Морок и Пламень

Глава 21. Под Куполом

Топор в голове — не лучшее украшение и к тому же дурно влияет на умственные способности.

Грузный зомби по прозвищу Бегемот протёр выпученные глаза и ещё раз всмотрелся в худую тёмную фигуру, орудующую в ведьминой лавке.

Чёрт его, Бегемота, дёрнул пройти мимо именно в этот момент и заглянуть в окно.

Мэр. Пусть Мэр во всём разбирается. Он добрый. И аккуратный. Завтра — к Мэру. Зачем, бишь? В дыму завёлся вор. Главное, не забыть. Вор. В ведьминой лавке вор. Ночью. Ох-х, как сложно!..

Раздался звон разбивающегося стекла. Вспышка! И из дверей стремглав вылетел некто. Знакомый.

* * *

Салли проснулась оттого, что её легонько тронули за плечо. Она тут же села, озираясь. Который час? В комнате было ещё темно, значит, она не должна была проспать.

У кровати стояла Джуэл. Вид у той был так себе: светлые, обычно аккуратно уложенные волосы рассыпались по плечам нечёсаными космами, губы дрожали, под глазами — потёки чёрной туши.

— Что случилось? — только и смогла прошептать встревоженная Салли.

— Уже позднее утро, а за окном всё то же! И он, кажется, сошёл с ума! То рвёт и мечет, то хихикает…

— Ну-ну… — Салли утешительно похлопала Джуэл по руке. — Он сошел с ума давно, иначе бы он нас не создал…

Она встала и подошла к окну. Небольшая полусфера вокруг башни — единственное, что просматривалось снаружи. Остальной мир исчез, растворился, будто никогда и не существовал вовсе или ещё не родился из изначального хаоса.

А это значит, что зелье в одночасье дало сбой. Если чего-то не случилось с самими ведьмами…

Салли зачем-то посмотрела на календарь, в котором педантично вычёркивала дни до Белтейна. Двадцать шестое апреля. Ещё пять дней и одна ночь. Как будто бы переход этой грани гарантировал безопасность…

Салли сняла с крючка платье и отвернулась, чтобы переодеться.

— А ты красивая, — услышала она вдруг.

Джуэл разглядывала её внимательным взглядом без всякого стеснения, напомнив в эту минуту их создателя. Салли удивлённо повернулась к ней.

— Ты же меня видела на столе и не один раз.

— Ты изменилась… Виктор никогда не верил, что у Повелителя тыкв к тебе может быть что-то серьёзное. Поэтому и пытался тебя защитить. Но я верю.

Салли промолчала, не зная, как реагировать на эту внезапную откровенность. Да уж, когда тебя защищает такой, как доктор Финкельштейн, тебе никакие враги уже не страшны. Точнее, не нужны. Впрочем, поле… Поле действительно оказалось стоящим изобретением. Вот если бы можно было расширить его на весь город… Интересно посмотреть на расчёты Дока — сколько на это потребуется мощности.

Увлеченная новой мыслью, Салли быстренько справилась с застёжками платья и поспешила к выходу из комнаты.

Без стука толкнув дверь лаборатории, она, как и ожидала, увидела там своего создателя. Он что-то рассматривал, держа на коленях, но когда она стремительно вошла, быстро повернул рамкой наверх. Салли успела выхватить взглядом обнажённую женскую фигуру в полный рост с развевающимися волосами, портрет, похожий на репродукцию старинной картины маслом. Раньше любви к живописи, да и вообще к искусству Салли за Доком не замечала.

— Что это за картина? — поинтересовалась она невзначай, показывая на портрет.

— Не твоего ума дело! — непонятно с чего окрысился на неё учёный. — Зачем пришла? Что, Джуэл за помощью прибежала утихомирить буйного старикашку?! Да я в полном порядке! Живее всех живых! В здравом уме и твёрдой памяти, если кто сомневается!

Салли поняла, что эту тему лучше пока не трогать и миролюбиво спросила:

— Я хотела узнать, нельзя ли прикрыть полем весь город?

