Морок и Пламень

Глава 16. Эостре

Примечания:

Арт к главе https://www.instagram.com/p/B1bb-J_o7Dg

Эостре — название одного из шабашей ведьм, уже упоминался, празднуется 21 марта, в день весеннего равноденствия. После него день становится длиннее ночи.

--------------------

Рука невыносимо горит. Ничего не существует на свете, кроме боли. Заморозить. Ампутировать. Что угодно! Лишь бы избавиться от этой боли… О-о, шприц? Прекрасно! Почему ж так долго?! Скорее, скорее, блаженное забытье! Нет? Только местно? Жестокий…

Я что, животное? С каких это пор физическое стало для меня первично? Что такое фи-зи-чес-кое? Низменная материя… Ма-те-ри-я. Когда-то я была сшита из неё. А что теперь? Ткань и листья не могут болеть. Зачем?! Чувствую… Что? Всё.

Это невозможно. Я читала твои книги по биологии и анатомии. Это не-воз-мож-но. Никак. Никогда. Неживое живым не сделаешь. Сложные, почти неповторимые в пробирке биохимические процессы. Миллионы лет эволюции. Изменчивость, наследственность и отбор. Какой-то странный механизм запуска. Это сродни чуду. Это и есть — чудо. Одна клетка. Две клетки. Четыре клетки. Геометрическая прогрессия. Кровавое изгнание. Из рая. А при чём тут я? Я родилась мёртвой. Из мёртвого живое не сделаешь. Я повторяюсь.

Ты что, чёртов гений?! Тогда убери эту боль… Если ты смог совершить великое, зачем останавливаться на малом? Ты злой гений или добрый? Что есть добро и зло? Слишком возвышенно. Я же всего лишь горелая тряпка. Запах гари повсюду, забивает ноздри. Я не могу смотреть. Я не хочу этого видеть. Закрыть глаза и никогда, никогда не открывать…

Нет! Там я опять увижу его! И уже не смогу себя защитить… Ещё шприц? Только местно, пожалуйста!.. Не надо! Не…

Темнота.

С усилием разлепить веки. Всё плывёт и сливается перед глазами, предметы окружены радужными ореолами. Где я? Догадаться даже сейчас нетрудно. Гудящие приборы, запах озона и химикатов. Твёрдый холодный стол. Ремни, притягивающие ноги и одну руку. Левую.

Передёргивает от воспоминания. С трудом скосить глаза вправо. Лучше было этого не делать… Чернота, ближе к плечу переходящая в волдыри. А вместо ладони — бесформенная масса с обугленными пеньками на месте пальцев.

То, что спасало в кошмаре, чуть не убило сейчас.

Кошмар…

Что-то смутное, нехорошое и… новое я вижу в своём наркотическом забытье. Ещё более жуткое, чем раньше. Более опасное и окончательное. Что-то, ломающее саму мою суть. И я не поднимаю больше руки, чтобы защитить себя. Да и зачем? Кругом обман и предательство. Самого близкого. Как нож в спину. И боль, неотступная и вечная, как страх и туман.

Зелье. Моё зелье. Слабый интерес… Получилось ли? В любом случае — уже без меня. Да и всё равно теперь. Одно желание — метлу в руки, ввысь и резко вниз, в землю. И никто больше не будет издеваться над моим телом и над моей душой…

Темнота.

Громадный аппарат, вальяжно улетающий в закат. Как он сказал, дирижабль?.. С помпой и блеском, под восторженные крики и восхищённые взгляды. Но при чём здесь я? Это не моё прошлое. У меня нет прошлого.

Хлопо́к, искра, оглушительный взрыв — и жадное пламя за полминуты охватывает тугой, необъятный корпус и крошечную гондолу. Почему же это вижу я, причём изнутри и снаружи одновременно?

Темнота.

Кто это? Склонился надо мной. Слишком большая голова, узкопосаженные глазки за тёмными очками. Мне кажется, или такое уже было? Что, опять всё сначала, линией вытянется жизнь от разряда тока до сжигающего пламени? Что бы я тогда изменила?..

Нет, прошлое прошло. Есть только это настоящее. Наполненное болью и горькими воспоминаниями. И голосами.

Я не слышу голос, но он звучит в голове.

Я за ней. Я позабочусь о ней. Так или иначе… Она теперь не твоя забота.

