Нам нельзя. Петля судьбы.

28.

Евгения.

Мама умеет испортить настроение! Своим звонком и нелепыми обвинениями не только меня загрузила, но и поселила в душе чувство вины перед Женей. Он так старался! А в итоге мы уехали, не дорисовав.

Я поняла, что никакого «продолжения» изначально не планировалось, и Женя импровизировал по ходу движения, но его сюрприз мне понравился! Любимое место и любимый десерт. А самое важное — рядом человек, ставший для меня нужным и дорогим.

Я вижу в глазах Евгения вопрос, но не могу рассказать про наши сложные отношения. Не каждый поймет, что мама не плохая, она просто на всё смотрит со своей высокой колокольни. Наверное, уместно винить бабушку, которая до окончания школы учила с мамой уроки, всё подавала на блюдечке по первому требованию и внушала, что она королева. Не раз и не два я ощущала себя в роли «старшей», и не раз ловила на мысли, что мама любит не нас с братом и не папу, а себя в папе и в нас. Если маме есть, чем похвалиться, она расцветает. Она обожает внимание, а папа обожает маму. Мы же с Ильёй научились относиться снисходительно, как к ребенку. Только вот жена брата никак не найдет с нашей матерью общий язык: не может простить «потребительского» отношения к своим детям. Чуть позже я обязательно найду слова и объясню Жене про это, а сейчас делаю вид, что мне легко и весело.

Через некоторое время я действительно забываю про тот разговор, и отдаюсь новым впечатлениям. Мы обсуждаем ролики с забавными зверятами, делимся мечтами и удивительно совпадаем во многом.

Я иногда замираю от того, как чётко и точно движутся наши мысли. Начинаю фразу, а Женя заканчивает. Тянусь ввести название, а он уже стучит пальцем по экрану. Это похоже на чудо!

Если честно, я замечаю время, но не хочу уходить и изо всех сил стараюсь продлить нашу встречу. Женя тоже не замечает или тоже делает вид, и хмурится появлению на экране телефона имени моего брата.

Слышу, что Илья недоволен и спешу посетить укромный уголок перед выходом. Ухожу и жду у двери, пока предыдущая девушка освободит уборную. Она задерживает меня и я начинаю нервничать, а когда появляется не одна, моё щёки приобретают свекольный оттенок! В туалете кафе с парнем… Боже! Мир сошёл с ума!

И я бы могла бы представить, что ей просто нужна была помощь, если бы не помятая одежда и следы помады на мужской шее.

Забыв, зачем сюда рвалась, умываюсь холодной водой, а потом брезгливо вытираю руки. О нет, я не ханжа и достаточно взрослая, чтобы понимать потребности и несдержанность пар, но меня коробит унитаз, забрызганная раковина…

Уф! Выдохнув, почти бегом возвращаюсь к Жене и торможу пятками, потому что с другой стороны и с большей скоростью, чем моя, к нему бросается незнакомая девушка.

Я натягиваю улыбку и уже готовлюсь сказать «привет» Жениной знакомой (а в том, что они знакомы, сомнений нет!), но с губ срывается только слабый выдох. Девушка, в отличие от меня, не притормаживает. Она виснет у Каминского на шее и присасывается к его губам…

***

Первое время он ничего не говорит, а лишь помогает подняться, даёт стакан с водой, который приносит добрая официантка, и вытирает продолжающие катиться слёзы.

Это по инерции и мне хочется озвучить, что я не истеричная особа и готова к диалогу, просто…

Просто слишком много сегодня всего, я не справилась с таким объемом. Обычно эмоции в мою жизнь поступают очень дозированно: в клинике я закрыта для всех, дома только мама повышает голос, но к этому я привыкла.

И, Боже мой, как мне стыдно перед Евгением за свой вид! Он же… я пойму, если больше он не позвонит и не напишет. Проблемная девушка никому не интересна, а девушка-плакса тем более.

— Пожалуйста, — прошу, шмыгая носом, — отвези меня обратно. Или… я могу доехать на такси.

Я действительно думаю про такси, но снова вмешивается бесцеремонный парень. Кажется, он взял на себя роль разума.

— Ты ж таксистов заиками сделаешь, а парень твой с ума сойдет, если отпустит. Глупые вы, девки…

«Разум» качает головой и подтягивает к себе девушку, которая стоит рядом.

— Моя тоже, чуть что, сразу такси, домой одна. Дайте мужиком побыть, а? Мы ж для вас…

Машет рукой, а потом протягивает ладонь Жене. Они обмениваются рукопожатием, и мы незаметно остаемся одни. Нет, посетители не покинули кафе, просто разошлись за свои столики.

— Успокоилась?

Я киваю и первой следую к выходу. Женя что-то бросает персоналу, и догоняет меня у самой двери. Распахивает створки, и мы оказываемся на залитой солнцем улице.

Стою и дышу полной грудью, понемногу прогоняя всхлипы и дрожащий голос. Вроде бы плакала, больно было, а чувство странное. Я как будто очистилась.

— Я давно с ней расстался, — негромко начинает говорить Женя. — Очень давно. Как только стало известно, что не смогу играть, она начала психовать, срываться. А после обследования самоликвидировалась из моей жизни.

Разве так можно?

Поворачиваю голову и смотрю на зеленоглазого блондина. У меня есть объяснение, почему она хотела и хочет быть с ним, но нет ни одного оправдания её предательству.

Женя, он… Дело не во внешности и физических данных. Он глубокий и сложный человек. Умный, логичный… Он настоящий, отзывчивый. Он… я понимаю и чувствую его каждой клеточкой тела.

— Почему она так сделала?

— Не знаю. Думаю, Виола просто не понимает слова «нет». Для неё есть её «хочу» и больше ничего. Мне жаль, что она испортила наш день.

Не только она. Ещё моя мама, но Женя о ней тактично молчит. Только я помню.

— Я не буду скрываться, Облачко, слышишь? У меня есть ты. Только ты, и никого больше.

— Я верю, — беру его за руку. — Верю. Жень, мы же можем не рассказывать ничего Илье?

Блондин подносит к губам мои пальчики и целует их, а потом отрицательно качает головой.