Нам нельзя. Петля судьбы.

47.

Евгений.

Будь уверен, если будете ссориться, я буду выбирать сторону невестки.

(© мама Евгения Каминского)

Едва Светлов скрывается из виду, Облачко грустнеет и отводит глаза.

Обнимаю крепче, мечтая увезти её отсюда и забыть про клинику, как про самый страшный сон.

Когда-то это сбудется, а пока надо запастись терпением и ждать.

И я, и родители, и Настька — мы все ждём дня «Х». Илья дотошно проверяет анализы, выверяя буквально каждую тысячную каждого показателя, вызывая у Облачка приступы гнева.

Её вены исколоты, а мелкие синячки не успевают заживать. На подушечке пальца, откуда тоже берут кровь, образовалась маленькая мозоль, доставляющая ей много неприятных ощущений.

Маленькая хрупкая девочка дрожит, прижимаясь ко мне. Ей страшно: они и боится, и ждет операции, осознавая шанс и оценивая все возможные последствия. Я делаю всё, чтобы её отвлечь, болтая на разные темы, и даже набираю Настьку.

Мне тоже... нужна пауза на вдох.

Я тоже боюсь. Если Женечка боится боли, швов, шрамов, то я боюсь другого... Илья никогда не ходил кругами, предельно честно расписав перспективы.

Если... В нашем случае слишком много факторов, слишком много пресловутых "если", "возможно", "но" и никакой чёткой определённости.

Но мне ни в коем случае нельзя показать сомнений или страхов, потому что сила моей девочки в моей вере в неё. Максимум, что могу себе позволить, выплеснуть злость и отчаяние на площадке, остервенело бросая мяч до боли в мышцах.

— Мы всё, — Женя возвращает телефон, наговорившись с сестрой. — Настя опять спрашивает про свадьбу, точно ли ты ей разрешить нести наши колечки?

— Точно разрешу, если вам этого хочется.

Сестра насмотрелась сериалов и уже которую неделю выносит мозг своей идеей. Мне без разницы, кто и что понесёт, лишь бы забрать отсюда Облачко, чтобы вместе засыпать и просыпаться...

— Малышка, — зову, — прогуляемся?

Если сейчас не встанем, наброшусь с поцелуями, смущая окружающих. Целовать хочется постоянно, всё-таки помимо желания любить и защищать, во мне живы и бурлят гормоны, инстинкты и фантазии.

Справляюсь с собой, но проверять выдержку на прочность временами лучше не стоит.

Хорошо, что Женя соглашается сразу, и первой поднимается, поправляя футболку. Эта футболка с открытым плечом мне уже ночами снится, блин!

— Мне тоже кое-что надо тебе сказать, — пройдя вперёд, решаю не затягивать. — Пока даты примерные, но мне тоже придется уехать на несколько дней раньше.

О чемпионате и участии нашей команды Облачко в курсе, а вот то, что выезд будет раньше из-за скорректированного расписания и съемок, для меня тоже явилось сюрпризом.

Надеюсь Илья к тому времени вернётся, чтобы не оставлять мою девочку без поддержки.

Всеволода — заведующего отделением — она боится, хотя Светлов и доверяет ему безоговорочно.

— Я понимаю, — останавливается и обнимает за пояс, располагая на спине руки.

Тело пронзают электрически импульсы, разнося по венам кипяток. Невинная ласка, а меня штормит.

— Но я буду постоянно на связи! Утром проверять, как позавтракала моя девочка, в обед будешь присылать фотоотчет, а ужин…

— А ужинать, видимо, перед телефоном?

— Я не это хотел сказать, но твоя идея мне нравится больше. А будет нарушать режим, я натравлю свою маму.

Угроза так себе, ведь моя мать Женечку обожает. Ещё ни разу не видя, она приняла её безоговорочно. Порой мне кажется, что она их дочь больше, чем я сын.

«Будь уверен, если будете ссориться, я буду выбирать сторону невестки, — смеётся мама каждый раз, интересуясь самочувствием Облачка».

