и как любила сделать вид, что у нас в семье всё прекрасно, хоть это всегда было очень далеко от правды.

Уже начинаю истрачивать свои физические силы, но моя злость и ненависть к ситуации и в какой-то степени к тётушке внезапно придают мне сил. Поэтому я быстро справляюсь с кругом, который мистер Мартен велел мне пробежать, и, поравнявшись с ним вновь, слышу его: «Всё, Беннетт, достаточно», но отмахиваюсь, продолжая бежать дальше.

Вкладываю в свой бег, в свою невероятную усталость, в каждый свой шаг, всю свою обиду, боль, сомнения, страхи, которые сковывали меня всё это время. Которые были причиной моей ненависти к себе. Внезапно злюсь на себя саму из-за того, что позволяла самой себе так к себе же относиться, но и не понимаю, как относиться к себе по-другому. Кто-нибудь может мне подсказать, как вообще жить эту жизнь? Есть инструкция?

Не замечаю, как в порыве злости начинаю бежать уже второй лишний круг, и неожиданно чувствую, как меня резко хватают за локоть, останавливая на полпути.

– Беннетт, ты мне назло, что ли, решила нарезать круги, пока не упадёшь прямо тут от перенагрузки? – мистер Мартен сжимает пальцы на моей руке, притягивая меня к себе, и я, словно марионетка, делаю пару коротких шагов к нему навстречу.