Морок и Пламень

Глава 13. Тени Прошлого

Салли не пошла к Джеку сразу. В самом деле, ей же не сказали «прямо сейчас», как Джиму, и это давало свободу манёвра.

Нагруженная объёмистой бутылью и тяжёлым кошельком, она оседлала Птицу и полетела домой. Да, пока лаборатория всё же являлась её домом, ведь другого у неё было. Но скоро… Денег хватит и на оплату Гизеле, и на то, чтобы снять комнату где-нибудь в городе и продегустировать это дивное, новое слово — «самостоятельность». Может, ей настолько понравится, что Хельгамине не придётся расставаться с текилой из червячков… И ещё Салли очень хотелось посмотреть на лицо своего создателя, когда он увидит серебро. Интересно, эта новоявленная вредность — тоже следствие эксперимента или она всегда была такой? Если первое, то Док ещё сто раз укусит себя за морщинистые локотки!

Какое-то чувство бесшабашной свободы пьянило Салли, не о том ли говорят: кровь играет? Только наличие неудобной бутыли удерживало её от того, чтобы сделать какой-нибудь головокружительный пируэт в воздухе. Вместо этого она расхохоталась, припоминая изречения Зельдаборн. Неужели это она, Салли, несколько часов назад тихо лила слёзы у склепа на кладбище в беспросветном отчаянии?..

Все ручки её чувств будто выкрутили на максимум, и Салли, как в первый раз, вдыхала сыроватый воздух, ощущала биение ветра на щеках, слушала его свист. Каждый изгиб коры на рукоятке метлы казался достойным изучения. Какой огромный, знакомо-незнакомый, полный загадок мир! Может, ей стоит сказать Доку… спасибо?

Салли приземлилась точнёхонько у двери лаборатории и, запыхавшаяся, вбежала внутрь. Было время ужина, и Салли вдруг осознала, насколько мало она в последние недели проводила времени у Финкельштейна. Как-то само собой получилось, что многие из её бывших обязанностей легли на Джуэл — вроде стояния за кульманом или у плиты, травли крыс и банальной уборки. И никто ей не препятствовал, пока она работала у ведьм и даже решала какие-то свои вопросы. Словно к ней стали относиться не как к прислужнице, а как к члену семьи, не как к кукле, а как к человеку… Это было удивительно, если вспомнить её существование раньше. Редко Салли теперь слышала неизменное «несносная девчонка», разве что внутренний голос, самый первый голос, услышанный ею в жизни, ещё по инерции обращался к ней так. Может, свобода ближе, чем она думала?..

На столе стоял приготовленный не ею ужин, и Салли, которая вообще-то собиралась вернуться намного раньше, всё же по привычке внутренне сжалась в ожидании порции ругани. Но Финкельштейн только задумчиво глянул на неё и бессознательно тронул повязку на шее. Салли поздоровалась, пробормотала «я на минутку» и быстро взбежала наверх, в свою комнату. Там она поставила бутыль, ссыпала бо́льшую часть серебра под подушку, а остальное оставила в мешочке. Никогда она не держала в руках своих денег, хотя иногда её посылали за покупками. Иногда Салли выменивала что-то бартером, например, одна демонесса согласилась уступить ей ткань для платья на День Святого Валентина в обмен на Приворотное зелье для некоего Демона. И по каким-то своим причинам эта демонесса не хотела светиться в ведьминой лавке.

Желание лихо швырнуть в Дока серебром и гордо удалиться уже увяло, Салли робко приблизилась к столу и поставила рядом с учёным похудевший мешочек.

— Что это? — недоверчиво спросил Финкельштейн.

— Моя зарплата, — ответила Салли, глядя ему прямо в глаза и ожидая реакции.

— Твоя — что?! — Одна бровь Дока поползла вверх. Он двумя пальцами подцепил тесёмки и засунул длинный нос внутрь. Когда он увидел тусклый блеск серебра, вторая бровь догнала первую да там и осталась. — Компрессия! Эти мошенницы заплатили тебе твёрдой монетой! Да что же ты такого могла сделать?!