— А ты думаешь, ты самая умная, да?! Я давно всё просчитал! Да тут даже и считать ничего не нужно — достаточно пораскинуть мозгами, которых, у тебя, видимо, нет…

— Ну это вам виднее, — спокойно ответила Салли. — Кстати, они есть? — поинтересовалась она после паузы. — У вас всегда в лаборатории хранится пара-тройка бесхозных мозгов.

— М-м… А если скелету вставить мозг, поумнеет ли он или это дохлый номер?.. Неважно! Так. Я могу расширить поле ещё метров на двадцать в диаметре, а дальше генератор может полететь, а он у нас один остался, ежели ты помнишь. Так что вопрос закрыт.

И снова он сознательно или бессознательно уходит от темы, отметила Салли. Но и правда, наличие или отсутствие у неё мозга не является сейчас животрепещущим вопросом. Пора вспоминать былые навыки хитрости, которые не раз помогали ей убедить подозрительного учёного в том, что с его супчиком всё в порядке. Это просто дипломатия, ничего личного.

Салли душещипательно вздохнула.

— Вы, конечно, рады, что мы с ведьмами в конце концов провалились. Но я очень переживаю за Зельдаборн и… Хельгамину. Вдруг с ними что-то случилось? Может, мы вообще единственные оставшиеся хэллоуинцы… — Она ещё раз вздохнула и даже горестно прикрыла глаза рукой, чтобы не смущать учёного взглядом.

Салли лукавила. Сердце вело себя спокойно, а значит, там, за куполом, город ещё жил. Точнее, Джек. Но за ведьм она правда переживала. Не могли же они проспать…

Док не обманул её ожиданий. Боясь показаться излишне заинтересованным, он будто бы нехотя буркнул:

— Ладно, я пошлю сейчас Гарика всё разузнать.

— А может быть, проще мне…

— Нет уж! Обещала сидеть до своего Белтейна, вот и сиди! Давно на столе не лежала?

Похоже, тут она ничего не добьётся. Метлу Финкельштейн так запрятал куда-то, что даже она не могла найти. И несмотря на жгучую жажду действия, которая накопилась в ней за дни вынужденного домоседства, Салли лишь покорно кивнула. Гарик — так Гарик.

Она слышала, как Док раз семь повторил недалекому созданию, что надо делать. Потом угостил печенькой и повторил в восьмой.

Салли с волнением наблюдала, как первое неуклюжее творение доктора кособоко топало к границе купола. Несколько выверенных секунд — и поле с хлопком выпустило его и тут же встало опять прозрачной вибрирующей стеной. Просочившиеся языки дыма медленно растворялись в ограниченном мирке вокруг лаборатории. Сыто хлюпнули дымоуловители. Теперь только ждать.

Голову опять стало нечем занять, и Салли вспомнились слова Джуэл, совершенно не к месту пробудившие в ней разные романтические мысли и надежды, которые она так старательно давила в себе все последние недели. И Рождество, и День Святого Валентина, и встречи между ними снова всплывали в памяти, оттесняя еженощные кошмары. То было на самом деле. А что кошмар? Кошмар — это просто морок. Очередной. Она уже так привыкла к нему, что почти не обращала внимания и относилась как к необходимому злу вроде ворчания её создателя.

Интересно, а то, что я уродлива, ты тоже говорил, чтобы меня защитить? Ты так заботлив. Наверное, я никогда не пойму твоего отношения ко мне.

* * *

Гарик вернулся неожиданно быстро, как будто встретил ведьм сразу на границе поля. Салли даже не успела придумать, чем заняться: за дни её неотлучного пребывания в башне всё было разобрано, подписано, начерчено… Она с облегчением увидела, что за горбуном следовали обе ведьмы. Их лица были напряжёнными и встревоженными, сёстры поминутно кашляли, утыкаясь в цветастые носовые платки. Зельдаборн, очевидно, пыталась что-то выспросить у Гарика, но это было совершено бесполезно, и она с досадой махнула рукой.

Салли поспешила к ним навстречу. Открылась входная дверь, и Салли набросилась на неотдышавшихся ведьм с вопросами.

— У вас всё в порядке? Что случилось? Зелье перестало действовать?