Отец не так открыто выражает чувства, но часто интересуется, не нужна ли помощь. Это тоже проявление безусловной любви и понимания. Нам хватило одного разговора на повышенных тонах, чтобы понять друг друга. Папа смог услышать, я смог донести и убедить.

Отец Жени ещё платит за клинику, но я считаю, что после свадьбы данная обязанность целиком и полностью должна лечь на меня. Для этого я и учусь, и тренируюсь, и езжу на фотосеты, стараясь соответствовать статусу главы семьи. Пусть в перспективе, но другую девушку рядом я не вижу, а какой тогда смысл размениваться и терять время?

Время, ценность которого я понял гораздо раньше, чем должен был. Обычно о скоротечности бытия рассуждают мужи, умудренные опытом, с седыми висками и багажом прожитой жизни, я же понимаю по-своему, но не меньше них. Быть может, даже больше.

В моём мире сформировалось чёткое понимание, насколько ценна каждая минута рядом. Насколько необычен рассвет, который ты имеешь возможность встречать. Когда Женечка была в реанимации, я рассказывал ей о каждом восходе и заходе солнца, поражаясь тому, что раньше никогда не замечал их красоты.

Положа руку на сердце, я реально многого не замечал, но меня изменила не столько болезнь, сколько встреча с Женей. Она сломала меня, перекроила, помогла настроиться на правильную волну и видеть жизнь и окружающий мир не только из салона спортивной тачки, но и глазами других людей.

Бесценный опыт, который я бы не хотел ни на что разменять.

И мне не жаль той лёгкости, которая присутствовала ранее в жизни, не жаль свободы и безнаказанности, хотя отъявленным негодяем я не был. Скажу так: я счастлив ощущать себя таким, каким стал. Я… чувствую себя цельным…

***

Каждый день до приближающего отъезда расписан по минутам. Универ, тренировки, медкомиссия, нескончаемые встречи и пресс-конференции, организуемые командой отца… Порой я не сразу могу сообразить, куда попал.

Но вечера неприкосновенны! Ровно в девятнадцать ноль-ноль я паркую машину на стоянке и обнимаю свою малышку.

Моя девочка с каждым днём становится грустнее и грустнее. Я всерьез подумываю отменить поездку, но она убеждает, что просто переживает за меня. Это безумно приятно, но я все-таки ворчу, что ей нельзя нервничать.

Накануне расставания не сплю ночь. Подрываюсь в начале четвертого и еду к больнице. До восьми сижу на нашей скамейке, бездумно рассматривая светлеющее небо.

Илья всё ещё на конференции, которая плавно перетекла в мини-обучение или что-то типа того. Он вернется к концу недели, а я всего на три дня позже.

Опустив глаза вниз, наклоняюсь, приметив золотистый прямоугольник. Вчера Женя здесь тренировалась гадать (она называет процесс «делать расклад») мне, но я больше любовался плавными движениями и нахмуренными бровями, чем слушал. Кажется, меня ждут перемены и сюрприз.

Повертев разноцветную карту, прячу её в карман, и, глянув на время, иду к корпусу. У меня есть ровно тридцать минут, чтобы успеть к отправлению автобуса впритык.

Отец не сопровождает, пообещав вырваться на игру, но с ним мне тоже надо пересечься: вечером я случайно увёз папку с документами, и вспомнил о ней только после входящего сообщения.

Звоню Женечке, что уже жду её, и несдержанно целую, поймав на первой же ступени. Целую и прошу быть осторожной.

Снова целую и клянусь в любви.

Ещё поцелуи и новые признания… Никак не расстаться, а минуты утекают, как вода сквозь пальцы.

Ухожу с тяжёлым сердцем, не решаясь повернуться спиной. Так и добираюсь до машины, ни на секунду не выпуская из фокуса фигурку в белом халате. Маску Женечка держит в руке, которой машет. Улыбается, но и её улыбка грустная.

Мы словно заранее знаем, что новая встреча предстоит нам нескоро…