И другой, слышимый.

— Убирайся вон! Я её создатель, и только я могу её починить! Вокруг башни защитное поле, имей в виду, ты, чёрный летающий балахон! Ни атом не пролетит!

Отдай её мне.

— Пошло к чёрту!

Это за мной. Почему он не согласен?..

Воздух искрится и шипит. Жужжание невыносимо давит на слух. Или шипит то зловещее существо с блестящей косой наперевес. Что сильнее: магия или наука? Сегодня, кажется, наука.

Я ещё вернусь. И за тобой тоже, — удаляющийся шелест незримого голоса.

— Смотри, как бы я за тобой не вернулся! — сердитый окрик вслед. — Хм-м… — последнее уже ко мне. — Ну и задала ты жару, несносная девчонка!

Да, пламя — моя судьба. Огонь, иди со мной.

— Говорил же я тебе: пересиди этот день дома! Нет же, попёрлась… — шумные, возмущенные вздохи. — Ну и что мне теперь с тобой делать? Уже это, Умертвие, приходило, за тобой, между прочим! Ч-чёрт его знает, что бы оно там решило относительно тебя… Выглядишь ужасно.

А мне всё равно. И то, другое. Дайте мне уже добраться до моей комнаты. А там есть окно. И есть метла или нет метлы — результат будет один, с моим нынешним телом.

Что за шум опять? Жужжание с щелчком отключается — какая сразу звенящая тишина.

— Отпусти её, Виктор. Пожалуйста, — неожиданно мягкий звук этого голоса.

— И не подумаю. Иди, Хельгамина.

— Когда-то ты называл меня по-другому…

Вздох.

— Когда-то всё было по-другому… Хельги…

— Просто дай нам попробовать! Сегодня ночь Эостре. Единственный шанс в году! Если не сегодня, то либо Умертвие, либо ждать до Хэллоуина… Если она дождётся… Ты же видишь, как ей плохо. И не только физически. Дело же не в одной руке…

— За руку кое-кто мне ещё ответит!

— Пусть отвечает, потом, но сегодня Весеннее равноденствие! Верховная ведьма, весь шабаш, Мать-земля помогут ей восстановиться!

— Не верю я в ваши штучки.

— Тебе придётся, Виктор. Посмотри в окно. И это сделала она — не мы с Зельдой.

— Хм-м…

— Ты и сам сильно её истощил, хотя ей и казалось наоборот. Пожалуйста! Я никогда ни о чём тебя не просила… И не попрошу.

Молчание.

— Хорошо, что сбросила с хвоста свою озабоченную сестрицу… Ладно, Хельги. Забирай её на одну ночь! Отвечаешь головой! И… сама если что пойдешь к Джеку. Сдаётся мне, он так просто от неё не отстанет… Долбился тут, чуть дверь не выломал. И она же не огнеупорная, хм… Пришлось под ток поставить. И поле… Неважно.

Зачем он меня преследует? Дожечь? Или то, что во сне?..

— И не уроните её там!

— Спасибо, Виктор.

— Ладно, ладно!

Укол в обгоревшее плечо правой руки.

— Это заморозка. До утра хватит.

Укол в грудь.

— Сейчас очнётся. Забирай.

От места укола разливается горячая струя, доходит до конечностей (кроме отключённой правой руки), до головы. Глаза уже невозможно держать закрытыми, они распахиваются сами собой, дыхание убыстряется, ноги и рука подрагивают. Встать! Бежать! Лететь!.. Жизнь струится по имитации вен. Жизнь снова набирает обороты.

Салли резко выдохнула и очнулась окончательно. Над ней с ласковым, встревоженным взглядом стояла Хельгамина. Док отъехал на другой конец лаборатории и исподлобья наблюдал за своей подопечной, словно сдав её с рук на руки на эти сутки и последним уколом сняв с себя всякую ответственность.

Ремни уже были отстегнуты, и Салли спустила непослушные ноги на пол.

Хельгамина протянула руки, готовая подхватить её, но Салли удержалась сама. Она затравленно огляделась, стараясь не замечать чёрную, бесчувственную руку.

— Где моя метла? — спросила она охрипшим голосом.

— Ждёт тебя у двери, моя дорогая. Зельдаборн снаружи, мы прилетели за тобой. Сегодня Эостре, и ты летишь с нами, как я и обещала.

— Зачем?

