Pop-принцесса

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

По дороге в ад, то есть домой, я увидела высокого широкоплечего парня, стоящего спиной ко мне у открытого гаража в доме Генри и Кэйти. Скорее всего, это был их любвеобильный кузен, и я хотела скрыться и избежать встречи с ним. Но парень повернулся ко мне, и, кого бы вы думали, я увидела — Знайку! На нем были только джинсы… Бог ты мой, на каких стероидах он накачал такой торс!

О, наверное, я законченная шлюха! На долю секунды я и думать забыла про Лиама, а ведь еще вчера впервые занималась любовью именно с ним. В Брэда Пита Знайка, конечно, в одночасье не превратился, но прошлым летом его грудь представляла собой кожу да кости, а сейчас мышцы были нехило накачаны. Мне определенно захотелось их потрогать. В тоже самое время в прошлом году у Знайки были длинные жидкие грязно-светлые волосы, а теперь — модельная стрижка, как у морских пехотинцев. Господи, сначала мама с папой объявляют о разводе, потом Чарльз знакомит меня со своей девушкой, и вот — Генри стал секс-символом эпохи. Что подмешали в питьевую воду в Девенпорте, когда я уехала?

Я чуть было не начала нервничать и суетиться, и тут мое эго напомнило мне, что это я была звездой, а не Генри, который ни с того ни с сего преобразился. И новый Генри занавесил перед моим носом окно вчера вечером.

— А, это ты, — промолвил он таким тоном, будто мы виделись с ним каждый день и я была все та же прежняя девчонка из Девонпорта, а не сбежавшая певица, ставшая поп-принцессой после выхода хита, который слушают на каждом углу, и даже сейчас эта мелодия доносится из проезжающей мимо машины.

— Привет, — прощебетала я. — Ты здорово изменился.

— Я изменился?! — сказал Генри, глядя на мои платиновые волосы и изучая фигуру. — По-моему, это ты изменилась!

Он прошел в глубь гаража, как будто не желая продолжать разговор. Надо, наверное, извиниться перед ним за то, что не отвечала на электронки (которые он уже давно зарекся мне посылать), за то, что бросила трубку тогда перед эфиром «Джей-поп», за то, что не перезвонила. Может быть, больше всего я была виновата в том, что меня не касалось, чем он занимался с тех пор, как я уехала.

А вот теперь мне было интересно!

Я зашла в гараж и увидела самодельный тренажерный зал со штангами, скамьями и боксерской грушей, свисающей с потолка. Генри лег на скамейку и начал отжимать штангу. Я встала сзади, чтобы подстраховать его, но он не нуждался в моей помощи.

— Колись, с каких это пор ты в Шварценеггера играешь? — спросила я.

Генри сделал десять повторений. Он показал пальцем на манекен в углу гаража весь в карандашных пометках. Линии, отмечающие образование мускулатуры там, где ранее ничего не было, и самоклеящиеся листочки с какими-то числами и математическими формулами располагались тут и там. Даже если бы я не завалила алгебру, то вряд ли расшифровала бы значение этих закорючек.

— Я увеличил объем грудной клетки всего лишь сантиметров на восемь, так что до Шварценеггера мне далеко. Вообще, все началось как научный эксперимент, когда ты еще здесь жила, но тебе ведь и дела не было. Я изучал робототехнику и хотел протестировать определенные психологические параметры при помощи эксперимента на бутафорской фигуре человека, которую используют при испытании автомобилей. И стал набирать мышечную массу, поднимая штангу и накачивая себя углеводами, чтобы проследить, насколько эта теория применима к человеческому телу. А подстригся я потому, что волосы мешали качаться.

— Давай, Знайка, продвигай науку! — сказала я, находясь под впечатлением.

Я уж было собралась принести искренние извинения за то, что не поддерживала наши дружеские связи в последнее время, но услышала голос Кэйти. Он раздавался из дома и постепенно становился все ближе.

— Эй, Знайка, тебя опять какая-то девица спрашивает.

Она зашла в гараж через дверь с кухни и издала нечеловеческий вопль, увидев меня.

— Уандер!

Кэйти запрыгала на месте, а затем бросилась обниматься. Она повернулась к Генри и дала ему трубку.

— Не виси на телефоне весь день, как обычно! Генри взял трубку и сладкозвучно пропел:

— А, привет, Андреа.

Наверняка он специально говорил таким голосом, чтоб я заметила. И ушел в дом.

— У меня наверху номер «Тин герл» с тобой на обложке, — заверещала Кэйти. — Подпишешь его мне? А еще расскажешь мне о Кайле, и о Фреде Портере, и о Дине Маркони!

Мне даже немного завидно стало, глядя на нее, — она стояла в обрезанных джинсовых шортах, в футболке и «вьетнамках» на босу ногу, волосы стянуты резинкой, выглядит как счастливый довольный собой человек. «Смешно, — подумала я, — Уандер Блэйк, которая в свое время мечтала сбежать из Девонпорта, теперь завидует белой завистью Кэйти и ее жизни в Девонпорте, потому что та может проводить выходные и летние каникулы, как ей заблагорассудится. Наверняка она провела целый день, болтая по телефону с подружками-болельщицами, или смотрела телик, или занималась своим любимым делом — заполняла онлайновый дневник. Кэйти не приходилось заботиться о том, что у нее раздуется живот перед выступлением или что она опоздает на пресс-конференцию, потому что машина застряла в пробке. Кэйти никогда не получит мейл от Кайлы со ссылками на плохие рецензии или непристойные комментарии в адрес восходящей поп-принцессы Уандер Блэйк, которая, по всей видимости, одновременно является и коротышкой и примадонной.

Глупый Интернет- проклятье на голову того, кто придумал эту штуку.

— У меня селекторное совещание с моим агентом и компанией звукозаписи через несколько минут, — соврала я Кэйти. — Мне срочно надо домой.

Я не собиралась проводить выходные, отвечая на вопросы Кэйти о Кайле, Фреди и Дине, особенно в присутствии новоявленного Мистера Популярность, известного ранее как Знайка, который отвечает на звонки маленьких наглых красоток даже несмотря на то, что мне нечем было заняться, пока я зависала в Девонпорте.

Так что я подписала журнал Кэйти, пошла домой и заснула. В Девонпорте все равно не было ничего такого, ради чего стоило бодрствовать.

Поздно ночью я сидела в кровати и смотрела на темный океан, не находя себе места, потому что Лиам еще не звонил. Вчера он был внутри моего тела, а сегодня даже не удосужился позвонить и сказать: «Привет, тебе надо поработать над техникой, но для первого раза неплохо», или что-нибудь в этом роде. Надев наушники, я опять слушала того самого Пола Уэллера и проигрывала в голове сцену с Лиамом в его «фольксе» снова и снова, как вдруг заметила краем глаза, как кто-то размахивает руками, — это был Оперный Человек в окне напротив.

На нем была пелерина, завязанная на груди, но каждый раз, когда он взмахивал руками, появлялись его мощные бицепсы. Оперный Человек исполнял танцевальный номер из клипа «Попсовый баббл-гам».

Я улыбнулась. Вполне возможно, не все люди в Девонпорте были безнадежны.