Режим бога

И весь этот бумажный вал прямиком шел в «персональное дело выезжающего».

…В прошлой жизни «экскурсионный тур по Земле» однажды занес меня в Эйлат. И случайный знакомый — старый еврей, «из наших», рассказал мне анекдот: «- Чтобы уехать из СССР в Израиль, нужно было собрать тысячу справок, а чтобы вернуться — всего одну. — Какую? — Что ты не сумасшедший!».

Тому еврею было хорошо за 70 и, вероятно, у него уже наступало старческое слабоумие, раз всю дорогу от Эйлата до Мицпе-Рамона он мне рассказывал, как хорошо его «профессорская» семья жила в Советском Союзе и как они были глупы, не понимая этого…

Кстати, медицинскую справку «для выезда» можно было получить только сдав анализы мочи и кала. И вместо того, чтобы оформить привычную в будущем медицинскую страховку, я был вынужден стоять над унитазом и спичками засовывать собственное дерьмо в спичечный коробок.

«Понимаю… страна должна знать, что она не будет краснеть за дерьмо своих граждан… Дебилы маразматические, blя!!!».

Я представил, как возятся в своём дерьме наши красавицы и мне, на миг, реально поплохело…

А еще пришлось нестись на прием в Пастухову — первому секретарю ЦК ВЛКСМ и утрясать с «уважаемым Борисом Николаевичем» размер своих комсомольских взносов. Дело в том, что комсорг в классе ежемесячно собирала со всех по две копейки и я эту тему просто «прощёлкал». Всплыло всё во время моего первого визита в московский ВААП за выпиской о доходах.

Средних лет мужчина, в отлично сидящем сером костюме, с едва начавшей пробиваться благородной сединой в жгуче-черной шевелюре — Сергей Семенович Харитонов — мой куратор в ВААПе Москвы, огорошил с первой минуты знакомства:

— Ну что, молодой человек, 15 лет вам исполнилось в ноябре, пора писать заявление на открытие личного счета в Гострудсберкассе. Какая у вас есть сберегательная касса рядом с домом?..

Охренеть… Оказывается по советскому авторскому праву любой издаваемый автор, достигнувший 15-летнего возраста («Почему 15-ти лет? Почему не 16 или 18? Странно!») должен получать отчисления сам. На свой собственный счет. Из дальнейшего разговора и всплыла тема комсомольских взносов.

— А когда вступите в профсоюзную организацию, то еще и там членские взносы не забудьте оплачивать, в зависимости от совокупного дохода за месяц, — поучительно поднял вверх палец мой «куратор». А затем дал телефон в ЦК ВЛКСМ, по которому комсомолец Селезнев должен будет уточнить все недостающие детали оплаты членских взносов.

Чтобы не бегать, теряя время, по разным отделам и с этажа на этаж, я и попёрся сразу к Первому секретарю. Конечно, предварительно позвонил, но надо отдать должное, сразу услышал энергичное пастуховское «сейчас и приезжай!».

Мдя… Ну и ну… Да, уж… Не знаю что еще промычать — снова те самые «гримасы». Чтобы не выразится сильнее. Оказывается сейчас, в стране победившего социализма, существует не только отдельное спецобеспечение, спецлечение и спецотдых, существует даже спецвыплата комсомольских взносов!

Пастухов принял радушно, угостил чаем и моей «проблемой» озаботился лично. Даже повинился, что сразу не подсказал по взносам, во время прошлой встречи. Оказывается, я такой не первый и не один. И для «не по-советски богатеньких буратин» разработана специальная система учета взносов. Я, как это и происходило раньше, должен буду ежемесячно оплачивать взносы классному комсоргу в размере двух копеек. А еще, в Орготделе ЦК на меня заведут специальный вкладыш в комсомольский билет, где будут фиксироваться мои «дополнительные», так сказать, взносы с тех сумм, которые поступают от ВААПа. Но все по справедливости — за минусом тех двух копеек, что я отдам комсоргу!