— Хуже, — мрачно изрекла Хельгамина охрипшим голосом.

— Представляешь! — выпучила покрасневшие глаза Зельдаборн. — Ночью в лавке кто-то натворил дел! Не знаю, как мы не услышали из соседней комнаты… Хотя разбилась и одна бутыль с сонным зельем, а его пары тоже весьма способствуют крепкому и здоровому сну…

— Что, невинность свою чуть не проспали? — ехидно спросил Финкельштейн сверху.

Зельдаборн всегда с азартом вступала в такие словесные баталии, но тут только поморщилась и опять обратилась к Салли:

— Ведьмин корень вытряхнули из банок и сожгли! Хорошо, что у нас пол каменный, а то был бы пожар, и получил бы он сейчас горсточку праха, а не Хельги в сочной плоти. — И всё-таки удержаться оказалось выше её сил, даже сейчас. — И главное! — Салли уже догадывалась, и ей становилось страшновато. — Бутыль с Антагонным зельем разбили, и за ночь оно успело испариться, ни капельки не осталось! — Зельдаборн с сочувствием поглядела на Салли. Наверное, вспомнила её три капли крови.

Салли попыталась её утешить:

— От меня не так уж много и потребовалось, давайте сварим ещё! Всё моё при мне — назло врагам! — Она ободряюще улыбнулась. — Это лучше, чем если бы зелье просто перестало брать эту мерзость. — Она показала рукой в сторону города.

— Ты не понимаешь, — всплеснула руками Зельдаборн. — ВЕСЬ запас Ведьминого корня уничтожен! Не знаю, что уж там уродилось на кладбище в этом году, да и кладбище всё перекопано, хм-м… — Тут она, видимо, сообразила, что Салли не в курсе схватки Джека с ожившими скелетами. Не должна быть в курсе. — В общем, Ведьмин корень надо найти, собрать и сушить как минимум неделю, ну пять дней так точно, по особой технологии. Иначе мура получится, а не зелье.

Салли призадумалась.

— А где Джек? — спросила она. — И что он говорит?

— Не знаю, где его носит, — недовольно хмыкнула Зельдаборн. — Мы не видели его уже несколько дней.

— Очень в его духе: болтаться под ногами, когда не надо, и исчезнуть в самый ответственный момент, — ядовито заметил Док.

Зельдаборн зыркнула на него ярким ореховым глазом и уже готова была стать самой преданной защитницей Повелителя тыкв, чисто чтобы насолить учёному, но чуткая Салли успела опередить её вопросом:

— А что в городе?

— Плохо там, — вздохнула ведьма. — Скоро все захиреют… Когда была передышка на полсуток, народ ещё как-то кантовался, а сейчас вообще полный… хм-м… коллапс.

— Будто ты знаешь, что это означает, — ввернул Финкельштейн.

— Доктор, пожалуйста! — взмолилась Салли.

— Ладно, ладно… А что этот бездельник Мэр? — полюбопытствовал Док, обращаясь исключительно к Хельгамине.

— Его мы тоже не видели, — сдержанно отозвалась та. — Признаться, хотелось просто немного подышать.

— Дышите! — неожиданно радушно проговорил Финкельштейн, широко разводя руки. Видимо, его самомнение немного ожило от того, что соперницы прибежали к нему под купол, спасаясь от дыма.

Салли, уловив эту перемену, поняла, что сейчас самый подходящий момент.

— Доктор Финкельштейн, — обратилась она к нему самым льстиво-уважительным тоном. — В городе не так уж много жителей. Если расширить поле ещё на двадцать метров, как вы говорили, то как раз все поместятся. Вы сможете стать их спасителем.

Док даже плечи расправил в своей коляске. Хельгамина пристально смотрела на него, и он тоже стрельнул взглядом в сторону ведьм. Зельдаборн вся скривилась, стараясь не усмехнуться такой безыскусной лести. Но такой рабочей.

Впрочем, учёный ещё покочевряжился для приличия.

— Что?! Пускать весь этот зверинец для бесполезных пугалок к себе под бок? Да ты рехнулась!