— Сварить Противотуманное зелье, например? — предположила Салли, небрежно пододвигая стул к столу и садясь напротив своего создателя. Это незначительное действие потребовало от неё громадного внутреннего усилия: впервые она села с ним за стол — как равная.

Док не придал этому жесту ровно никакого значения. Он высыпал монеты на стол, силясь найти во всём этом подвох.

— Противотуманное зелье? Не смеши мои мозги! Если наш дорогой Повелитель тыкв даст мне наконец добро, я разгоню эту напасть своими компрессорами. Но какой-то компотик, покипевший немного у девчонки, которая мнит себя великим химиком… Это антинаучно! — И Док кивнул сам себе.

Салли не стала с ним спорить и лишь сдержала улыбку. Хорошо бы Док поприсутствовал…

— Но вот это — настоящее… — продолжил Финкельштейн, перебирая монеты. — И, должен признаться, тебе удалось меня удивить.

В его устах это была высшая похвала, и почему же она оказалась так приятна...

А Док, видимо, решил добить Салли, сказав:

— Впрочем, это не в первый раз. Ты сильно меня удивила, когда полезла к Уги со своей дурацкой спасательной операцией. А ведь все мы побаивались его. А ты поступила глупо, но храбро. Очень глупо. Да, я чуть не лишился плода своих многодневных трудов и ценных запчастей, — закончил он ворчливо, чтобы никто, упаси Хэллоуин, не подумал о нём слишком хорошо.

Салли почувствовала, как неудержимо теплеют щёки: в первый раз создатель её хвалил.

Финкельштейн же бездумно строил из монет разновысокие башни. Салли жадно впитывала каждое слово.

— Беда, что ты оказалась чужой, незнакомой... — Салли навострила уши, однако Док не стал развивать загадочную тему. — Но как проект ты была интересна. — Он помолчал. — Составные части же от…

По пандусу громко застучали каблучки Джуэл, нарушив интимность момента, и Док резким движением снёс свои башни. Салли разочарованно выдохнула. А ведь сейчас она могла узнать что-то крайне важное из истории своего создания. Она с досадой поднялась с места и стала убирать грязную посуду. Джуэл с интересом воззрилась на раскиданные монеты и проворковала:

— О, это наша Салли принесла? А я всегда говорила, что она умница, дорогой! Посмотрите-ка, какой раритет! — С этими словами она вытащила из-под низа потемневшую худенькую монетку, которая выглядела старее остальных.

При взгляде на неё, Док недовольно нахмурился и пробормотал:

— А-а, этот…

Салли потянулась посмотреть, что там такое увидели Финкельштейны, и онемела: среди изображений тыкв и профилей Джека (которые она всеми силами старалась не замечать) на неё с монеты злобно глядел Бугимен.

* * *

— Не хочу я идти опять сидеть на той проклятой, скучной крыше и пялиться весь день на этого дурака! — канючил Корыто. — На тыквенных полях и то было интереснее, чёрт бы побрал этих скелетов попасться на зубы оборотням!

Крыто возвела оче горе и чертыхнулась. Ну сколько раз можно повторять этому придурку: у них важная и секретная миссия. В отличие от всех остальных бездельников-горожан, которые только и могут, что по домам тыриться.

Впрочем, Крыто и её напарники и правда не увидели ничего необычного за прошедшие дни. Пришлые скелеты мирно занимались непритязательными делами, до тошноты не вызывая никаких подозрений. Стучать пока решительно было не о чем, и это бесило. Ещё несколько дней пустого наблюдения, и банда взбунтуется окончательно и пойдёт заниматься более весёлыми и полезными делами: пугать в тумане незадачливых пешеходов, например. Они такие все пришибленные, что аж руки чешутся!

