Нам нельзя. Петля судьбы.

44.

Евгения.

Брат останавливает машину на дорожке у дома и серьёзно смотрит на меня.

Я плакала, и ему это не нравится.

Не хотела огорчать, да и настроение с утра было праздничным, но стоило машине свернуть на знакомую дорогу, прорвало.

Раньше здесь был наш дом. Наш — всей нашей семьи, где всегда нас ждали.

А я час назад узнала, что сейчас дома никого: отец, как обычно, а мама... Мама отдыхает и набирается сил, по словам брата. Больше он ничего не озвучил, но и так понятно. У неё нет времени на меня, она всё ещё обижена.

— Умывайся и переодевайся, — брат переходит на командный тон. — Скоро принц твой прискачет, вместе поедете в школу, а я пока за Таней смотаюсь. И выше нос, Жека! Не всё так плохо!

Наверное, он прав. Но Илья давно живёт отдельно, а я привыкла к родителям и скучаю, тем более сейчас, когда между нами бетонные стены.

Мама сама отгородилась, а папа... Я пока не могу его простить. Знаю прекрасно, что обида разрушает, давит, но не могу.

Хочу! Честно, хочу! Но стоит вспомнить, как страшно было, как капала кровь на Женину футболку...

Почему? Почему папа повел себя как бандит? Почему не захотел выслушать?!

— Если и дальше будешь сидеть и шмыгать носом, опоздаешь.

Илья сам покидает салон, и мне помогает выйти.

— Пятьдесят минут, мелкая. Я жду внизу.

— Успею, — бормочу, но заставляю себя поторопиться.

Быстро принимаю душ, и, замотавшись в полотенце, роюсь в гардеробной. Начинаю психовать, когда не нахожу платья.

Вспоминаю, что мама отдавала его в химчистку, и решаю посмотреть у неё в комнате. Иногда она без разбора все плечики к себе уносит.

С опаской вхожу в спальню родителей, хотя и знаю, что в доме, кроме нас с братом, никого.

В комнате царит полумрак. Хлопаю в ладони, чтобы включить свет. Когда-то мне очень нравилась эта система, я руки отбивала, балуясь. Потом везде заменили на «умный дом», а вот у родителей остались хлопки...

Щурюсь, и осматриваюсь, будто зашла в гости. Всё знакомое, родное. Пахнет папиным парфюмом и немножечко цветочным ополаскивателем: наверное, недавно заменили постельное и пушистый плед, идеально расстеленный поверх кровати.

Иду к встроенному шкафу и, перебрав мамины наряды, нахожу чехол со своим. Забираю, разворачиваюсь, чтобы уйти, и застываю на месте.

На меня смотрит... Я... Точнее, мой портрет, занимающий стену полностью. На нём я изображена сидящей на подоконнике, склонившись над книгой.

Раньше этого здесь не было... Не могло быть, потому что... Потому что я уже видела рисунок, который увеличили и украсили красивой рамкой...

— Илья, — кричу, забыв, зачем я здесь. — Илья!!!

Слышу топот, и брат вбегает, испуганно осматривая меня.

— Жек?

— Со мной всё норм, — успокаиваю. — Ты не знаешь, откуда это здесь?

Илья хмыкает и потирает пальцами переносицу, рассматривая вместе со мной картину.

— Знаю. Не думал, конечно, что он так сделает. Но неплохо получилось, правда?

— Откуда?

— Рисунок нашла санитарка, когда бельё меняла в палате. Женя твой уже выписался. Отдала мне, а я отцу показал. На следующий день после того, как... Короче, ко мне тогда Каминский приезжал. Вячеслав который. А утром я к нашему отцу поехал, отвёз ему рисунок. Оставил со словами, что настоящую красоту увидеть и передать может только тот, кто любит. Хотел, чтоб задумался наш великий и ужасный, а он оказывается...

Илья берет меня за локоть и ведет к выходу.

— Так даже лучше. А ты умывайся и помни про время. Реально опоздаешь.

Взглянув на экран телефона, скрываюсь в ванной и тщательно смываю следы слёз. Не могла я остаться равнодушной, смотря на собственное изображение. А рассказ Ильи еще больше разорвал душу на части! Даю мысленно слово, что переступлю через себя и обязательно отвечу ему, если он позвонит.