Они медленно спускались по пандусу вниз. Снаружи, пританцовывая от нетерпения, их ждала Зельдаборн.

— Есть шанс восстановить твою руку. И то, что глубже…

— А смысл…

— А ты оглядись!

Кругом, насколько хватало глаз и не закрывали обзор дома, был чистый, прозрачный воздух. И солнце, солнце, позабытое за эти дни, освещало ставшие людными улицы косыми закатными лучами.

— О-о… — вырвалось у Салли.

— Твоя заслуга! — гордо сказала Зельдаборн, подходя к ней.

Несколько хэллоуинцев заметили Салли и остановились, глядя на неё и покачивая удивлённо головами. Она инстинктивно отступила на шаг.

— Не бойся, — успокоила её Хельгамина. — Ты теперь вроде открытия года…

— Подожди, дай лучше я расскажу! — толкнула её локтем сестра. — Тебе всегда не хватало красноречия! Я вообще удивляюсь, как это Финки отпустил её, когда его пошла просить эдакая флегма… Хотя, может, с ним ты погорячее…

— Хватит уже, — беззлобно отмахнулась Хельгамина. — Полетели, на ходу расскажешь. Летим медленно и плавно, не забывай, что Салли может держаться только одной рукой.

— Обижаешь! — возмутилась Зельдаборн.

Ведьмы проследили, чтобы Салли устроилась на метле, и осторожно взлетели, держа её между собой.

Кавалькада взяла курс на восток. Салли было приятно снова ощутить на лице прохладное дуновение свежего ветра, но чего-то недоставало… Словно в груди погасло солнце или сломался внутренний стержень… Что-то невидимое, но самое главное. Лопнуло, как перетянутая струна.

Зельдаборн тем временем со вкусом начала рассказ.

— Значит так. Третьего дня это было. Мы стояли в первом ряду и всё видели до точки! Джек зажал, конечно, речь вначале и просто вылил твоё зелье в фонтан, довольно бездарное вступление, надо сказать. Обычно он умеет изо всего сотворить шоу… Но что началось потом!.. От чаши начали расползаться струи прозрачного воздуха, некоторые по глупости их даже сторонились! — Ведьма ухмыльнулась. — И жуткие стоны кругом! Все ошалело оглядывались, но никто и рта не раскрыл! Стонал сам туман! Чтоб мне в девках вековать! Как живой! Животный такой стон… И потом туман начал схлопываться как бы внутрь себя по всему городу! Только мокрое место на земле оставалось. Лужи уже высохли, хотя Хельги, кажется, припасла пару пробирок этой водички для бывшего… Ой! По голове не надо, мы же в воздухе!.. Жаль он не видел, да, Хельги?.. Я бы зуб отдала за то, чтобы видеть его лицо!

Хотя мне вот гость из дальних краев приглянулся! Такой благообразный, чистенький. А взгляд! Так и проникает под одежду… То есть, я хотела сказать, в душу… Пропал потом — и поминай как звали. Ладно, подождем, пока помрёт, и отыщем… Да не отвлекаюсь я! Джек вот выглядел так, как будто сам удивился, что всё получилось, хех. Ничего, вышел потом из ступора и всем громогласно объявил, что это твоя заслуга! Что своим избавлением от этой напасти город обязан Салли Рэгдолл, ну и нам, скромным ведьмам тоже, любить нас и жаловать, чествовать и носить на руках, ублажать там по-всякому…

Хельгамина нарочито покашляла, останавливая поток слов увлёкшейся сестрицы.

Салли отрешённо слушала этот хвастливый рассказ, провожая задумчивым взглядом убегающие вдаль чистые улицы, и пыталась найти в душе хоть росточек радости. Пусто. Как будто огонь сжёг не только руку.

— А награда? — задала вопрос она без особого интереса.

— Ой, а я даже забыла спросить! — всплеснула руками Зельдаборн в притворном удивлении.

"А посылали к нему будто бы за наградой", — отстраненно отметила себе Салли. Сводницы.

Город остался позади, потянулись бескрайние поля, освещённые закатным солнцем. Салли показалось, или светило понемногу теряло тыквенные очертания и становилось просто круглым? Хельгамина молча всматривалась вдаль. Зельдаборн, хихикая, строила грандиозные планы на будущую награду. На Салли никто не смотрел, хотя летели они рядом.