Поначалу ещё было ничего. Боевой дух троицы, взбодрённый потрясением на кладбище, был несказанно высок, и ребята рыли землю в желании в кои-то веки отличиться с хорошей стороны. Получив от Джека поручение следить за скелетами, они поделили последних по жребию и рьяно взялись за дело. Корыто достались неразлучные Боб и Доб, Шито — Стоун, а самой Крыто — Джим. Но дни шли за днями, ничего особенного не происходило, скелеты, как мирно пашущие зомби-лошадки, работали на благо города, а впечатления от встречи с родителями постепенно изглаживались из короткой детской памяти, особенно у мальчишек.

Гибель братьев-скелетов и последующие странноватые разговоры несколько встряхнули троицу. Она перегруппировалась и стала следить по очереди за оставшимися двумя скелетами. Но рутина всё погубит. Крыто уже чувствовала себя какой-то нудной училкой, которая пытается собрать в кучку разбегающихся, как тараканы, мальчишек. Да гори оно всё хэллоуинским пламенем!..

Кстати, о пламени. В городе имелся гораздо более занимательный скелет, за которым она бы с интересом понаблюдала. Но почему-то от этого мероприятия за версту веяло опасностью. Ну его. Так что…

— Не ной, тормоз, а делай, что тебе говорят! — прикрикнула Крыто на Корыто. — А то я пойду и доложу Джеку, как ты проглядел глючность в поведении своих скелетиков!

Корыто понурился, но возражать не посмел. Крыто всегда побеждала в споре, хоть в словесном, хоть…хм-м… в рукопашном.

Шито хохотнул, поигрывая театральным биноклем с резной ручкой из слоновой кости.

— А ты чего ржёшь?! — окрысилась на него Крыто. — Иди с ним, видеть вас обоих не могу больше! Достали вы меня за эти дни хуже самого горького тарантула! Пасите этого здоровенного тугодума, а я, так уж и быть, возьму на себя Саллиного хахаля.

Восторженные взгляды Джима не могли укрыться от зоркого девичьего взора, а уж додумать всё остальное она была не прочь. Но и с этим идти к Джеку было пока рано и как-то… э-э… боязно.

Пацаны ушли, возможно, обсуждая свержение своей негласной атаманши, а Крыто вздохнула, вытащила свою подзорную трубу и заняла неприметный наблюдательный пост, из которого неплохо просматривалась мастерская ведьминой лавки, даже несмотря на туман. То есть практически окна в окна.

Полдня Крыто промаялась от скуки, но потом в лавку, как бешеная кошка, ворвалась Салли. Крыто с любопытством понаблюдала, жалея, что не слышит слов, как все поорали друг на друга, сварили какую-то очередную бормотуху и успокоились. А потом сердечко ёкнуло, когда вошёл Джим и попытался взять эту куклу за руку. Уже что-то. Но потом мелкая ведьма опять всё испортила. Скелет зачем-то выпил водичку из бутылки, а потом все вышли на улицу. А вот дальше Крыто смотрела во все глаза. Большая ведьма разбрызгала бурду помелом, и туман съёжился и опал. Это, пожалуй, стоило целого дня наблюдения! И даже недели. Крыто с вожделением вперила взгляд в бутыль. Так вот оно какое — Противотуманное зелье! Это достойная Новость. Правда, старухи-ведьмы небось сами доложат её Джеку, но хоть с парнями вечером будет, что обсудить…

Тем временем дверь снова открылась, и из неё вышел Джим, гружённый громоздким ящиком. Крыто последовала за скелетом, прячась за домами, хотя при такой видимости можно было особо и не скрываться, тем более от этого олуха. "Последний день, — сказала она себе. — Если с этим товарищем ничего интересненького не произойдёт — бросаю сие тупое занятие".

В задумчивости Крыто налетела на приоткрытую дверь какого-то дома, впечаталась в неё лбом и произвела дикий шум на всю пустынную улицу. Шедший в нескольких шагах впереди Джим обернулся, и Крыто едва успела нырнуть за угол. Она прижалась спиной к стене и замерла, не дыша. Вот так разведчица, обругала она себя. Просто воплощение хитрости, ловкости и коварства! А ещё грациозности и скрытности.