— Сам понимаешь, — доверительно понизил голос Пастухов, пододвигая ко мне поближе вазочку с конфетами, — никому не нужны лишние разговоры в школе о размере твоих взносов…

И я «понятливо» киваю. Действительно, хрен этих разговоров избежишь, если комсомольские взносы ученика будут больше, чем зарплата его учителей. Но каковы мудрецы? Придумать систему — «разделённого внесения комсомольских взносов». Старшие товарищи, наверняка, посоветовали: «партия сказала — „надо!“, комсомол ответил — „yes!“».

Впрочем, Борис Николаевич был до того со мной любезен, что даже позвонил в Орготдел, чтобы оттуда прислали специального человека, который «везде тебя проведет и все правильно оформит».

А «человеком» неожиданно оказалась — знакомая девушка Зина! Та самая Зина — секретарь комсомольской организации Московского педагогического института, которая водила меня по Кремлевскому дворцу съездов, когда я туда первый раз приехал с Чурбановым.

— В конце года в ЦК всегда завал работы, поэтому на помощь привлекают опытных секретарей организаций из ВУЗов, — безостановочно щебетала, обрадованная встречей девушка, таская меня по извилистым коридорам.

— Но как же ты здоровый стал! А какой у тебя рост сейчас? Боксом еще занимаешься? У, какие у тебя мускулы! Ай, поставь меня немедленно! Витя, будь серьезней, ты же в ЦК комсомола! А какие красавицы у вас в ансамбле! Ты, кстати, тоже совсем красавчиком стал! Они тебя маленького не обижают?! Да, шучу же я! Что?! Вы едете в Италиююююю?!?!

И все в таком же духе…

Но, надо отдать должное, Зина обладала удивительным даром — не надоедать. Она была легкая, веселая, смешливая, но ответственная. Не прошло и получаса, а за всеми разговорами, рассказами и расспросами меня везде «зафиксировали», объяснили порядок расчётов, завели вкладыш и выдали реквизиты для переводов.

— Можешь сюда каждый месяц не приходить… Напиши заявление в ВААПе и они сами будут переводить полагающиеся суммы на этот счет…

Я украдкой рассматривал инструктирующую меня девушку — невысокая, с ладной фигуркой. Довольно простое, но очень милое личико в конопушках, которое не портят даже очки в черной роговой оправе. Очень подвижная и живая в общении девушка. Наверное, такие едут строить БАМ и увлекают за собой других молодых ребят. А может быть и наоборот — с энтузиазмом ублажают пьяных комсомольских боссов на «выездных конференциях» и делают карьеру в ЦК. Поди узнай…

— Ты меня вообще слушаешь? — поймав мой взгляд, девушка слегка розовеет и смущенно встряхивает челкой.

А судьба преподносила все новые сюрпризы… Разговор с «невыездными» участниками ВИА вышел хоть и спокойным, но ощущение оставил тягостное. Лишь Львова — наш модельер, восприняла все происшедшее с некоторым облегчением. У нее болела мама, и оставлять двух мелких сорванцов под неполноценным присмотром она опасалась.

Беседу с коллективом полностью взял на себя Клаймич. Я знаю, насколько был расстроен сам Григорий Давыдович, но внешне он держался как ни в чем не бывало — успокаивал, шутил, подбадривал, обещал непременно в будущем «всем ещё показать!». Но если Коля Завадский, Леха и ударник группы — Роберт, хоть и огорчились, но отнеслись к ситуации вынужденно философски, то со стороны остальных музыкантов, с этого момента, по отношению к нашей четверке «счастливчиков» начали проскальзывать зависть и отчужденность. Чего раньше не наблюдалось и в помине.

Не сказать, что это меня как-то особенно удивило или сильно огорчило, но, по-человечески, было неприятно. Все-таки, на дне рождения Веры казалось, что ансамбль стал спрессовываться в единую команду. Что ж — с выводами, явно, поспешил…

А перед самыми новогодними праздниками, раскол в группе пришел к закономерному финалу. Не могу постигнуть всей логики наших «обиженных невыездных», но четверка музыкантов неожиданно пошла на обострение и фактически предъявила ультиматум, потребовав резкого увеличения зарплаты. Наверное, решив таким образом компенсировать себе несостоявшиеся доходы от зарубежной поездки.

