Нам нельзя. Петля судьбы.

6.

Евгения.

Илья сдерживает обещание и приносит утром две красочные упаковки. Одну чёрного цвета с золотым, вторую — белую с витиеватыми серебристыми буквами.

Я радуюсь и нетерпеливо разрываю упаковочную плёнку, но брат не даёт мне открыть пачки, чтобы высыпать содержимое. Он откладывает карты на тумбу и садится на кровать, удерживая меня за руку.

— Жень, что происходит?

Отвожу взгляд, потому что прекрасно понимаю, к чему он клонит. Я отказалась от капельницы вечером. Просто вытащила иглу из вены и ушла, тихо прикрыв дверь. Медсестра ахала и охала, но ничего сделать не смогла.

— Я не хочу. Это бесполезно.

— Жень, дурочка… маленькая ты дурочка. Сколько ещё раз надо повторить, что ты должна бороться? Ты сама знаешь, что бывает, когда человек не хочет и сдается. Ну же, малышка?

— Я так устала, Илюш. Мне кажется, что я просто больше не выдержку…

— Знаю, Женёк, знаю. Надо потерпеть. Зато представь, сколько всего ты сможешь, когда выйдешь отсюда, м? Станешь студенткой, будешь сбегать на вечеринки, а я обязательно буду находить и ругать. Не лишай брата такого удовольствия.

Слабо улыбаюсь, когда Илья щёлкает меня по носу.

— Я попробую.

— Нет. Обещай, что сделаешь. Именно сделаешь, сестрёнка! Если не ради меня и родителей, то ради себя. Тебе положено веселиться, влюбляться… что там еще девчонки в твоем возрасте делают?

— Глупости.

— Вот! Все твои глупости впереди, поняла меня?

Я молча со всем соглашаюсь. Не спорю, чтобы не расстраивать. А ещё искренне улыбаюсь, когда представляю, что действительно ни разу за всю свою не творила глупости.

Никогда не прогуливала школу, не забывала сделать домашнее задание, всегда учила стихотворения и полностью читала список литературы на лето. А ещё никогда не гуляла с парнем за руку, не пряталась за школьной колонной, чтобы пообниматься, и ни разу не целовалась.

Неужели всё это ещё может появиться в моей жизни? Не верю… Но смотрю в серьёзные глаза брата и обещаю.

— Я сделаю, Илюш. Выдержу!

И держу данное слово. Каждый день безропотно выношу неприятные процедуры, позволяю ставить капельницы и долго лежу, пока вводят лекарство. Смотрю в потолок и мечтаю.

На самом деле мечты мои размыты и ни капли не сформулированы. Мне просто хочется вернуться в коллектив. Конечно же, одноклассников в полном составе я уже не увижу, но ведь могу влиться в студенческую жизнь?

Накануне приезда родителей я как раз листаю новостную ленту в профиле своей подруги. Она старше на год, и оканчивает первый курс юридического факультета. Из-за её загруженности мы редко созваниваемся, но не перестаём интересоваться жизнью друг друга. Инесса каждый вечер спрашивает о моих успехах и коротко пишет о своих достижениях. Она очень активная: принимает участите во всех мероприятиях, поёт, танцует, рисует и ездит во все походы.

Я бы тоже очень хотела… в поход… Когда-то давно мы ездили с родителями, но маме не нравится, как она говорит, дикая природа, и чаще всего наши вылазки заканчивались в spa-отелях или возвращением домой.

Интересно, каково это, переночевать в лесу в палатке? Разжечь костёр и смотреть на него в тишине?

Я делаю несколько зарисовок между капельницами и откладываю их в папку. Там хранятся мои желания: водопад, океан, Расколотые врата… маленький рыжий котенок… и вот теперь ночной костёр на лесной поляне. Согласна, разброс просто невероятный, но никто же не запрещает мечтать, верно? Илья, единственный, кто знаком с содержимым папки, считает это отличной идеей. Говорит, что мечтать — это делать первые шаги к победе.

***

Субботнее утро начинается с маленького юркого солнечного зайчика. Он скользит по стене и замирает на моей руке, которую я специально подставила, чтобы поймать «гостя».

Улыбаюсь и с удовольствием выполняю несложные упражнения, которые показал брат. Из-за невысокой активности мышцы слабеют и им положено давать нагрузку. Вот я и… даю.

Смотрю в окно на уже привычную высокую фигуру. Тот самый блондин, который поймал меня в процедурной, обходит здание по самой длинной дорожке. Он каждый день это делает, и я бы, наверное, с удовольствием повторила его маршрут, но мне пока не рекомендуется выходить на улицу.

Исключение Илья делает для родителей, которые приезжают сразу после завтрака. Пока папа разговаривает с братом, мама причитает, как я похудела. Пожимаю плечами, привычно прячась в своих мыслях. С мамой мне… тяжело… Когда она начинает плакать, я начинаю себя винить, что являюсь причиной её слёз. Это… тяжело…

— А ну-ка, отставить слезопад! — Папа подкрадывается сзади и выдергивает меня из кокона маминой трагичной ауры.

Хватаюсь за его локоть, как за спасательный круг.

— Прогуляемся? Совсем немного?

Прошу, зная, что отец не откажет. И он действительно удерживает своей крепкой рукой и ведет меня вокруг маленького фонтана, красивых распускающихся клумб…

Мы безостановочно болтаем обо всём на свете и замолкаем только один раз, когда громкий смех врывается в наше уединение. В стороне от дорожек расположены скамейки для посетителей. Сейчас весь пятачок занят настоящими великанами! Группа высоченных молодых парней весело переговариваются, а один забавно укладывается на лавочку, изображая ребенка. Выглядит это до того смешно, что я не сдерживаю хохот.

Папа тоже оценивает шутку и улыбается. Я же краснею, как только они поворачиваются в нашу сторону. Смущаюсь и быстро тяну папу в холл. Там тоже можно уединиться и поболтать, чтобы никто не отвлекал.

Когда поднимаюсь по ступенькам, спину покалывает. Я пытаюсь стряхнуть эти ощущения, но они будто приклеились ко мне. Не скажу, что это противно… скорее даже приятно. Или волнительно. Как будто что-то теплое светит и греет.