Режим бога

— Роза Афанасьевна, аудитория у Ваших ног… — брюзжу я, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Клаймича, и устало приопускаю веки, подперев голову рукой…

…А чёртова старуха во всем права… Действительно, наверное, мало сшить сногсшибательные наряды, к ним ещё «нужно привыкнуть». Надо «себя подать», именно в них, а не «вообще». Окружающие должны воспринимать туалет «неотъемлемой частью» созданного образа, а не «вычурной отрыжкой модельера»!

На «вычурной отрыжке» я даже приоткрыл глаза.

Таким образом суть конфликта стала понятна… Энгельгардт хотела «обкатать» платья на «Песне года», первая репетиция которой состоится послезавтра, а Львова настаивала на соблюдении «пошивочного плана», для «сдачи» костюмов комиссии Минкульта, и соблюдении «эксклюзива» для Италии.

Гася, вот-вот готовую вспыхнуть, перебранку, громко припечатываю ладонью по столу:

— Спасибо. Я выслушал вас обеих и принял решение…

Притихли. Похоже я сумел внушить присутствующим, что паренек сорвался с катушек и сегодня с ним лучше не связываться.

— Татьяна Леонидовна, я очень доволен вашей работой и получившимся результатом… Григорий Давыдович, рассмотрите вопрос о премировании за ударный труд.

Я опять поворачиваюсь ко Львовой:

— Сдавать комиссии министерства мы будем костюмы в том виде, в котором они пошиты сейчас, но…

Делаю паузу, встаю из-за стола и подхожу к окну.

«Как же надоела эта ранняя темень, мороз, неосвещенные улицы и… и вообще, ВСЕ уже подzaebalo! Есть молодость, привлекательность, вагон здоровья, сумка денег и чемодан золота… Только вот „ни сна, ни отдыха измученной душе“…».

Понимаю, что пауза затянулась и резко отворачиваюсь от окна.

— …Сшейте, пожалуйста, под пиджаки дополнительные… э… блузки. Под застегнутыми пиджаками их видно быть не должно. Пусть возникает эффект пиджака на голое тело! Смело и стильно. Может где и сгодится…

— На самом деле, все из Интернета. Увидел на какой-то певичке и, прям, «проникся»! Тем более и мордаха у той была приличная и «формы» тоже наличествовали. До «наших», правда, далеко, так значит — тем более!

Львова и Роза Афанасьевна синхронно хмыкнули и тут же невольно посмотрели друг на друга.

— Что касается всего остального… То позиция Розы Афанасьевны мне ближе, — и не обращая внимания на вытянувшееся лицо Львовой, закончил, — готовьте, пожалуйста, платья к послезавтрашнему концерту.

И не давая никому больше произнести ни слова, командую:

— Григорий Давыдович, тащите сюда Завадского, пока он не лопнул от новостей…

«Новости» Завадского, большей частью, касались музыкальных аспектов и меня сильно не заинтересовали. Я, конечно, сделал серьезное лицо и покивал, сообщениям о новых обнаруженных возможностях аппаратуры, идеям по аранжировкам и «очень сильным» кандидатурам новых музыкантов в группу, но внутри остался равнодушен.

Сообщил обоим, что рад, полностью доверяю их профессиональному мнению и перешел к вопросу, который меня волновал на самом деле:

— У нас есть три новые песни — одна на русском и еще две на итальянском! Итальянские должна быть готовы, что называется, «про запас». А русская, так сказать, к немедленному потреблению! Завтра я улетаю в Ленинград, поэтому основную работу нужно сделать сегодня. В бой!..

Пока воодушевленный и заинтересованный Завадский помчался мобилизовывать музыкантов, Клаймич прикрыл за ним дверь и озабоченно поинтересовался:

— Виктор, как вы думаете… Нам нужна собственная передвижная телестудия?

— …?!

— Помните Игоря и Дениса из «Останкино», которые монтировали нам видео-клип? Так вот, они говорят, что их хозяйственники готовы передать, за символическую плату, на баланс любой организации передвижную телевизионную студию ПТС «Магнолия» на базе ЛиАЗа, в прекрасном рабочем состоянии.

— С чего такой приступ немотивированной щедрости? — проявил я здоровую подозрительность.

— Это я, первым делом, поинтересовался… Оказывается, они не могут принять на баланс новые «передвижки», пока там числятся «старые». А ведь одновременно с новыми, поступают «средства на освоение», исполняется план «по внедрению», а это уже несет всяческие «плюшки» в виде премий, различных поощрений и тому подобного!

— Клаймич выжидательно смотрит.

«Гримасы развитого социализма, мать твою! А чего не передать коллегам в союзные республики или на „Мосфильм“, наконец?!».

— Но пока такие мысли крутились в голове, сама она уже жадно кивала.

— Только, Григорий Давыдович… — я понизил голос, я надеюсь в этой передаче все будет «чисто»?

Клаймич протестующе замахал руками:

— Абсолютно чисто и прозрачно! Гостелерадио передаст в МВД, а ХОЗУ генерала Калинина передаст нам…

Я все еще скептичен:

— А точно передаст? Не зажилит себе в хозяйство?!

Клаймич довольно ухмыляется:

— Не «зажилит»… я ему обычно говорю, что все согласовано с генералом Чурбановым и он даже не перепроверяет. Юрия Михайловича он опасается, почему-то, гораздо больше министра…

Я покачал головой:

— От Юрия Михайловича зависит останется ли он начальником ХОЗУ при новом министре…

Клаймич пораженно открывает рот в немом вопросе.

— Не сейчас, не сейчас… Но когда-нибудь это, все равно, произойдет… Вы, главное, там не домахинируйтесь!

Григорий Давыдович изображает оскорбленную добродетель:

— И Николай Анисимович и Юрий Михайлович не раз говорили — при любых затруднениях обращаться к Калинину. Вот я к Виктору Андреевичу и обращаюсь!

Мы оба смеёмся.

— Пойдемте, Григорий Давыдович! Нас ждут великие дела! — с кислым пафосом провозглашаю я, и мы отправляемся работать…