Честно говоря, я настолько растерялся, что даже готов был уступить… Тем более, что все равно собирались поднимать оплату. Готовой замены им у нас нет, а поездка в Сан-Ремо уже через две недели. Но на срочно собранном, поздним вечером в директорском кабинете совещании, разъяренный Клаймич безапелляционно заявил:

— Пусть катятся к чертовой матери! Обиделись они, понимаешь… На кого?!

Григорий Давыдович был до глубины души возмущен свершившимся, да к тому же, не мог не почувствовать и собственной вины. Все-таки, отбор музыкантов в группу лежал на нём и на Завадском.

— Что они о себе вообразили?! После «Песни года» и выступления в Италии, к нам очередь из желающих выстроится со всего Союза! К тому же, все фонограммы уже записаны, а если вдруг совсем припрет, привлечем ребят со стороны или воспользуемся предложением Николая Анисимовича… — ожесточенно рубанул воздух рукой Клаймич.

Действительно, во время моей последней встречи со Щелоковым, тот предложил одно несколько спорное, но вполне рабочее решение проблемы «национального вопроса». Министр пообещал, что ВИА «Красные звезды» могут забрать к себе в состав любого музыканта из Ансамбля МВД!

«Клаймич — прав. Действительно, не смертельно… Если вдруг припрёт — и правда, можем воспользоваться…».

— Опять, как тогда с Юлей и Володей получается, — с грустной усмешкой вспомнил своих бывших коллег по ресторану «Арагви» Коля Завадский.

Леха возмущенно засопел, а Роберт — осуждающе покачал головой. Вера с Ладой, будучи не в курсе той ленинградской истории, вопросительно переглядывались, а я требовательно уставился на отмалчивавшуюся Альдону.

— Чтоо тут думаать? Зачем такие нужныы… — наконец, соизволила недовольно разжать губы блондинка.

«Ага… Не любим прилюдно своё мнение высказывать. Надо запомнить…».

Тем не менее, на эти слова все присутствующие согласно закивали головами.

— Что ж… — подытожил обсуждение Клаймич, — на будущее, это станет нам уроком. Новых музыкантов подберем, не совершая прежних ошибок…

«Это верно, но, в любом случае, этот „новый подбор“ музыкантов, состоится уже в новом году. После нашего возвращения из Италии. Со щитом или на щите! Тьфу, тьфу, тьфу…».

Но были в нашей «кадровой» жизни и положительные моменты! По итогам собеседований, в «службу безопасности» мы взяли всех четырех ребят, предложенных Лехой. Иван, Павел, Дмитрий и Антон — всем нам показались надежными, спокойными и ответственными парнями. Здоровые «тяжи», конечно, были не настолько «монументальны», как «Большой брат», но вчетвером выглядели предельно внушительно. Да и им самим новая работа виделась гораздо интереснее прежней, а обещанная зарплата — куда привлекательнее старой! Так что, как только ребята отработают на прежних местах что положено по КЗоТу, так сразу переходят к нам. А как сложатся отношения, поживем — увидим… Обжегшись раз, теперь не зарекаюсь.

Не менее существенным оказалось и другое событие. Наконец, с Гостелерадио на баланс МВД была передана передвижная телеустановка «Магнолия». Начальник ХОЗУ генерал Калинин, как и обещал, сразу отдал её Студии, а Клаймич «озадачил» знакомых операторов из «Останкино» — Игоря и Дениса — тех, кто помогал нам монтировать клип, на тему: «кто будет на этой технике работать?».

В ходе разговора выяснилось, что парни сами не прочь сменить место работы и уйти из устроенной Председателем Гостелерадио Лапиным «творческой казармы». Они же брались подыскать и сманить с собой спецов по «Магнолии».