Режим бога

Как она не старается, но разобрать мои каракули в тетради не может, поэтому третий куплет я тоже исполняю в одиночестве, а припев в одиночку поет уже она.

Последняя нота стихает и Бивис, стремительно поворачиваясь ко мне от рояля, задает вопрос:

— Вы, молодой человек, эту песню точно написали сами?

— Вот видите, Анатолий Самуилович, — с предельной наглостью отвечаю я — первый попавшийся музыкант сумел подобрать ноты, а вы переживали.

— Вам не кажется, что вы хамите, молодой человек? — Бивис зло щурит глаза.

— Это мне говорит человек, который только что предположил, что песню я у кого-то украл? Или это говорит человек, который десять минут назад всячески давал мне понять, что я необразованное ничтожество, раз не умею играть на рояле? — второй вопрос я произношу по-итальянски и, видя, что Бивис не понимает, повторяю его на безукоризненном английском. Этот язык он, явно, понял.

Бивис смущен. Сенчина растеряно хлопает глазами, переводя глаза с него на меня. Я встаю:

— Что ж, раз наше общение начинается со взаимных претензий и явного непонимания, я позволю себе откланяться. Всего вам доброго, — я иду к двери, за спиной бухают Лехины шаги.

Выходим и, за закрывшейся дверью, слышу отчаянный фальцет Бивиса:

— Люда, верни его!..