Натягиваю чулки, платье, тяну руки, чтобы собрать волосы в высокую прическу и одергиваю себя. Длинных прядей больше нет, а я никак не могу привыкнуть.

Провожу расческой, придавая волосам объём, и, немного поколебавшись, достаю из шкатулочки серёжки. Вытаскиваю привычные гвоздики и надеваю подарок бабушки. Я её совсем не помню, а подаренное украшение бережно храню и надеваю только в самые значимые дни.

Косметикой не пользуюсь, но все же решаю подкрасить ресницы и нанести блеск на губы. Завершает образ капелька любимых духов. С удовольствием втягиваю обожаемый аромат, которого долго была лишена, и покидаю комнату.

Слышу голоса в кухне и понимаю, что Женя уже здесь. Брат и мой любимый пьют кофе, негромко переговариваясь. Я не слушаю специально, просто хочу сделать сюрприз, поэтому стараюсь ступать очень тихо.

Наверное, мне бы стоило покашлять или иначе предупредить о присутствии, но я думаю о другом: мне не терпится увидеть Женю и его реакцию на меня.

Зажатый в руке телефон нарушает идеальный план, но… Это того стоит!

Наши глаза встречаются, и мир замирает, сужаясь до размера наших зрачков. Я никогда, никогда не видела никого, прекраснее Жени.

В строгом костюме стального цвета и белоснежной рубашке он смотрится… настоящим женихом… Взъерошенные волосы, уложенные в беспорядке, придают его образу немного хулиганский вид, а очаровательная улыбка покоряет и заставляет сердце звучать в сто раз быстрее.

— Вау, мелкая! Даже я в шоке, — Илья присвистывает, нарушая тишину.

— Спасибо, — тихим шёпотом отзываюсь, вкладывая ладонь в Женину руку.

***

В волнении сжимая пальцами подол, расправляя невидимые складки юбки. Женя то и дело косится на меня, то хмурясь, то сглатывая.

Он ничего не сказал про мой образ! Совсем ничего! Только посмотрел потемневшими глазами и повел к машине. Сам пристегнул и… Мы половину дороги проехали, не произнеся ни звука.

— Можно? — не выдерживаю и тянусь рукой к сенсорной панели. Дождавшись утвердительного кивка, нажимаю “play” и откидываюсь назад.

Из динамиков звучит голос Кипелова. Песню я очень люблю и начинаю подпевать. Когда «Беспечный ангел» заканчивается, играет новая композиция.

Слепая ночь легла у ног и не пускает на порог.

Брожу по дому, как во сне, но мне покоя нет нигде.

Тупая боль пробьет висок и пальцы лягут на курок,

А в зеркалах качнется призрак, призрак любви.

Возьми моё сердце, возьми мою душу

Я так одинок в этот час, что хочу умереть.

Мне некуда деться, свой мир я разрушил,

По мне плачет только свеча на холодной заре.

(© Валерий Кипелов, гр. «Ария» — «Возьми моё сердце»)

Слова этой песни я не знаю и начинаю напевать только мелодию, как Женя выключает.

— Что-то не так? — решаюсь спросить, ничего не понимаю. Совсем ничего.

— Сейчас, — голос парня звучит глухо и непривычно. — Дай мне пару минут.

Мы как раз добираемся до лицея, двор которого украшен шарами, из динамиков звучит музыка, а территория забита школьниками и родителями.

Я переключаю внимание на окружающих, высматривая свой класс. Мы мало времени провели вместе, но все—таки я успела привыкнуть к ребятам, хотя раньit и думала, что не буду о них вспоминать.

Наверное, момент прощания делает нас сентиментальными, и заставляет смотреть на окружающих под другим углом.

— Вон Алик, — высмотрев знакомое лицо, радостно подпрыгиваю и тут же осекаюсь. — Я не ему радуюсь, если что. Просто довольна, что нашла своих.

— Я знаю. У нас есть несколько минут. Поговорим?

Серьезность в голосе и ни намёка на улыбку пугают. Внутри царапают сомнения и страх, потому что я не могу найти объяснений Жениному поведению.